Социализма призрак по России рыщет

В любом обществе всегда присутствуют определённые представления о политических и экономических моделях, пока (или ещё) не реализованных на практике, но воспринимаемых той или иной частью населения в качестве желательных. Если численность сторонников таких моделей начинает последовательно возрастать, и этот процесс обусловлен фундаментальными, не зависящими от текущей общественно-политической конъюнктуры причинами, то любому ответственному политику приходится с этим считаться. Это как минимум.

Более того, мы знаем массу примеров, как история выдвигала на авансцену тех, кто обладал даром в вовремя разглядеть главный нерв общественной жизни. Адекватность представлений о фундаментальных запросах общества — одна из важнейших составляющих успеха любого политика и уже тем более государственного деятеля, руководителя страны. Разминовение между ними и общественным большинством в представлениях о должном — всегда драма и социальный конфликт, протекающий порой очень остро. Россия стала свидетельницей того в начале XX века.

В чём же сегодня заключается одно из главных мировоззренческих несовпадений между обществом и властью?

Заключается оно в отношении — ни много ни мало — к выбору исторического пути, а наиболее явно проявляется в стойком неприятии народом действующей социально-экономической модели.

Следует оговориться, что под экономикой мы понимаем целый комплекс проблем, вследствие которых наша страна при резком обострении отношений с западными «партнёрами» оказалась крайне уязвимой. Несмотря на то, что высшее руководство РФ по-прежнему не собирается менять монетаристский экономический курс и в качестве одной из мер по борьбе с кризисом видит новый виток приватизации и распродажи госактивов, у народа, как оказалось, мнение на данный счёт иное. Исследования общественного мнения, которыми у нас профессионально занимается ряд социологических служб, позволяют составить вполне ясную картину на предмет того, каких именно преобразований хотела бы большая часть общества в экономической сфере.

Желания её, надо сказать, прямо противоположны тем мерам, что усиленно проталкивает наш экономический блок в правительстве.

Итак, вот что зафиксировал один из последних масштабных опросов «Левада-центра», проводившийся 22−25 января 2016 г. в 137 населённых пунктах 48 регионов страны.

Согласно его данным число сторонников государственного планирования и распределения составило 52%, притом, что сторонников частной собственности и рынка (то есть тех фундаментальных принципов, на которых, собственно, нынешняя модель основана) оказалось всего 26%, ровно в два раза меньше. Ещё 22% опрошенных затруднились дать однозначный ответ.

На сайте «Левада-центра» приведена сводная таблица, в которой обобщены результаты подобных опросов, проводившихся в России с 1992 года, то есть с момента начала реформ, призванных создать в стране капитализм. Тенденция прослеживается вполне чёткая. Рост численности поклонников плановой экономики начался с середины 90-х годов, и на показатель в районе 50% впервые вышел ещё в 1998 г. (опрос проводился тогда в сентябре, после дефолта). После чего этот показатель остаётся стабильным вот уже восемнадцать лет. Ежегодные колебания в 2−3% можно списать на статистическую погрешность, а наивысший всплеск симпатий к социалистической модели пришёлся на опять-таки кризисный февраль 2009 г. (58%).

Не в пример тому, количество симпатизантов идеалам частной собственности и свободного рынка неуклонно сокращалось с того самого 1992 года. Сокращение оказалось двукратным, то есть, очень значительным (с 48% при правительстве Е.Гайдара до нынешних 26%). Но даже если не принимать во внимание пики симпатий к плану в кризисные годы (на них, соответственно, приходятся антипики по симпатиям к рынку), то картина после ознакомления с представленными данными складывается однозначная — добрая половина нашего общества признаёт плановую экономическую модель наиболее правильной. При этом социальная база сторонников госрегулирования и плана остаётся твёрдой и устойчивой, а социальная база рыночников за период реформ усохла вдвое. Таким образом, опираясь на подход классиков, приведённые данные позволяют засвидетельствовать, что приверженцы социализма — сила в данный момент если и не резко восходящая, то мощная и влиятельная, а вот приверженцы капитализма — нисходящая без всяких оговорок.

Обоснованность подобной трактовки подкрепляется множеством иных данных, полученных в результате других изысканий.

В частности, тот же «Левада-центр» приводит цифры распределения симпатий между сторонниками различных политических систем. Так, симпатизантов доперестроечной советской системы у нас набирается и сегодня 37%, в то время как симпатизантов действующей — 23%. Демократия же западного образца привлекает всего 13% опрошенных.

Что примечательно, даже в сытенькие «средненулевые» годы симпатии к существующей политической системе не главенствовали над симпатиями к политической системе СССР. Исключение — февраль 2008 г., 24% против 36%, что в ряду остальных данных смотрится некой аномалией. Как мы видим, почитателей советской экономической практики оказывается в полтора раза больше, нежели почитателей советской внутренней политики, но и их число тоже весьма значительно. Убедить в том, что Советский Союз — это чёрный провал русской истории, до сих пор, несмотря на все старания, не удаётся не то что всё общество, но даже его большинство.

Другой, пусть и косвенный, критерий неприятия нынешней (а равно и западной, зачастую представляемой рядом политиков и СМИ в качестве эталонной) политических и экономических систем — рейтинг доверия представителям той или иной профессии. Здесь очень важные данные нам предоставил ВЦИОМ, проводивший своё исследование 22−23 августа 2015 г. Опрашиваемым предлагали по пятибалльной шкале оценить своё доверие к различным профессиям, после чего для каждой профессии было высчитано среднее арифметическое.

К удивлению многих, несмотря на два с лишним десятилетия оглушительной пропаганды, рисующей целые профессиональные сообщества в виде жалких неудачников и «лохов», пятёрку пользующихся наивысшим доверием профессий составили рабочие (4,05), учителя (3,96), военнослужащие (3,95), инженеры (3,9) и учёные (3,86). И наоборот, предприниматель — символ рыночных отношений в профессиональной сфере — занял в списке низкое 12 место с «коэффициентом доверия» всего в 2,84. Полагаю, сей результат оказался крайне неприятен для всех, кому вслед за покойным «архитектором перестройки» А.Яковлевым мечтается «перепрограммировать» российское общество на ценности свободной конкуренции, но что есть — то есть. Наши люди по-прежнему в массе своей уважают и ценят созидателей, людей нелёгкого, но честного труда (рабочие, учителя, военные, инженеры и т. д. как раз символизируют эти ценности), а не нуворишей, банкиров и финансовых воротил.

Данные ВЦИОМ коррелируют с цифрами, представленными «Левада-центром». Симпатии к плановой экономике и советской политической модели очевидно базируются на определённой системе ценностной, приверженцами которой опять-таки является у нас устойчивое большинство. Оно непременно фиксируется статистиками всякий раз, как только социологические службы начинают заниматься изучением фундаментальных вещей.

Но приведённые цифры позволяют сделать и другой вывод. В нашем обществе присутствует коренной мировоззренческий разлом, при котором проводящая вполне определённую социально-экономическую политику власть и её многочисленные институты объективно оказываются противопоставлены большинству. Не случайно ведь данные ВЦИОМ фиксируют, что доверие к чиновникам и политикам находится на столь же низком уровне, как и доверие к предпринимателям — 2,97 и 2,74, 11 и 13 место соответственно. Власть, по-прежнему упорно не желающая сворачивать с либерально-экономического курса, в глазах общества оказывается там же, где пребывает давно и прочно скомпрометировавший себя бизнесмен-предприниматель — веры им немного. Триумвират «работник гос. органов — предприниматель — политик» уверенно возглавляет отрицательный полюс рейтинга доверия. Тем, кто отвечает в Кремле за политику в экономической и социальной сферах стоило бы по данному поводу серьёзно задуматься. По сути, наше общество по-настоящему поддерживает лишь ряд шагов руководства на международной арене, направленных на отстаивание интересов России, но по важнейшим вопросам внутренней повестки мнения общества и власти кардинально расходятся. Общество желает видеть решительные перемены не только внешне-, но и во внутриполитического курса. Оно сигнализирует об этом всеми доступными способами.

Время идейного хаоса и метаний начала — середины 90-х прошло, большинство народа вполне определилось с тем, чего хочет. Хочет оно сильной, защищённой в военном отношении, но справедливо устроенной России. Причём справедливость понимается тоже вполне однозначно. Справедливость — это госрегулирование, план развития, поддержка созидателей и людей труда. Несправедливость — это рыночная стихия, подмятые денежными мешками чиновники и циничные политиканы, ни во что не ставящие собственных избирателей. В стране сформирован внятный запрос если и не на полную реставрацию социализма (после десятилетий реформ это попросту невозможно), то на сильнейшее «полевение» социально-экономической курса совершенно точно. Можно обоснованно предположить, что по мере «проседания» экономики под грузом западных санкций и неадекватных действий власти, он станет звучать всё громче. Игнорирование подобного запроса для руководства РФ чревато не только снижением популярности, но и окончательной утратой взаимопонимания с собственным народом по ряду важнейших проблем.