Борьба с мигалками расколола оппозицию

28 мая Леонид Николаев, исполнитель известной акции с пробежкой по крыше машины ФСО, все-таки был задержан. Его забрали люди в штатском прямо от подъезда дома. Активист арт-группы «Война» успел сообщить о задержании матери, и та смогла переписать номера автомобилей, на которых приехали силовики. Один из номеров — Е921КХ — судя по всему, принадлежит ФСО.

В ОВД сотрудники милиции составили на задержанного материал административного дела по статье «мелкое хулиганство». Кроме того, сообщалось, что силовики собираются возбудить уголовное дело по двум статьям — «хулиганство» и «умышленное повреждение имущества». В середине дня Николаева доставили в Тверской суд, и чуть позже он вышел на свободу — первое заседание перенесли на понедельник.

Напомним, в субботу 22 мая оппозиционные художники устроили акцию прямо у стен Кремля, на Кремлевской набережной у поворота на Боровицкую площадь.

Один из участников арт-группы «Война» Леонид Николаев бросился наперерез потоку машин на красный свет. Водителям пришлось экстренно тормозить, чтобы не врезаться в противника мигалок.

Выйдя на разделительную линию, Леонид надел на голову синее пластиковое ведро, символизирующее мигалку, и с разбегу запрыгнул на капот, а оттуда — на крышу стоящей в ожидании переключения сигнала машины, принадлежащей Федеральной службе охраны.

По поводу этой акции российская несистемная оппозиция в очередной раз разделилась — одни поддерживали Леонида, другие — сочли его «провокатором», называли его выходку «клоунадой», «провокацией», и заявляли, что Николаев «дискредитировал антимигалочную кампанию и все движение в целом».

Для российской оппозиции такая рефлексия является нормой. Постоянные скандалы, интриги, подозрения друг друга в «продаже Кремлю» и «работе на ментов» — нормальная рабочая атмосфера. Эта паранойя вполне обоснована — действительно, власти стараются либо перекупить наиболее заметных активистов, либо запугать их.

Но тут другое. Акция, которую исполнил Леня «*бнутый», показала, насколько российская несистемная оппозиция косна и консервативна.

Когда я разговаривал с Николаевым, я поймал себя на дежавю — примерно так же себя ощущали люди, находившиеся вокруг меня 8 лет назад. Тогда активисты ныне запрещенной НБП, совсем недавно «пришедшие в политику», провели свою первую радикальную акцию.

Выходка была примерно как и у Лени — во время официального мероприятия молодой человек Арсений подошел к нашему тогдашнему губернатору Самарской области Константину Титову, тщательно облил его водой, и спокойно вышел из помещения. Арсению, в отличие от Леонида, не повезло — его задержали на выходе из здания.

И вот представьте: люди, оставшиеся в этой акции за кадром, сидят себе в неком помещении, слушают новости. С одной стороны их распирает гордость — как же, сделали, что хотели, план удался. С другой стороны — то напряжение, которое накапливалось перед акцией, никуда не делось. И последнее чувство — тревога. А что дальше-то будет? Как отреагируют? Что будет с задержанным товарищем?

Примерно те же эмоции я расслышал в голосе Леонида и его «подельников». Надо сказать, что нацбольское хулиганство тогдашняя еще системная оппозиция тоже не принимала, и очень похоже возмущалась — «клоуны», «провокаторы». Уверен, начни сейчас с нуля какое-нибудь политическое движение серию «продуктового террора» — реакция была б такая же.

Сейчас, в «оттепель» политика опять становится модной. Последний раз это было в 2005 году, на волне увлечения оранжевой революцией на Украине (или «борьбы» с ней, что, в сущности, одно и то же). В политику приходит новое поколение. Про него мало кто что знает, и людей, понимающих язык нынешних 14−20-летних среди «взрослых» не так уж и много. Клеятся ярлыки — «хипстеры», «готы съели эмо», и так далее.

Это поколение очень сильно отличается от предыдущих волн. Во-первых, это «дети Путина»: в момент, когда Ельцин сказал свое «я устал, я ухожу» им было от 6 до 10 лет. Людей, кричащих «банду Ельцина под суд» они просто не поймут — о чем это они? Они выросли в среде, в которой не было даже веры в призрачную возможность честных выборов. При их сознательной жизни не было ни одного по-настоящему мощного народного выступления, закончившегося зримым результатом. И бунты против монетизации, и «марши несогласных» власть успешно игнорировала.

Они не заинтересованы в попадании «на телевизор». Если для старой оппозиции «доступ к теле» был одним из основных требований, то нынешней молодежи он просто не нужен — их целевая аудитория смотрит по ящику только телеканал 2×2 с мультиками.

Кстати, телевизионная аудитория действительно стремительно стареет, и менеджмент каналов не в силах это изменить. Поэтому для молодых лезть туда — как стремиться попасть в проводную радиоточку, «радио России» на кухне. Ролик на YouTube даст эффект в разы больший, чем «старорежимный эфир».

Они просто другие. И у них есть право на свой формат действий, на свои собственные ошибки, на своих провокаторов, на свои сделки с властью — на все то, что для старших «товарищей» давно пройденный этап.

Лет 5−10 назад было модно презирать «демшизу» — старых и, в общем-то, неплохих людей, безнадежно застрявших сознанием на пороге 80-х. Такие же персонажи есть и у националистов, и у патриотов, и у охранителей. Для примера — коммунисты, кажется, до 2008 года кричали на митингах «банду Ельцина под суд», отдельные товарищи наверняка и сейчас не успокоились. Теперь в такую же «шизу» превращаются постаревшие, но не утратившие активности оппозиционеры.

Признаки расколов по возрастному признаку были и раньше — поколения на самом деле отличаются друг от друга. Обобщения делать сложно, но кое-какие тенденции вполне заметны.

За последние годы в радикальной молодежной политике сменилось три поколения. Первыми были дети, ушибленные «лихими девяностыми». Сейчас они — тридцати-сорокалетние — составляют основу как «охранительного» лагеря, так и националистической и патриотической оппозиции. В этой среде принято ненавидеть «либералов», «Чубайса», Ельцина-«Эльцина», достаточно много антисемитов.

Откуда они взялись, и что их толкнуло в политику, проследить достаточно просто. Это поколение еще застало «хороший» Советский Союз, в котором жить было относительно комфортно и, главное - спокойно планировать свое будущее. Кем мечтали быть эти люди? Сужу по своему окружению — научными работниками, программистами, инженерами. Теми людьми, которые нужны в развивающейся, прогрессивной экономике индустриального и, отчасти, постиндустриального общества.

Они получали соответствующее образование — тратили на это время, силы, надеялись, что будут востребованными и обществом, и страной. Что получилось в итоге — пояснять не надо. Максимум, чего мог достичь человек этого поколения — низкооплачиваемая и малоуважаемая должность в вузе, место системного администратора или техника в каком-нибудь предприятии. Материи неинтересные, и для человека с амбициями — обидные.

Так произошел первый Большой Обман. К счастью для режима, никто толком с этой молодежью не работал — люди разошлись по десяткам небольших партий, относительно вольготно существовавших при Ельцине.

Поколение десятком лет младше пережило второй Большой Обман. Идеология ельцинского режима объясняла, что страна расцветет вот-вот, и что успеха можно достичь, занимаясь частным бизнесом. Сотни тысяч молодых людей (в том числе и под давлением родителей) побежали поступать на факультеты экономики, коммерции, юриспруденции, бухучета — естественно, не собираясь и дня «работать на дядю». Но после кризиса 98 года выяснилось, что не все так просто.

Во-первых, рынок оказался в основном поделен фирмами, возникшими в начале 90-х и уже прочно на нем обосновавшимися. Уступать место никто не хотел, а экономика, несмотря на номинальный «рост», давала мало свободных ниш для приложения предпринимательских талантов. Большая часть выпускников ВУЗов начала 2000-х так и не стала владельцами своих заводов и инновационных стартапов. Впрочем, оставался выбор — быть мелкими лавочниками, занимаясь бесконечной перепродажей импорта, или идти работать на пресловутого «дядю». Большая часть такой выбор и сделала — стала «менеджерами» без единого подчиненного.

Для активистов оппозиции этого поколения типична тяга к Европе, и европейский (как правый, так левый) взгляд на политику. Некоторое время, особенно под влиянием войн в Югославии и Ираке был моден антиамериканизм, но, кажется, со временем он несколько поутих. Объекты ненависти для несогласных с режимом, в зависимости от взглядов — Путин, «олигархи», «понаехавшие». Очень сильно повлиял фильм Брат-2 — фразами «Данилы» разговаривали лет пять точно. Охранительный лагерь поколения 2000-х — почти сплошь карьеристы, рассматривающие политику как очень выгодный бизнес. Если предыдущее поколение государственников получает свои деньги за убеждения, то новое — формируют свои взгляды под текущего заказчика.

Работой по найму завлекали поколение следующего десятилетия. «Будь лоялен, и получишь работу в Газпроме», — примерно такой мессидж транслировали кремлевские молодежки. Действительно, в путинское время государственный аппарат рос ударными темпами. Соответственно, пухли и росли нужные ВУЗы — государственного управления, силовые академии, школы милиции. Конкурс на место — по 10−20 человек. Если для молодого человека 80−90-х «стать ментом» было элементарно «западло», то для человека следующего поколения стало нормой мечтать получить погоны и заветную корочку.

Третий Большой Обман происходит прямо сейчас, на наших глазах — государство достигло пределов своего роста, а все теплые места оказались поделены заранее. Оказалось, что действительно успешная карьера доступна только для выходцев из правильных семей — у правящего класса аккурат подросли дети, которым тоже нужны погоны, корочки, должности и доступ к бюджетам. К тому же в очередной раз подвела экономика — государству вновь приходится нехотя, но ужиматься в расходах, в том числе и в нецелевых.

В России пока нет ни одного политического движения, которое бы возникло из поколения, выросшего при Путине. Пока можно судить только по редким акциям «художников» и анонимных радикалов. Если первые имитируют половой акт «за Наследника Медвежонка», бегают с синими ведерками по проезжей части, то вторые серьезнее — поджигают машины и отделения милиции.

Поколения «ельцинских» и «путинских» оппозиционеров не могут им ничего предложить — поскольку их опыт можно, конечно, считать ценным. Но успешным — вряд ли. Поэтому прежде чем судить о «провокационности» «нелепых выходок», надо вспомнить — а как так получилось, что у людей не осталось ни одного адекватного способа донести свою точку зрения до власти?

Фото [*]