Самый некровожадный кандидат

Сотрудник «Открытой России» Мария Баронова выдвигается в Госдуму по одномандатному округу в центре Москвы.

В московской политической тусовке к Марии принято относиться неоднозначно, особенно ее на дух не выносит та часть, которую принято именовать «демшизой».

Впрочем, почти пять лет назад ее появление, напротив, восприняли с восторгом. Дело в том, что ядро оппозиционной политики составляют люди, этой самой оппозиционной политикой занимающиеся десятилетиями. Кто-то сотрудничал еще с правительством Егора Гайдара, кто-то пришел в молодежную политику на волне «цветных революций» в середине нулевых, в любом случае, речь идет о «профессиональных активистах», которых, по меткому выражению зампредседателя ПАРНАС Ильи Яшина, «кормит перо».

В 2011 году яркая блондинка, честно позиционировавшая себя, как «офисный планктон» стала для этой самой тусовки символом присоединения к протестам «обычных людей» и живым доказательством того, что все междусобойчики на Триумфальной площади по 31 числам были не напрасны.

Вскоре, впрочем, выяснилось, что с блондинкой все не так просто. Во-первых, она отказывается принять вместе с митингами весь прилагающийся пакет тезисов начинающего оппозиционера — к примеру, про 90-е годы вспоминает не как про время свободы, а буквально матом. Честно говорит, что ей много дала стабильность нулевых, но в итоге выяснилось, что к этой стабильности прилагается слишком много лжи и коррупции, чтобы продолжать с ней смиряться. Наконец, не готова аплодировать любым решениям и заявлениям любых оппозиционных лидеров. Мария и либеральная тусовка день ото дня разочаровывались друг в друге все больше, и все, казалось бы, шло к тому, что она довольно быстро разочаруется в протестах и спокойно вернется к той самой офисно-планктонной жизни, ну и разве что будет иногда наблюдателем на выборах или гостем на вечеринках кого-то из журналистов.

Но случились события 6 мая на Болотной площади. Мария стала фигурантом «болотного дела», ее обвиняли в призывах к массовым беспорядкам. И вот тут раскол между Марией и большинством в оппозиционном меньшинстве усилился. Одной из первых она произнесет слово «предательство» по отношению к оппозиционным лидерам, раз за разом призывая хоть кого-то из медийных персон прийти на заседания суда. А во-вторых…

Во-вторых, заседания в какой-то момент решили сделать ежедневными. Мария осталась без работы: мир офисного планктона легко пережевывает и выплевывает тех, кто не готов ходить на работу с 10 до 19 и от кого могут быть хоть какие-то неприятности.

Я помню Баронову того периода — издерганная нервная женщина, постоянно думающая о том, на какие деньги ей кормить сына и повторяющая, что она обращалась с просьбой помочь ей найти любую работу, которую можно делать по вечерам после судебных заседаний, буквально ко всем оппозиционным лидерам, буквально умоляя об этом, и каждый раз получала отказ — ставок нет, все места заняты своими — и это притом, что в оппозиционной тусовке довольно большую долю составляют активисты, живущие на самые разные гранты или просто люди с не вполне очевидными источниками дохода. «Мне просто нужна любая работа, любая работа», — твердила Мария каждый раз, когда мы с ней встречались, и все повторяла истории о том, как она обращалась к одному или другому оппозиционному лидеру и как получала каждый раз все более унизительные отказы. Спасать подсудимую по «болотному делу» пришлось самой подсудимой.

На выручку Бароновой в тот период пришли журналисты — в итоге она стала работать на издание «Слон», а потом и на телеканале «Дождь», причем делать вполне научную передачу.

Параллельно с этим оказалось, что у Марии много сочувствующих «по ту сторону баррикад». Я доподлинно знаю, что просить во все инстанции за эту самую беспокойную блондинку ходили многие охранители. На мой вопрос, почему именно к ней они испытывают симпатию, охранители отвечали — «она честная». Дело в том, что на обеих сторонах баррикад крайне мало людей, которые, увидев, что их соратник протягивает им какую-то фигню в красивой обертке, не восхитятся оберткой, а спросят, «что за фигню ты предлагаешь?»

Есть у Бароновой еще два свойства, вызывающих к ней сочувствие по противоположную сторону баррикад и почему-то крайне раздражающие ее потенциальных союзников. Первое — ее патологическая не кровожадность. Многие оппозиционеры — и это не секрет — бредят грядущим падением режима, после которого они развешают на люстрах провластных политологов, всех единороссов люстрируют, а тюрьмы забьют до отказа былыми охранителями. В ответ на вопрос, понимают ли все эти люди, что ценой такой свободы станет гражданская война, прекрасные мечтатели начинают обвинять вопрошающего в работе на Кремль. Мария Баронова в это время пишет ответ на пост Кристины Потупчик, опубликовавшей на сайте «Эха Москвы» очередной пост про то, что не так делает Ходорковский. «Мария, как вы можете говорить с этим ничтожеством»? — вопрошают комментаторы. А дело вот в чем. Баронова — один из немногих персонажей в политической тусовке, который считает, что у них с Кристиной — так уж вышло — одна страна, и если, к примеру, она допустит, что после победы революции Кристину скормят львам — ну или политологам — то следующими полетят в яму еще тысячи граждан, в том числе, те, кто в то страшное лето 2012 года ходил и ходил по самым разным кабинетам и, рискуя своими карьерами, просил об одном: «Отпустите Машу».

Наконец, еще Машино качество, вызывающее у части оппозиционной тусовки аллергию — ее демонстративное «ватничество». Да, она — за «Крым наш».

В начале 2014 года меня ни разу не удивило, что, когда Баронова поехала делать репортаж про украинский Майдан, половину репортажа она посвятила противникам оппозиционеров — «Беркуту». «Они же тоже люди», — говорила Баронова тогда в ответ на все претензии.

И, в общем, в том, что Мария Баронова в итоге оказалась там, где оказалась — в «Открытой России» Ходорковского — нет опять же ничего удивительного. Точно так же неудивительным оказалось и поведение оппозиционной тусовки. Вскоре после объявления о приеме Бароновой на работу в ОР ряд людей, некогда презрительно хмыкнувших в ответ на Машины просьбы о любой работе, начал требовать от Ходорковского уволить ее, так как Баронова никому не нравится.

А теперь самое важное про «никому». Мне кажется, что вот эта общая нелюбовь к Марии со стороны либеральной тусовки как раз дает надежду на то, что она сможет понравиться тем самым обычным людям, которых слишком часто именуют «путинским большинством», которому только «дай корыто». Она не имеет никакого отношения к среде потомственных либералов, большую часть сознательной жизни она провела среди представителей этого самого «путинского большинства», хотя сама никогда за Путина не голосовала, выбирая вариант «Против всех». Когда она решила выйти на митинг на Болотной площади, она не прошла, как Ксения Собчак, прямиком на сцену, а стояла со всеми и помогала в организации мероприятия.

Не будем строить иллюзий по поводу шансов на регистрацию Марии, но давайте признаем. Мария Баронова — плохой кандидат в Госдуму для либерального Фейсбука. Значит, возможно, весьма неплохой.