Метро 1917

Недавно Константин Крылов на сайте «Спутник и погром» разразился планом по переименованию станций московского метро. Проект по десоветизации столичной подземки просто наполеоновский — уже готовы новые названия и соответствующее обоснование для трех десятков станций. Так, по замыслу Крылова, «Маяковская» станет «Чайковской», «Автозаводская» — «Симоново», «Красногвардейская» — «Дроздовской», «Парк Победы» — «Поклонной горой», «Партизанская» — «Антоновской» и т. д.

В конце своей статьи автор приводит замечательное резюме: «Даже минимальные усилия в направлении создания привлекательной картинки для масс дают позитивный результат. В нынешний исторический период, когда сколько-нибудь прямое политическое действие крайне затруднено, имеет смысл сосредоточить усилия на этом направлении — чтобы к моменту, когда „начнётся“, иметь достаточное число симпатизантов, уже готовый набор образов желаемого будущего and so on. Подумайте об этом сейчас. Это окупится».

Создание привлекательного образа будущего — важная задача для любого политического движения. Нынешнее руководство страны, сугубо приземленное и прагматичное, такую деятельность фактически не ведет, поэтому логично, что альтернативные Кремлю силы пытаются занять нишу футурологов в расчете занять на определенном этапе образовавшийся вакуум. В нашем случае мечтаниям предалась та часть русских националистов, которую можно обобщить как национал-демократы (нацдемы). Фантазировать бывает полезно, однако утопии бывают разного сорта. Некоторые мечтают начать строить будущее с выкорчевывания исторической памяти.

Сторонники десоветизации любят строить из себя эдаких джентльменов-консерваторов во фраках, любящих за чашкой чая процитировать Бунина, надменно осыпая эпитетами люмпенов, гаврошей, отпрысков конюхов и кухарок, которые якобы нихрена в их грандиозном русском деле не понимают. Однако парадокс в том, что именно проклинаемый этой публикой российские левые обычно выступают консерваторами в отношении русской истории (что не отменяет остроту их критики социальных проблем), а нацдемы — безродными бузотерами.

Можете ли вы себе представить следующие новости?

«Захар Прилепин считает, что усыпальница российской императорской семьи в Петропавловском соборе — это оскорбление для города трех революций».

«Сергей Удальцов в письме из колонии потребовал уничтожить памятники Екатерине Второй в России, как „душительницы“ пугачевского восстания».

«В КПРФ заявляют о необходимости возвращение Луганску названия Ворошиловград».

Такое отзеркаливание позиции национал-демократов вызывает лишь улыбку, однако, если бы наши левых уподобились своим оппонентам, то разговор бы вели именно об этом — требовали бы убрать с карты России упоминание царей и князей, вернуть сталинскую топонимику, начать сносить двуглавых орлов. Между тем, мы видим обратное — весьма бережное отношение коммунистов к истории страны, включая даже весьма спорные с позиции красной мифологии фигуры и периоды.

Характерно, что даже самые радикальные леваки не поднимают вопрос о какой-нибудь «дероманизации временно оккупированной территории СССР», а умеренный Зюганов вообще предлагает сделать Днем России дату крещения Руси — 28 июля.

Пожалуй, единственный топонимический аспект, в котором красные непреклонны — это необходимость сохранения памяти о Великой Отечественной войне и резкое неприятие в связи с этим попыток реабилитации Власова, Краснова, Маннергейма, но и эти персоны критикуются не с узкоидеологической, а общепатриотической позиции, в рамках которой глава РОА и петрозаводский душегуб — враги не только коммунизма, но России и русского народа.

Война же с советским наследием, которую ведут господа крыловы и просвирнины — это атака без контрнаступления со стороны противника. По сути нацдемы хотят раздраконить историю России, в то время как их оппоненты настаивают на сохранении статус-кво, уклоняясь от битвы, и в этом десоветизаторы показывают себя не как ревнители истории, а, наоборот, как хамы и шариковы.

Возвращаемся к московскому метрополитену. Господин Крылов промахнулся здесь еще и в том, что столичная подземка — детище советской власти, поэтому, растормошив названия станций, неизменно встанет вопрос о всей истории создания метро, а здесь ситуация явно не в пользу хрустобулочников: при царе-батюшке российское метро построить не удосужились, хотя разговор об этом шел с 1875 года. К моменту краха царского режима своя подземка уже была даже в не очень богатой Аргентине, не говоря уж о всех лидирующих державах.

Метро, кстати, строили героически. Помпезное открытие московского метро планировалось на 7 ноября 1934 года, годовщину революции. Но к указанному сроку метрополитен не был открыт из-за отсутствия эскалаторов. В то время эскалатор был большой редкостью и производился только двумя иностранными фирмами. Мосметрострой за двести тысяч золотых рублей заказал один единственный экземпляр, чтобы разобрать, изучить конструкцию, и наладить производство. Первые эскалаторы советского производства появились уже через год, в январе 1935 года.

Итожим. Наезд хамов на московское метро — это стыд и позор, это не элемент серьезной дискуссии о проблемах и причинах банкротства СССР, а попытка сколотить дешевый политический гешефт на проигрышной для них самих же теме (кстати, из всех советских деятелей Крылов почему-то пожалел только Рокоссовского и соответствующую станцию «Бульвар Рокоссовского», переименование которой «могло быть воспринято как антипольский жест» — неожиданно трогательная забота о поляках).

Господину Крылову, решившему заняться футурологией в период безвременья, хочется порекомендовать изучить историю промышленного рывка нашей Родины, чтобы не смешить людей такими перлами как «Название „Автозаводская“ просто некрасиво — как и всё связанное с индустриальной эпохой». Ну а если у Константина Анатольевича совсем много свободного времени, то можно заняться поиском различий между экономической программой «Спутники и погрома» и соответствующими воззрениями, скажем, Коха или Чубайса. Существенных расхождений обнаружить не удалось.