Кризис доктрины и практики либерализма

За каждым крупным политически значимым явлением в последнее время, будь то Brexit, приход Д. Трампа к власти в США, широкое наступление правых националистов в ряде европейских стран, войны и расколы на Большом Ближнем Востоке (ББВ) и так далее, просматривается, без сомнения, фундаментально-глубинная тенденция — упадок западной теории и политики либерализма. Теперь интегральный Запад (США, Евросоюз, Канада, Австралия, Новая Зеландия, Япония) для сохранения либерального международного порядка должен будет найти новый способ сплочения своих рядов, сосуществования с внутренними идейно-стратегическим противниками. Даже жесткая глобализация по западным лекалам не гарантирует успехи «золотого миллиарда», несмотря на то, что она ведется элитами и для элит.

Глобальный либеральный порядок всегда зависел, известно, от благородной идеи «прогресса всего человечества», как идеального образа, так и его успешной реализации. С конца Второй мировой войны (ВМВ) на Западе политики, элиты, широкие круги беззаветно верили, что три кита либерализма — открытые свободные рынки, плюралистическая демократия, фундаментально-исходные права человека — решительно, неумолимо распространятся на весь земной шар. После не столь давнего периода бурно-искреннего энтузиазма на Западе, связанного с распадом Советского Союза и системы социализма (ОВД, СЭВ), такие надежды кажутся сегодня, по меньшей мере, иллюзорными, наивными.

Действительно, в глобальном отношении картина либерального миропорядка и её перспективы крайне неутешительны. В Азии стратегическое возвышение коммунистического Китая бросает прямой долгосрочный вызов американской военной и экономической гегемонии. На ББВ после серии хронических кровавых провалов «арабской весны» (от Ливии до Афганистана) Соединенные Штаты и их европейские союзники не в состоянии повести этот громадный взрывоопасный регион к более либеральному и мирному будущему. Геополитическое влияние России также значительно выросло за весь постбиполярный период, поскольку она вопреки либеральным рецептам стремится возвратить прежнее влияние на свою периферию, «ближнее зарубежье». Похоже, что условно новые центры «авторитарно-державного» капитализма успешно теснят прежних глобальных лидеров.

Но наиболее значимые угрозы либеральному порядку появились, как водится, внутри самого Запада. До недавних пор Европейский союз представлял собой, казалось бы, беспроблемный авангард нового триумфального либерализма, в котором большие и малые государства Старого Света, добровольно-принудительно поступаясь своим национальным суверенитетом, тесно сотрудничают, многосторонне интегрируясь между собой. Сегодня, когда ЕС оказался в зоне высокой турбулентности, преодолевая один кризис за другим, он решительно затормозил процесс своей поступательной интеграции как вширь, так и вглубь. Хотя другие государства-члены не последуют в ближайшем будущем, наверное, за Великобританией из состава Евросоюза, но мало кто из европейских лидеров готов теперь поступиться национально-государственным суверенитетом в сфере обуздания потоков беженцев, долгосрочного обеспечения жизнеспособности единой валюты — евро, или создания единой внешней политики, системы обороны и безопасности. Напротив, теперь макротенденция повернулась в противоположную сторону, многие европейские политические деятели, особенно «патриоманы» (типа В. Орбана, Р. Фицо), требуют большего национального контроля над своими судьбами, а не пущей брюссельской евроинтеграции.

Но ещё больший и нежданный удар по прежней доктрине и практике западного либерализма был нанесен недавно по другую сторону Атлантики. В самой цитадели либеральной системы появился на политической сцене политик нового типа — Дональд Трамп, который (и его формирующаяся администрация) готов пересмотреть сами условия и содержание американского глобального лидерства, существования системы блоков и союзов Запада. Только одна подобная вербальная заявка из-за океана вызвала политическую истерику среди евроатлантических партнеров, которые привыкли к существующей сюзерен-патронажной системе евроатлантизма со времен окончания ВМВ. Хотя уходящий президент Б. Обама после провальных дорогостоящих войн в Афганистане и Ираке, программируемого хаоса в Ливии, также последовательно призывал своих союзников в Европе и на ББВ брать на себя большую ответственность за свою собственную безопасность, эти призывы воспринимались ими как дежурно-лукавая риторика. Картина кардинально изменилась, когда избранный президент Дональд Трамп (и его сторонники) посмотрел на эту проблематику с деловой, даже коммерческой точки зрения: Соединенные Штаты останутся супердержавой, гарантом безопасности только для тех союзных стран, которые самостоятельно оплатят свой «чек безопасности». Америка вновь, по его резонному мнению, должна больше сосредоточиться на решении своих проблем у себя дома. Свежая идея Д. Трампа «перехода на полный хозрасчет» в союзнических отношениях (империя имеет свою цену!) стала холодным душем для всяких интеграторов в ЕС и «ястребов» НАТО.

К тому же поддержка Западом постмодернистского либерального порядка наталкивается на жесткие хозяйственные реалии в мире в целом, в отдельных регионах, странах. Комплексный органический, структурно-воспроизводственный кризис 2008—2010 гг., последующий рецессионный период показали, что в рамках одной формации более убедительный рост и устойчивость демонстрировали автототалитарные, централизованные государства (кроме, пожалуй, Индии), чем их более демократические, плюралистические партнеры. Неолиберализм (в теории по Л. Мизесу, М. Фридману, Ф. Хайеку, а на практике рейганомика и тэтчеризм) разбавлен, как известно, кейнсианством и социал-демократическими концепциями «государства всеобщего благосостояния». В политической теории либерализм дополнен французским дирижизмом, итальянским корпоративизмом etc. Только время покажет, чья социально-экономическая модель, форма управления экономикой и обществом более продуктабельна, гибка, эффективна. Если в прошлом разрушение других политических макросистем (типа СССР) автоматически повышало авторитет, значимость либерального международного порядка, то теперь в отсутствии других конкурентов в рамках одной формации его хронические трудности, внутренние нерешаемые проблемы бумерангом бьют по нему самому.

Чувствительные, а порой невосполнимые потери, удары по доктрине либерализма нанесли, очевидно, его самые верные сторонники и адепты, когда они, придерживаясь двойных стандартов, двусмысленных, шатких аргументов, добиваются целей собственной своекорыстной внешней политики, решения долгосрочных геостратегических задач. Самый яркий пример: «их Косово» — можно, а «нашКрым», конечно же, жесточайшее табу! Хотя, казалось бы, именно в интересах западного мира продолжать поддерживать поступательно-естественное нормальное развитие Китая, России, других развивающихся рынков, но на пути их товаров, инвестиций (также в сфере развития услуг, инфраструктуры) воздвигаются некие барьеры, правила, стандарты, вводятся политически обусловленные санкции, нетарифные ограничения etc. Взаимная приверженность международному либеральному экономическому порядку, увы, пока не стала тем безусловным, «священным базисом» для правительств западных держав в целях развития взаимовыгодного хозяйственного сотрудничества с развивающимися рынками. Отсутствие прочных доктринальных основ не позволяет, бесспорно, совместно Западу и Востоку сосредоточится на общих глобальных проблемах, таких как международный терроризм, ограничение распространения ядерного оружия и гонки вооружений, улучшение окружающей среды и предотвращение экологических катастроф etc.

Даже в сфере политической демократии и фундаментальных прав человека доктрина либерализма, а уж тем более её практика, в наши дни демонстрирует разрыв между словом и делом, приспособляемость к международно-политическим целям западных держав. Кое-где они демонстрируют тягу к теоретической чистоте принципов либерализма (особенно в отношении РФ), а местами смотрят сквозь пальцы на прямые, грубые нарушения своих священных убеждений (от «усмирения» на Тяньаньмэнь в июне 1989 г., до «этнического апартеида в бархатных перчатках» ряда стран Балтии). А уж тем более к диссидентам отношение избирательное: свои (Ю. Ассандж, Э. Сноуден, Ч. Меннинг) наказываются и демонизируются, а чужие (из КНР, РФ, стран «Третьего мира») награждаются премиями, публично защищаются, активно материально стимулируются.

Ведущие западные державы имеют, как известно собственные представления о сотрудничестве с развивающими рынками, в частности с РФ. Помимо практической политики санкций, стратегического сдерживания России, здесь всё же сохраняются теплящиеся надежды построить новые евразийские экономические взаимосвязи таким образом, чтобы они могли бы обеспечить прочное присутствие Соединенных Штатов и держав Старого Света на 1/7 суши, чтобы навечно вовлечь РФ в «светлое либеральное будущее».

До тех пор, пока повышательная хозтенденция в мире не упрочится, не окрепнут экономические системы ведущих держав Запада, вряд ли возвратится тот политсистемный импульс, который поможет защитить среду либеральной демократии по всему миру. Вместо этого будет развиваться, видимо, какой-то менее грандиозный квази-проект международного либерального экономического порядка, который будет охватывать государства с более разнообразными, вариативными, порой, малосовместимыми внутренними политическими системами. Коллективному, собирательному Западу, определенно, придется быть более снисходительным, более уступчивым в своих критериях либеральных демократий, находить с ними взаимоприемлемые способы сосуществования. Если незападные партнёры (в частности, динамичные страны БРИКС) останутся лояльными к поддержке экономического порядка открытых рынков, свободных потоков инвестиций, то только через длительную взаимную интеграцию в глобальные системы поставок товаров, услуг, обмена людьми и знаниями можно будет реализовать глубинное стремление широких масс к благосостоянию, всеобщему процветанию.

---

Автор — к.и.н., завсектором ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.