Оборона Байконура

Заявление главы национального космического агентства Казахстана Талгата Мусабаева прозвучало, как гром на фоне постоянно декларируемых «безоблачных» и добрососедских отношений двух членов Единого таможенного пространства. Как заявил Мусабаев 10 декабря во время встречи с казахскими парламентариями, президент Нурсултан Назарбаев, по согласованию с руководством России, поставил задачу изучить вопрос «о разработке нового всеобъемлющего соглашения по комплексу „Байконур“, которым предусматривается отход от арендных отношений». Это значит, что к примеру, город Байконур, где живут российские специалисты, обслуживающие космодром, перейдёт полностью под юрисдикцию Казахстана.

По информации «Интерфакса», который ссылается на источника на космодроме, специалисты, работающие на объекте, негативно относятся к такой перспективе. Байконуровцы уверены, что за передачей города Казахстану последует расформирование российских административных и силовых структур. При таком раскладе многие готовы будут уехать в Россию. Между тем, уже сегодня на космодроме не хватает инженерных кадров. Потеря казахстанского космодрома или разбалансировка его работы может серьёзно осложнить и без того не очень успешное, мягко говоря, развитие космической отрасли в России. Почему Россия сталкивается с такими явно недружелюбными демаршами со стороны своего, казалось бы, ближайшего партнёра? И есть ли у нас шанс продолжить освоение космоса в случае потери «Байконура»?

— Казахстан гнёт свою линию, а мы довольно слабо отстаиваем свои интересы, — говорит председатель наблюдательного совета Института демографии, миграции и регионального развития, лидер «Движения развития» Юрий Крупнов. — Проблема России ещё и в том, что очень медленно и примитивно идут работы на первом национальном российском космодроме «Восточный» в Амурской области. По сути, там воспроизводится стартовая площадка того же «Байконура». То есть новый космодром будет предназначен для ракет типа «Союз», в основе которой — знаменитая Р-7, на которой летал Гагарин. Нам надо создавать новый форпост российской и мировой космонавтики на Дальнем Востоке и одновременно иметь крепкие позиции на «Байконуре». Вместо этого, мы и в Казахстане чудим, неудачными запусками спутников, последний из которых произошёл на днях, показываем технологическую дряхлость нашей космической промышленности и даже — потерю своего технологического суверенитета. И на «Восточном» результаты плачевные. В итоге, подстраховаться нам нечем. Если мы потеряем Байконур, на российских космических программах можно будет ставить крест.

«СП»: — На ваш взгляд, громкие отставки последнего времени в «Роскосмосе» могут помочь исправить эту ситуацию?

— Ни в коей мере. Если посмотреть подборку новостей за последние годы, то с периодичностью раз в 4−5 месяцев раздаются строгие голоса о том, что необходимо представить список срочных мер, уволить виновных и тому подобное… Это уже напоминает ритуальные заклинания, которые на самом деле лишь подчёркивают происходящие в стране процессы: общая деиндустриализация, неспособность поднять ВПК, отсутствие стратегических программ в космонавтике. Всё это мы наблюдаем уже четверть века. С момента великого полёта беспилотного корабля «Буран» в 1988 году у нас не было ни одного прорывного проекта.

«СП»: — Почему Казахстан, с которым, как уверяют «официальные лица», у нас большая дружба, делает такие недружественные шаги?

— Не надо верить в мифологию, что мы дружим с Казахстаном. Надо понимать, что это государство со своими интересами, которые на 90 процентов противоречат российским. Свою роль играет и вмешательство внерегиональные держав, скажем так.

Ситуация и сегодня тяжёлая: Россия уже практически потеряла вместе с космосом стратегическое присутствие в Средней Азии.

«СП»: — Может быть, для современной России космос — вообще слишком дорогое удовольствие? Ведь даже страны-доноры Евросоюза долго думали и чуть было не решились на свёртывание своих космических программ.

— Это, как говорят в балете, выворотная логика. Если ей следовать, у нас нерентабельным является всё, в том числе жизнь, и потому в стране обвал с демографией. И чем быстрей мы все вымрем, тем скорее начнётся счастливое, экономически целесообразное существование российской территории… Между тем, космическая отрасль могла бы стать локомотивом промышленного развития страны.

Научный руководитель Института космической политики Иван Моисеев считает, что пока нет оснований драматизировать ситуацию с «Байконуром».

— По условиям эксплуатации космодрома переговоры ведутся постоянно. Уточняются моменты, не охваченные общим соглашением России и Казахстана.

Городок Байконур — всегда был одним из самых сложных вопросов в переговорах. Политические заявления казахстанского руководства оказывают давление на жителей города и, действительно, могут кого-то заставить выехать в Россию.

Но за прошедшие годы мы уже не раз сталкивались с ситуацией, когда Казахстан сначала заявляет крайнюю позицию, а потом в ходе переговоров смягчает условия.

«СП»: — То есть он преследует прагматичную цель — выбить из России как можно больше денег?

— Да, совершенно верно, в отличие от России Казахстан в этом вопросе действует целенаправленно. «Байконур» — сильный козырь во всём спектре российско-казахстанских отношений. И экономические претензии у наших соседей возникают постоянно. Последний раз это было, когда нам потребовались новые поля падения космических аппаратов. Встал вопрос о плате за их аренду. Когда происходят аварии на территории Казахстана — каждый раз нам выставляют огромные иски за загрязнение экологии. Но в процессе переговоров обычно удаётся снизить «цену вопроса» до приемлемого уровня.

«СП»: — Кстати, 115 миллионов долларов в год, которые мы платим за аренду космодрома — адекватная цена?

— Это слишком высокая цена. Она могла бы очень тяжело сказаться на существовании нашей космонавтики. Нас спасает, что эта сумма выплачивается не из денег, выделяемых на космическую Федеральную космическую программу, а из бюджета России. Для всей страны эта цифра не очень велика, поэтому в своё время её утвердили. На мой взгляд, с самого начала надо было более жёстко поставить вопрос об аренде, связать её с частотой запусков. Чем меньше производится пусков, тем меньше должно уходить денег. Это особенно важно, в связи с тем, что с появлением у нас нового Космодрома, переносом «военного акцента» на Плесецк, мы снижаем нагрузку на «Байконур». И нам невыгодно платить по фиксированной цене.

«СП»: — Возможно ли нам отказаться от «Байконура»?

— Не раньше чем через 10 лет, когда Россия сможет достроить новый космодром «Восточный» на Дальнем Востоке.

Пока же, на мой взгляд, надо придавать «Байконуру» международный статус. У этого космодрома довольно большие возможности в плане запусков. Правда, европейский космодром «Куру» находится рядом с экватором, это упрощает и удешевляет запуски космических аппаратов с него. Но в ряде случаев странам, не имеющим своих площадок, будет выгодно работать на «Байконуре».

"СП": — Американцы арендуют военные базы в Средней Азии. А не могут ли они по каким-то причинам попытаться использовать для военных целей «Байконур»?

— Теоретически американцы могли бы использовать космодром в своих интересах. Но я не вижу зачем им это делать. Кроме Афганистана, у них нет особых интересов в этом регионе. Если проанализировать военно-техническое развитие в странах Европы и США мы увидим, что в тех регионах, где нет постоянных геополитических интересов, акцент делается не на дорогостоящие базы, а на некие мобильные площадки.

— Конечно, отъезд российских специалистов может серьёзно сказаться на состоянии «Байконура» — считает вице-президент Российской федерации космонавтики Олег Мухин. —  Даже сейчас двоевластие российской и казахской администраций в городке сильно усложняет работу. Но я надеюсь, что в свете нашей экономической интеграции с Казахстаном, вопрос будет решён и российские специалисты останутся.

Думаю, что резкие заявления казахского политика — отражение того беспокойства, которое существует в этой стране в связи со строительством космодрома «Восточный». Там понимают, что через несколько лет Россия уже сможет обходиться и без «Байконура», и поэтому напоследок пытаются выжать из нашей страны побольше.

«СП»: — Между тем, будет ли нам что запускать с «Восточного» при тех проблемах, которые мы сейчас наблюдаем? Свежий пример — история со спутником «Ямал-402»…

— Да, проблем много. Часть деталей для космических аппаратов делается в гаражах, «на коленке». При современном развитии техники это недопустимо.

Но я бы не говорил о полном провале нашей космонавтики. Как мы видим, на Международную космическую станцию летают по-прежнему на российских кораблях, наши ракеты используются для запуска зарубежных спутников. По крайней мере, мы находимся на том уровне, когда ещё можно, приняв ряд мер, значительно улучшить состояние российской космонавтики.

Фото: Дмитрий Лебедев/Коммерсантъ