Поищите себе другой народ

«Народ, народ… затрепанное слово, которым очень любят спекульнуть…». А сегодня еще не только «спекульнуть», но и вообще всех собак на него навешать. Впрочем, тоже ведь старая песня. Еще Чаадаев, помнится, сокрушался. Потом многие за ним повторяли. И ведь не надоело.

Темный, невежественный, грубый, апатичный, ко всему равнодушный, рабски-покорный — это все о нем, о народе. То его обвиняют в том, что он никак не соскребет себя с дивана, чтоб поорать на площади, то в том, что соскреб, вышел и таки поорал, да не о том и не за тех. То его обворовывают, а он молчит, то требует только зарплат, не касаясь высших материй. И все — правые и левые, либералы и реакционеры, оранжевые, красные и даже голубые — от него чего-то ждут. То ли революции (как раз скоро 17-й, весело можно отметить, с огоньком), то чтоб не раскачивал лодку (а то «крысу тошнит»). А народ опять ни то ни се, ни с теми, не с этими, сам в себе. И ему, кажется, там, в себе, нормально.

И настолько народ сейчас не готов из себя выйти, что готов поступиться аж идеалами демократии. Вот «Левада-центр» поделился свежими цифрами. 61% россиян готовы пожертвовать некоторыми правами и даже свободами во имя… Непонятно на самом деле, чего во имя. Как будто бы порядка. У оппозиционной интеллигенции, наверное, волосы зашевелились: «какого-такого порядка? что есть порядок? отделим ли он от прав и свобод?». Действительно, казус вышел. Правда, с демократией ведь тоже до конца все не ясно. Один сукин сын определял ее как «забаву взрослых шалунов». А вдруг не ошибался. Как-никак, гений и «наше все».

Но народные ругатели и радетели опять в тупике. Недоумевают. Не понимают. Такой простой и очевидной вещи: народ потому не с ними, что и они не с ним. Вот такой набор местоимений. Такая неуклюжая бессмысленная правда. Но как иначе, если у них, разглагольствующих и недоумевающих, народ — это всегда кто-то другой, а не они?

Автор этим комплексом, к счастью или к сожалению, не страдает. Автор — сам часть этой непонятной субстанции. И автор может решительно заявить: так называемые простые люди, которые на самом деле, сложны настолько, что непонятны сами себе, не от лени аполитичны и безответственны и уж точно не от любви к царю-батюшке — их просто не очаровывают сказки про «общее дело во благо России». Потому что общее дело хорошо делается тогда, когда каждый хорошо исполняет свое. А что еще можно сделать кроме этого?

Допустим, народ — это какой-нибудь мастер-отделочник Вася Шпателев. Он, когда заказы есть, с утра до ночи на работах. Надо успеть заработать, завтра может не быть. Пойди еще выбей работу в конкурентной борьбе с представителями дружественных республик. Иногда, правда, выбивать приходится не только заказы, но и оплату. Не переговорами, так судами. А не выйдет, надо покрыть потери новым подрядом — вот и все. Каждая тысяча на счету, жене и детям Вася обещал летом юг. Вася любит их и поэтому тянет лямку. А по пятницам спасает кабак, отрезвляет от кошмара. И жить вроде можно.

Кто рискнет объяснить Васе Шпателеву, что живет он неправильно и недостойно? Кто расскажет ему, как надо?

Или скажем, народ — это многодетная мать Маша Лялькина. Бегает по собесам, пытается выбить разрекламированное пособие на третьего. По всем каналам отрапортовали, что всем дают, нигде даже шепотом не уточнили, что на самом деле только малоимущим, и что малоимущим стать в нашем процветающем отечестве — целая наука. Операционистки в многофункциональных центрах, как девицы на выданье, в вечных сомнениях: то у Лялькиной справка для малоимущей слишком не по форме выписана, то зарплата супруга вызывает подозрения, уж не серая ли.

И мотается Лялькина с жалобами к начальникам таких операционисток и к начальникам начальников, ставит подписи в петициях родителей-единомышленников. Иногда она участвует в незаметных пикетах с подругами у здания администрации. Не на митинг же ей идти на Болотную. Ксении Собчак в норковой шубе проблемы Маши как-то вот совсем не близки. Там, на Болотных непонятно чего отстаивают, протестуют ради протеста. Лялькина такого развлечения себе позволить не может, она детям обещала в зоопарк и на площадку, а еще она подрабатывает на почте курьером (больше никуда не берут, платить за больничные никому неохота). «И вообще, ну ее, — вздыхает Маша, — всю эту возню, забивать еще голову, делай, что должно, и будь что будет». Маша верит, что быть должно хорошо.

Кто пнет Машу Лялькину за недостаточно активную гражданскую позицию? Что она в силах изменить в нашей общей жизни, ради чего стоит ей пренебречь своей?

Кто там еще у нас из народа? Водитель «Газели», что крутит баранку по 14 часов за отнюдь не гарантированный тридцатник, иногда он бастует, или как минимум собирается, но рынок суров — лучших условий и зарплат все равно никто не предлагает. Может, ему в знак несогласия с миром постучать начальству по голове монтировкой? Или оператор АЗС, отстаивающий смену за тысячу рублей, которому еще вменена почетная обязанность уборки туалета. Ему куда жаловаться, в инспекцию по труду? О, да, можно долго наслаждаться томным эпистолярным роман с этим ведомством. А учительница младших классов, героически держащая уровень средних зарплат своими двумя с половиной ставками. Ей что и как изменить?

Что всем этим людям еще делать для блага страны, кроме того, что они уже делают? Бороться? А работать когда? Когда и как поднимать семьи? Когда жить, дышать, смеяться, радоваться, любить?

Да и какой смысл махать транспарантами? Не в том ведь, чтоб объявить, что народ против коррупции и кумовства во власти и, что он за нормальную доступную медицину и образование. Там, наверху и выше, как бы должны быть в курсе. Или протестовать ради свободы? Но ведь свобода не хамон (большинство и слова-то такого не слышали, пока не завертелось). И не отберут свободу ни чиновники от культуры, ни митрополиты (мастера высасывать слонов из мухи). Да и знаем же мы эту закономерность: «Народ победивший в борьбе за свободу, редко получает что-то, кроме новых господ». В этой горькой истине, наши люди убеждались не раз и не два, хотя бы и с автором ее, Джорджем Сэвилом, они были знакомы так же «коротко», как и с хамоном. Народ знает, что они для борцов и радетелей всегда только средство и никогда не цель. Так чего рвать тельняшки?

В жизни есть много разного интересного, можно ведь не только копать и не копать, орать или не орать, можно рисовать, сочинять, собираться с гитарой под ароматным шашлычным дымком и делиться своим народным творчеством — анекдотами, песнями, байками.

У нас патологическая тяга к обустройству своего собственного маленького мира — упорядочиванию хаоса в отдельно взятом тесном пространстве. В любых условиях. В любых катаклизмах. Вот в «Яндексе» в два раза увеличилось число запросов, связанных с огородными премудростями, как помидоры вырастить на балконе, как оптимизировать посадки картофеля. Это же все мы — народ. Барахтаемся, выкарабкиваемся. И нам не надо для этого переворачивать земной шар. Мы искренне не понимаем, как можно создать что-то полезное и хорошее, все вокруг себя порушив, и со всеми вокруг передравшись.

Этого-то никак и не поймут народные освободители с угнетателями. Они приписывают «простым людям» либо только голодный горе-патриотизм и наивнейщую идейность (она же духовность), либо тупую сытость и апатию. Ну, конечно! Зря они что ли «простые». Как табуретки.

Нет, честное слово, иногда кажется, что под народом все к нему себя не относящие подразумевают какое-то маргинальное сборище и сетевых хомячков, клепающих посты на тему, как обустроить Россию. Так ведь этих везде хватает. И неизвестно среди кого больше. Пожаловаться иногда наш народ любит — это правда, бывает, очаровывается конспирологическими теориями, хоть обычно неглубоко и ненадолго, случаются приступы кухонных демагогий, иногда религию путает с верой или подхватывают вирус национализма. Не без недостатков вообще народец, скажем прямо. Но это ведь не повод обзывать идиотами 90% своих соотечественников (особенно не красит это детских писателей). И это не повод — продолжать упорно утверждать, что рыба гниет исключительно только с хвоста. Особенно, когда на этот счет много других интересных теорий.

Например, эмоциональное столкновение русских и украинцев можно попробовать объяснить теорией Льва Гумилева о взаимоотношениях некомплиментарных другу другу народов. Спорно, конечно, но все увлекательнее, чем сводить все к беспросветной тупости «электората». А толерантность россиян к кризису интересно было бы рассмотреть с точки зрения синергетических концепций и ее «фактора стабилизации социальных систем». Тоже весьма полемично, но все лучше, чем снисходительно посмеиваться над бытовым «не было бы хуже», «не жили богато» и без конца стравливать народ то с властью, то с оппозицией и обвинять первых в неправоте вторых и третьих.

«Преступления властителей нельзя вменять в вину тем, над кем они властвуют». Даже поразительно, что для того, чтоб додуматься до такой простой вещи, нужно быть никак не меньше, чем Виктор Гюго.

А что до общего дела, мы свое делаем — работаем. В заданной экономике (уж какая досталась), в рамках придуманных не нами законов. Ну так, может, и вы начнете делать свое. Власть пусть организовывает наиоптимальнейшим образом, общественники и правозащитники пусть наблюдают, оппозиция разоблачает. Пусть каждый делает ту работу, которую выбрал.

И, может, ну их, пустые призывы? А то одни уговаривают затянуть пояса, другие откликаются на это истерикой — «вставай, проклятием заклейменный!». Слышали. Сейчас — «Проснись», потом — «Посторонись». Еще великий пролетарский убивался, обвинял нас в азиатчине и тяге к мещанству, понятное дело, преступному, когда все гремит и полыхает. Ага, здорово. Поджигал кто? А, главное, чем сам буревестник кончил? «Если враг не сдается, его уничтожают». Не надо нам больше таких концептов. А великий мечтатель, подглядывающий за снами Веры Павловны и пытающийся разгадать по ним секрет блага народного — куда завели нас его фантазии?

А вопрос, господа-товарищи, все тот же самый. Что делать? Нет, делать что? Конкретно, а не в идейно-туманных смыслах. Или вы так… просто побрюзжать? Ну тогда это… не нравится вам народ, распустите к чертям, выберете себе другой.

Фото: Станислав Красильников/ ТАСС