Черный дым из трубы на погранпереходе

Все, наверное, помнят последнюю главу романа «В круге первом», когда заключенных развозят в фургонах «Хлеб» и «Мясо», потому что это выглядит не так зловеще, как в довоенных «воронах», и даже французский журналист из газеты «Либерасьон», увидев в уличном потоке такую машину, радостно записывает в свой блокнот, что снабжение столицы стоит признать превосходным.

«В круге первом» — очень хороший роман, а чем опасна хорошая проза на исторические темы — велик соблазн отнестись к художественному роману как к достоверному историческому источнику, и в наше время уже мало кто сомневается в том, что заключенных развозили на фургонах с надписью «Хлеб». Никакой газеты «Либерасьон» в конце сороковых, между прочим, не было. Были ли фургоны? Неизвестно.

Но у Солженицына в любом случае получился очень сильный образ — ты видишь машину и думаешь, что в ней еда, а в ней на самом деле несчастные люди. Посмотрите по сторонам на улице — едет машина «Хлеб», едет машина «Мясо», и уверены ли вы, что в этих машинах хлеб или мясо? Вот прямо на сто процентов уверены?

Из того, что мы точно знаем и что многие, и я тоже, видели собственными глазами — Кубань три года назад, наводнение в Крымске. Крупнейшая в регионе сеть супермаркетов предоставила свои брендированные фургоны-рефрижераторы для хранения и перевозки мертвых тел жертв наводнения. Это были мобильные морги — стоит такой фургон во дворе больницы, и родственники погибших и пропавших без вести по одному залезают внутрь, проводят опознание.

На Кубани, да и вообще в России, много таких фургонов, и потом еще долго, встречая на дороге такую машину, я задумывался — интересно, что в ней, еда или мертвецы.

Решение уничтожать санкционную еду с самого начала выглядело странным, но если посмотреть на него глазами конспиролога, все становится на свои места. Просто представьте, что они хотят сжигать не еду

Это странное суеверное чувство надо, наверное, гнать от себя, но вот сейчас правительство, как известно, решило уничтожать у российской границы еду, ввоз которой в Россию запрещен. Как именно будет происходить уничтожение, пока неясно, но самое очевидное — это, конечно, сжигание, и российские производители мобильных крематориев уже выразили готовность оказать властям содействие в этом странном, но, очевидно, важном деле уничтожения еды. То есть это уже картинка из самого близкого будущего — европейская часть России, приграничные районы, в очереди у погранперехода толпятся автомобили, а чуть в стороне, но тоже в пределах видимости, весело пыхтит трубой мобильный крематорий, в котором сгорают хамон и пармезан.

Представьте себе такую картину — на финской границе под Петербургом, на эстонской в Псковской области, на польской под Калининградом. Погранпереход, таможня и черный дым из трубы мобильного крематория. Представили?

А теперь представьте, что область не Ленинградская и не Псковская, а, скажем, Ростовская. Погранпереход у украинской границы на участке, контролируемом силами одной из самопровозглашенных народных республик. Проходит таможенный досмотр очередной гумконвой, сидят в маршрутке усталые пассажиры, и рядом передвижная печка чадит сладковатым черным дымом. Вы, которые помните рефрижераторы на Кубани, которые читали «В круге первом» — вы поручитесь, что в этой печке на украинской границе сгорают именно ветчина и сыр?

Да, я понимаю, что я сейчас выступаю в роли параноика, но если бы я был российским чиновником, заинтересованным в сокрытии человеческих жертв на востоке Украины — военных ли, добровольческих ли, каких угодно, — идея со сжиганием еды была бы мне лучшим подарком. Решение уничтожать санкционную еду с самого начала выглядело странным, но если посмотреть на него глазами конспиролога, все становится на свои места. Просто представьте, что они хотят сжигать не еду.