Русский язык обречен?

В Донбассе украинская армия, схлопотав тумаков, в отместку методично бомбит города, убивая мирное население, в России финансовые власти готовы умереть, но не допустить доступного кредитования экономики, цена на нефть колеблется у опасной черты, а МИД Украины поднял вопрос о территориальных гарантиях со стороны подписантов Будапештского меморандума Украина должна выплатить миллиарды долларов по долгам, и при этом намерена провести новые волны мобилизации, увеличить армию до 250 тысяч человек, и потратить на «окончательную перемогу» сумму в 3−4 миллиарда долларов. Это как минимум.

Возникает логичный вопрос: в какую пропасть катится если не весь мир, то, по крайней мере, постсоветское пространство? Что у него впереди? Попробуем сделать некоторые наброски относительно общих трендов.

СССР был устроен как интернациональный суп, в котором плавали фрикадельки «национальных» (мононациональных) государств со своими «титульными нациями». Некоторые фрикадельки были матрешками, как, например, Грузинская ССР, внутри которой цвели и пахли Аджария, Абхазия и Южная Осетия. Сам «суп» — то есть, беспомощная РСФСР, также была напичкана «национальными республиками» и являлась общей «кормушкой» националистических, партийных элит как союзных, так и автономных республик. Среди первых основную масть держали украинские, белорусские, закавказские и отчасти прибалтийские кланы. Помимо прочего, Украина и Белоруссия по международному праву считались «суверенными» государствами, они были членами-основателями ООН, имели собственный МИД, компартию (впрочем, их имели все 14 республик кроме РСФСР), КГБ. РСФСР была бесправной всесоюзной дойной коровой, где не существовало даже партноменклатуры выше областного-краевого уровня.

С момента развала СССР прошло уже более 25 лет, и это достаточный срок, чтобы сделать первые выводы. Что бросается в глаза: все бывшие советские республики ударными темпами строят именно (моно-) национальные государства. В Российской Федерации, где шлёпание языком различной степени слабоумия экспертов заменяет реальную аналитику и прогнозирование, слово «национальный» часто понимается как «сформированная в одном государстве политическая нация» и т. п. бла-бла. В реальности, речь идет всего-навсего о государстве одного народа.

То есть, Эстония, Латвия, Киргизия, Казахстан, Армения, Украина, Белоруссия строятся именно как государства эстонского, латышского, киргизского и далее по списку народов. В постсоветскую эпоху социологи и политологи пытались объяснить происходящее на просторах бывшего СССР и примеряли судьбу экс-советских республик к латиноамериканскому, африканскому или даже азиатскому образцам. Но сейчас уже очевидно, что к Латинской Америке и государствам мультирасового и мультинационального состава (за парой относительных исключений в виде Чили и Уругвая), возникших на обломках колониальных империй Испании и Португалии, северная Евразия никакого отношения не имеет.

В пост-СССР повторяется в определенной степени опыт Восточной Европы после распада Австро-Венгерской монархии, а также Второго Рейха, Югославии и т. п. стран. При этом три прибалтийские республики наиболее близки к этому, а «государства» Центральной Азии и Закавказья отстоят чуть дальше — ближе к Африке и Азии по уровню культуры. Что же говорит нам опыт государств Восточной Европы, которые прошли заметный путь государственного строительства в XX веке?

Во-первых, (моно) национальное государство, возникшее на обломках более сложно-устроенного, в какой-то степени более цивилизованного и культурного образования (Австро-Венгерской империи, допустим) есть упрощение. Упрощение может купироваться изначальным уровнем культуры и цивилизованности, но в случае нехватки или их отсутствия, мы видим полноценную дегенерацию.

Чтобы было понятно: на развалинах Австро-Венгрии возникли скучные, серые и недалекие государства вроде Чехословакии, Венгрии, Австрии, часть территории империи попала в Польшу, Румынию, и «первую» Югославию. Умственный, образовательный, цивилизационный уровень элит этих государств был ниже, редукция также затронула все сферы жизни — культуру, искусство, экономику, планирование и т. п. На смену «австрийцу» по государственной принадлежности, мораванину этнически и стороннику панславизма Альфонсу Мухе, создавшему впечатляющий «Славянский цикл», приходят плоские чиновники унылой националистической Чехословакии, которые беспокоятся о том, как бы, например, не допустить обучения русинов (живших тогда в этой стране) литературному русскому языку.

Но окончательной дегенерации новых «наций», конечно, не произошло именно благодаря изначальному «австрийскому», довольно высокому культурному уровню. Современные немецкие и американские ученые-социологи даже говорят о т.н. «габсбургском эффекте».

Во-вторых, главным лейтмотивом действий (моно-) национального государства является стремление к вытеснению всех «нетитульных» народов и обеспечение «титульному» народу господствующих позиций во всех сферах. Это идет либо через мягкое выдавливание «конкурентов», перекрытие им кислорода, через мотивацию их на переезд за пределы страны, либо может происходить более грубым и жестоким образом. Вплоть до настоящих этнических чисток. Одновременно, дорвавшиеся до руля госуправления националисты «титульного народа», переформатируют под себя статистику, образование, культуру и т. п. сферы. Это тренд, который был вполне присущ Чехословакии, Польше, возникшим на месте Югославии странам, Румынии, Болгарии. Именно этот тренд также четко фиксируется и на пространстве бывшего СССР — как за пределами РесФеда, так и внутри него, прежде всего, в т.н. «национальных республиках».

Рассмотрим некоторые примеры.

Польша

По переписи населения в 1921 году, поляков в этой стране было около 69%. Еще 8% — евреи, более 15% — русины (в т.ч. и украинцы), 3% — немцы, 4% — прото-белорусы («тутейшие», население Полесья, которое еще не знало, что их сделают белорусами). Схожие результаты показала и перепись 1931 года, разве что там составители «уточнили» русинов, разделив их на собственно русинов и украинцев.

Сами по себе эти переписи проходили некорректно и в пользу «титульной нации». В частности, поляки отказались учитывать такие славянские народы как кошубы и силезцы, коих банально вписали в поляки, а вместо учета этнической принадлежности, включили в переписные листы вопрос о родных языках. Таким образом, химича везде, где только можно, польские националисты «натянули» себе 69%. Однако, этого было явно недостаточно.

Поэтому с началом Второй мировой войны польские националисты — как и их прибалтийские и украинские коллеги, например, не сидели сложа руки. Первым делом они начали при одобрении немцев истреблять местное, еврейское население. Информация об участии поляков в геноциде евреев в польской историографии, как и в исторических штудиях этого (моно) национального государства обходится умолчанием, никак не педалируется, а на крайний случай поляки утверждают, что еврейские погромы носили «экономический характер». Однако тренд на выдавливание евреев из Польши сохранился и после окончания Второй мировой войны. В 1945 году в Польше оставалось лишь около 350−400 тысяч евреев, однако набравшие размах антисемитские погромы привели к тому, что уже к августу 1946 года из страны бежало до 150−200 тысяч евреев.

Остальных поляки «додавливали» все оставшееся время вплоть до конца 50-х годов, принуждая покидать Польшу. Последние польские евреи были выдворены из страны при Вацлаве Гомулке в конце 60-х годов, когда на всю Польшу осталось менее 10 тысяч человек еврейской национальности (из почти трех миллионов, живших на 1939 год).

Аналогичные операции поляки провернули с немцами — после войны из страны были изгнано около 1 миллиона «польских немцев», а заодно с ними немецко-говорящие словинцы и кашубы. С учетом же «подаренных» Польше бывших немецких территорий в Силезии, поляки депортировали из страны до 3−4 миллионов немцев, коренного населения этих земель. При этом не обошлось без традиционных польских издевательств и подлостей — поляки превратили немецкое гражданское население в рабов, сгоняли его в концентрационные лагеря и безнаказанно убивали. Окончательно «немецкий» вопрос в Польше решили к 1950−1951 годам. В современной польской историографии часто указывается, что виновниками таких жестокостей и зверств были… конечно же, советские власти (опять русские виноваты).

Помимо выдворения евреев и немцев, в конце 40-х — начале 50-х годов XX века из Польши (например, в ходе знаменитой операции «Висла») были изгнаны на Украину все местные украинцы, русины и многие представители непольских славянских народов, таких как лемки и бойки. В 1990 году, конечно, Польша официально осудила «геноцид», а в 2007 году Польша и Украина выпустили совместное заявление президентов, в котором подвергли критике операцию «Висла». Впрочем, для самих поляков это было пустое сотрясение воздуха — дело было уже давно сделано, и они избавили свое государство от «нежелательных народов». В настоящее время Польша, краса и гордость объединенной Европы, образец для подражания Украины, является одним из наиболее моноэтничных государств мира — 97−98% его постоянного населения составляют… этнические поляки, а доля людей, считающих польский язык родным, достигает 99%.

Неплохой результат для изначально «многонациональной» страны в 20−30-х годах, не так ли?

Еще один — уже третий — принцип (моно) национального государства: ради достижения «титульным» народом подавляющего большинства, такое государство может «жертвовать» качеством населения и иногда, в особых случаях — территориями, с которых не представляется возможным согнать «нетитульное» население. То есть, соображения экономического и даже политического порядка всегда уступают соображениям националистического характера. Тоже самое относится и к государственному языку. Не важно, что новоявленный воляпюк убог, на нем реально никто не говорит, отсутствует серьезная литература и нет традиций. Через долбежку в системе образования, СМИ, телевидение и так далее националисты так или иначе заставят всех выучить «родной язык». Как правило, это происходит за 1−2 поколения (правда, сейчас в это дело вмешалась глобализация и Интернет), но иногда и быстрее (яркий пример тому — Израиль).

Чехословакия

Образовавшаяся на обломках Австро-Венгрии Чехословакия была в 20−30-е годы не только одним из самых богатых (в т.ч. и благодаря вывезенному из России «царскому золоту») и промышленно развитых государств (она получила до 75% промышленного потенциала Австро-Венгрии) Восточной Европы, но и культурных. Однако, ее этнический состав представлял собой в уменьшенной степени все ту же Австро-Венгрию. В 1921 году в Чехословакии из 13,6 миллионов человек было:

— 64% чехов и словаков (в их число включили мораван), при этом число собственно чехов составляло около 42% населения страны;

— 23% немцев (живших преимущественно в Судетах);

— 6% венгров;

— 3,5% русин, украинцев и русских.

Построить «многонациональное» государство чехи при таком раскладе и имея таких «конкурентов» как немцы и венгры, за которыми стояли Германия, Австрия и Венгрия, просто не могли. Им банально не хватало сил. В итоге, в 1938 году Чехословакия капитулировала перед Гитлером без боя, ибо сопротивление при таком винегрете и явной поддержке Третьего рейха местными немцами и венграми было бессмысленным.

Но после разгрома Германии чешские националисты оттянулись по полной, и уже в мае 1945 года приступили к… закономерным этническим чисткам. Тогдашний президент Чехословакии Эдвард Бенеш открыто призвал убивать и изгонять судетских немцев. Всего в 1945—1946 годах из Чехословакии было изгнано до трех миллионов немцев и венгров, около 20 тысяч было убито. Необходимо специально заметить, что судетские немцы являлись коренным населением Богемии и Чехословакии. Именно судетские немцы основали один из древнейших в Европе центров горнорудной промышленности в Рудных горах, который фиксируется с XIII века, именно судетские немцы проживали на этой территории более 800 лет. Поэтому стоит помнить, что болтовня любых националистов о «коренном/некоренном» населении есть всегда банальная демагогия с очевидной целью убить или изгнать «оппонента», захватив его собственность, его имущество, его капитал.

Вся собственность, все материальные ценности и недвижимость судетских немцев были реквизированы. В Чехословакии тематика этих этнических чисток всегда замалчивалась и замалчивается до сих пор. Чехи будут с удовольствием рассуждать о советской оккупации, подвиге Яна Палаха, вспоминать 1968 год, но также дружно будут молчать об этнических чистках в Судетах и Эгере. Представители организаций судетских немцев в Германии и Австрии считают, что Чехия и Словакия «украли» у их предков капиталы на общую сумму в 200−250 миллиардов евро (на современный пересчет) и требуют их вернуть.

В итоге, в 50−80-х годах XX века Чехословакия, которая к тому времени также избавилась от русино-украинского Закарпатья, из многонационального государства трансформировалась в двухнациональную федерацию. Которая развалилась окончательно в 1993 году — на Чехию (95% населения — этнические чехи с учетом мораван) и Словакию (86% этнические словаки). Таким образом, процесс построения (моно) национального государства у них был доведен до своего логического конца. Примерно таким же образом происходил генезис Румынии (если абстрагироваться от политических и военных событий). С 71% румын в 1931 году к 2012 году доля румын в Румынии превысила 90% (с учетом, разумеется, территориальных изменений.

Мы можем с большой долей уверенности предполагать, что ровно таким же образом будет идти до логического завершения и «нацбилдинг» в государствах бывшего СССР. Разумеется, с поправкой на уже иные условия, на иной изначальный уровень культуры и так далее. Рассмотрим это на примере Казахстана — уникальной и многонациональной советской республики, где на конец 80-х годов прошлого века «титульная нация», при всех усилиях местных националистов, была… меньшинством.

Казахстан

В 1989 году население этой республики составляло около 16,4 миллионов человек (правда, в 1999 году цифру «уточнили» — 16,1, сокращение было произведено за счет доли русских), а в 2012 году — чуть более 17 миллионов человек (по данным официальной статистики). Однако, этнический состав сменился кардинально. Если в 1989 году казахов было в Казахстане около 6,5 миллионов человек (40%), то уже в 1999 году официальная статистика фиксирует до 8 миллионов казахов (53% населения), а к 2014 году их численность выросла до 11,2 миллионов человек. По сути, за прошедшие 25 лет численность казахов в Казахстане… почти удвоилась. Подобным темпам прироста могут позавидовать даже африканские страны-рекордсмены. Разумеется, не стоит никому объяснять, что такая «статистика» есть банальное националистическое надувательство.

Закономерным образом в статистике уменьшалась доля «нетитульных» народов, прежде всего, русских, украинцев и белорусов. Если в 1989 году славянское население Казахстана составляло до 7,2 миллиона человек (45% населения республики), то к 1999 году оно «обвалилось» до 5,1 миллиона человек (подробнее о чудесах казахстанской демографии читайте здесь). А к 2014 году доля русских и украинцев в Казахстане упала до 25% и составила лишь 4,2 миллиона человек.

При этом из Казахстана, по разным данным, в 1991—2014 годах уехало до 4 — 4,5 миллиона человек «нетитульной» преимущественно национальности: русских, украинцев, немцев, татар, евреев и так далее. Не будет большим секретом сказать, что уезжали, как правило, квалифицированные люди, часто имеющие хорошее образование и профессиональные навыки. Помните наши пункты 2 и 3? Взамен уезжавших, Казахстан стал активно проводить политику привлечения в республику этнических казахов из Китая, Афганистана, Ирана и других стран Центральной Азии. Причем процедура переезда была максимально упрощена и уже сейчас в Казахстан переселилось более 1 миллиона таких людей — оралманов (как правило, будем говорить откровенны, не имеющих никакой квалификации и даже образования). Казахские националисты и чиновники, всерьез ставившие в 90-е годы задачу «довести долю казахов в 50%» (помните пункт о редукции мононационального государства? Оно самое), теперь планируют перевезти в Казахстан еще пару-тройку миллионов «иностранных» соплеменников. Все опять же на полном серьезе — это политика государства.

С точки зрения развития Казахстана как государства на перспективу десятилетий, подобный подход ущербен. Но с точки зрения самих казахов — это объективный и справедливый процесс. Ведь если есть родной очаг всех казахов на планете — Казахстан, то и задача Казахстана проста: собрать их всех у себя. Что будет дальше с Казахстаном?

1. После смерти или отхода от дел Нурсултана Назарбаева (хотя такое говорить и цинично, но Нурсултану Абишевичу вод восемьдесят), в Казахстане резко усилятся националистические настроения. Хотя бы потому, что преемники Назарбаева будут вести именно такую политику, ибо никакой иной политики в условиях (моно) этнического государства, да еще в Азии, быть не может. Сам Назарбаев довольно умело микшировал ее, но у его последователей такой надобности уже не будет (ибо доля титульной нации уже под 65%). То есть, можно не стесняться.

Задача казахов — довести свою численность до 85−90% (звучит как абсурд, но еще раз подчеркнем, что в мононациональном государстве рулят именно такие вот «идеи», благо что долгожданный националистами порог в 50% госстатистика перепрыгнула еще 15 лет назад).

2. Это будет также ускоряться редукцией экономики государства — уже сейчас Казахстан представляет собой примитивный петростейт, зависимый от внешних условий, а скачки цен на мировом рынке обострят вопрос о размере «общего пирога».

3. Выдавливаться из Казахстана в первую очередь будут русские (русские и украинцы), затем немцы, татары, узбеки, возможно, под самый конец, наиболее «образованные» казахи и уйгуры.

В-четвертых, в первую очередь при нацбилдинге (моно) национальных государств из них всегда выдавливаются самые «опасные» для титульного народа «конкуренты». Например, относительно Польши — это евреи и немцы, относительно Чехословакии — немцы и венгры, а вот с цыганами (коих также выдавливают, причем чехи умудрились сбагривать их в Канаду) ситуация существенно проще — мусорщики и воришки неприятны, но на политическое и экономическое господство поляков и чехов никак не претендуют. Редукция будет идти долго, вероятно, дойдет в случае Казахстана и до «образованных» казахов (городских). Почему?

Потому что, а это в-пятых, общий уровень цивилизованности и культуры в (моно) национальных государствах редуцируется до уровня культуры самых отсталых групп в «титульной нации». То есть, касательно Чехословакии, это были чешские националисты из деревень и малых городков (правда, не забываем о «габсбургском бонусе»), касательно Казахстана — это оралманы и сельское население (без габсбургского бонуса).

Как долго это будет идти? Мы полагаем, что нацбилдинг в Казахстане без «перегибов» — т.е. этнических чисток и депортаций «нетитульных народов», займет до 15−25 лет, плюс-минус. Возможно, со временем местные националисты «успокоятся» и на своей доле в 75−80%. Если же страну поглотит серьезный экономический кризис, то все существенно осложнится, конечно. Так что, паре-тройке миллионов лиц «нетитульной нации» в республике Казахстан стоит уже сейчас озаботиться на предмет того, куда и как они будут покидать «гостеприимный многонациональный дом», или же есть смысл уйти из Казахстана вместе с землей.

Украина

На Украине цветет и пахнет обычный, махровый национализм не сильно культурного славянского народа полубалканского типа. Те, кто полагают, будто возможна некая единая Украина без украинских нацистов и националистов, серьезно заблуждаются — нельзя суп сварить без воды.

Однако, процесс создания (моно) национального государства здесь имеет массу своих специфических деталей. Во-первых, это территориальный детерминизм: территория Украины состоит из сшитых вместе большевиками локаций, никогда не существовавших в «едином государстве». Речь идет о южнорусских губерниях Новой России, подаренном украинцам Крыме, русском Донбассе, исторической Малороссии, Волыни и присоединенной после 1939 года (по сути — после 1945 года) Западной Украины, прежде всего, Галичины, которая никогда за свою историю не была в составе России, а также Буковины, Закарпатья и так далее.

Во-вторых, советские чиновники явным образом огульно объединили под названием «украинцы» несколько различных этнических групп, или даже народов, говоривших на разных диалектах русского языка. Причина этого понятна — в СССР должен был существовать второй крупный славянский народ, являющийся противовесом «великорусским шовинистам». Именно этот народ в 50−80-е годы и взял верховенство в советской номенклатуре (украинские кланы).

Поэтому в «украинцы» попали как жители Днепропетровска или Донецка, так и галичане. Хотя разница между ними изначально была более значительной, чем, допустим, между чехами и словаками. Правда, стоит при этом учесть высокую пластичность остальных южнорусских этнических групп: многие украинцы могли, выехав из Украины, мигрировать в «русских», а многие русские, жившие на Украине, попадали в украинский «косплей». Все это создавало ситуацию этнической аберрации, когда «свои» и «чужие» серьезно перемешались. Правда, после «майдана» № 1 общий враг был украинцами все же найден. Им оказались недостаточно «украинизированные» жители Крыма, а также «лугандоны» и «ватники» с Донбасса. Этот регион, являющийся ключевым для Украины (западный и восточный Донбасс обеспечивают до 85% всего промышленного производства Украины), был объявлен националистической пропагандой «паразитическим», а его население — рабским, и потому желательным к изгнанию и уничтожению.

Третьей особенностью «нацбилдинга» на Украине стало то, что быстро выяснилось явное опережение темпов деградации экономики скорости упрощения общества. То есть, впавшая в штопор экономика Украины жила на фоне еще не до конца «уработанного» военной пропагандой русского населения и остатков «имперских кластеров» — например, «космического» Южмаша или гигантского «русского Рура» — Донбасса. Причем, низкий уровень националистических «банд-элит» Украины, не способных даже к минимальному компромиссу, не был компенсирован даже многомиллиардной данью от Ресурсной Федерации (к примеру, до 2005 года Украина вообще не платила за поставки энергоресурсов из РФ).

В итоге из Украины, прежде всего, по экономическим причинам, массово побежало население, причем как «правильное» свидомо-украинское, так и не «совсем правильное», русское (в украинском языке нет слов «русский» или «русский язык», а своих «братьев», как об этом трещала интернационалистическая советская и россиянская пропаганда, украинцы называют либо нейтрально-размыто «россияне», либо чаще используют богатый набор обзывалок — «кацапы», «вата», «москаляки»).

По официальным данным, в начале 1993 года население Украины достигло своего пика — 52,3 миллиона человек. К началу 2014 года официальная статистика насчитала на Украине лишь 45,5 миллионов человек. Куда-то «пропали» почти 7 миллионов человек или до 15% исходного населения (частично эти «потери» можно объяснить совершенно диким уровнем смертности). Однако, официальные данные некоторые эксперты считали завышенным, а реальное постоянное население страны, которая к к 2014 году деградировала до беднейшего государства Европы наряду с Молдавией и Боснией, определяли в пределах 40 миллионов человек. Это в лучшем случае. Еще около 5,5−7 миллионов украинских гастарбайтеров на постоянной или временной основе трудятся за рубежом. В 2008 — 2013 годах около 900 тысяч украинцев получили виды на жительство в странах ЕС — Польше, Италии, Чехии и так далее.

Как и любые (моно) националисты с низким стартовым уровнем культуры и цивилизованности, украинцы живут в собственном герметичном мифе («глобус Украины»), где они — древнейшие на планете демократы, которых ждут и не дождутся в Евросоюзе и НАТО, а все «зрады» проистекают исключительно из козней «ворогов» и нелюдей-«москаляк». Которые, конечно, виновны абсолютно во всем.

Посему национальная идея украинцев не отягощена излишней философией: для «победы» следует убить или изгнать из страны все не украинское и нелояльное население, провести тотальную украинизацию (о необходимости которой, например, в Донбассе, уже заявил президент Украины Порошенко), а насчет денег волноваться не стоит — добрый Запад даст их столько, сколько нужно, плюс поступят репарации с побежденных «кацапов». Официальный тезис идеи — «Украина для украинцев», никаких русских и т. п. меньшинств на Украине не существует, а русские (кацапы) вообще не являются коренным населением страны.

Украинские националисты именно так и считают. Убить всех, кого можно, выгнать всех, кого можно, посадить всех, кого можно и стоит. Дикость? Ну так и в более культурных странах Восточной Европы происходили в свое время этнические чистки, погромы и убийства «нетитульных». Можно посмотреть на заявления государственных чиновников и общественных деятелей на Украине, чтобы понять вектор государственной политики. Например, для Украины совершенно нормальным выглядит заявление советника главы администрации Одесской области Зои Казанжи о том, что в городе следует построить гигантский памятник Бандере с виселицей, на которой «каждый день будут вешать нового москаля». Так что, когда в вашей стране начинаются факельные шествия нацистов, призывающих убивать других людей по тем или иным признакам, значит, так оно и будет, и так оно уже и происходит.

Поэтому украинский майдан № 2 точь-в-точь повторил киргизский «майдан» № 2 2010 года, когда киргизские националисты устроили этнические чистки, убив за несколько дней до 3000 узбеков в Ошской области, изгнав из Киргизии еще несколько десятков тысяч человек «не титульного» населения.

Сейчас украинская артиллерия зверски обстреливает города Донбасса — региона, где формально до 60% местного населения являются украинцами, но в реальности украинцы прекрасно знают, что они совершенно не «свидомы». Как бы не закончилась эта война, очевидно, что процесс «упрощения» Украины будет идти до минимально самоподдерживаемого уровня. Это уровень аграрного населения Западной Украины и монокультурного сельского хозяйства (например, латифундии с выращиванием и вывозом на экспорт зерновых, подсолнечника и, может быть, сахарной свеклы) как основного типа экономики. То есть, нацбилдинг на Украине будет идти до своего упора, до рагули и цибули.

Сколько-нибудь сложное машиностроение (все, что выше ремонтных мастерских и небольших сборочно-отверточных заводиков), по большей части металлургия, наука и так далее не по уму, не по возможностям и не по средствам украинцам. Самими украинцами это никак не абстрагируется. Напомним, что в создающихся (моно) национальных государствах экономические соображения практически всегда уступают этническим и националистическим. Украинцы привыкли к обильному ежегодному ясаку из России и Донбасса, поэтому правительство в Киеве абсолютно не переживает по поводу, например, нехватки угля на теплоэлектростанциях (завезем из ЮАР!), выплате задолженности по зарплате работникам Южмаша (проще закрыть этот рассадник кацапов!), не хочет оно и искать деньги — около 150 миллионов долларов, для оплаты построенного в РФ для Украины завода по производству топливных элементов из украинского урана для АЭС этой страны. Если население будет страдать от отключений электроэнергии или отсутствия горячей воды зимой, то ему можно сказать, что это происки «ворогов» и «москаляк». При всем этом правительству страны-банкрота, облизывающего в поисках международных кредитов ободки чужих унитазов, совершенно не жалко тратить ежедневно на убийства мирных жителей Донбасса около 10 миллионов долларов.

Это и есть простейшая калькуляция национализма.

Поэтому в ближайшие 3−5 лет нам предстоит увидеть заметную деиндустриализацию Украины, что, кстати, обусловлено и условиями ассоциации с Евросоюзом, которые начинают действовать с 1 января 2016 года. Все это приведет к потере сотнями тысяч людей своих рабочих мест в металлургии, машиностроении, приборострении, химической отрасли и связанных отраслях, серьезному падению экономики и усилению миграции населения из Украины. Как по экономическим, так и национально-политическим причинам, ибо выдавливаться будут не только «москаляки», «ватники» и «даунбасцы», но и те украинцы, которые недостаточно «свидомы», имеют еще профессиональное образование. Коснется националистический угар и тех «националистов», которые, например, плохо знают «родной язык». Проще говоря, вслед за жителями Донбасса придет черед недостаточно украинизированных обитателей Днепропетровска, Харькова, Одессы, Николаева, Киева и других городов. Этот маховик просто так не остановить.

В своем «национальном» идеале к 20-м годам этого века Украина будет достаточно бедным, слаборазвитым аграрным государством (потому что в мире не существует богатых, благополучных и высокоразвитых аграрных государств) с населением в 25−30 миллионов человек от силы. Возможно, к тому времени сама Украина будет все же разделена (федерализована) на 3−4 части, одна из которых — Западная Украина, получит шанс еще лет через 10−15 попасть непосредственно в состав Евросоюза.

В качестве резюме:

1. (Моно) национальное государство всегда есть упрощение и редукция существовавших до него уровней культуры, цивилизации, экономики, политики и гуманитарной сферы. Степень этого упрощения зависит от культурного капитала — он либо может замедлить «спуск» (как в Чехословакии), либо в случае его отсутствия превратить путь вниз в гигантский слалом (как в Киргизии или на Украине). В этом случае деградация идет до минимально самоподдерживаемого уровня в экономике (кочевое хозяйство, аграрный монокультурный уклад и так далее) и социальной сфере. Общий уровень цивилизованности и культуры в (моно) национальных государствах редуцируется до уровня культуры самых «отсталых» групп в «титульной нации» (т.е. до ее типового образца). У чехов и поляков это жители преимущественно небольших городков, у украинцев — обитатели сельской местной на Западной Украине, в Казахстане — оралманы, в Киргизии — ошские киргизы.

2. Главный тренд (моно) национального государства — вытеснение всех нетитульных народов из собственного ареала и доведение своей относительной численности до комфортного уровня (от 75%). Вытеснение может идти как мирными, так и «военными» (этнические чистки) методами. В первую очередь вытесняются самые «опасные» для титульного народа конкуренты. (Моно) национальное государство скверно умеет проводить ассимиляцию и в общем не сильно заинтересовано в ней.

3. В (моно) национальном государстве логичные соображения политического, культурного, социального, экономического характера и банального здравого смысла всегда уступают соображениям националистического характера. Пусть на вашем «титульном» языке нет никакой литературы и никто на нем не разговаривает, ибо это примитивный канцелярит, националист никогда не признает права на существование другого языка, особенно если это язык «конкурентов».

В особо запущенных случаях и при невозможности оперативно выгнать «нетитульное» население возможно жертвование территориями (Чехословакия, отчасти Польша) и качеством населения (пример Казахстана) в угоду доведения относительной численности населения до комфортного для «титульных» националистов уровня.

4. Основной драйвер «титульного» национализма — бесконечное вранье, фантазерство и упоротая ложь. Чем ниже изначальный уровень культуры, тем более феерично вранье. В идеале это достигает совершенно гомерических, польских или даже «украинских» размеров, когда реальность и «глобус Украины» оказываются совершенно несовместимы. Именно поэтому в большинстве (моно) национальных государств образца XX века скверно обстоит дело с науками.