Почему в Тунисе власти упустили исламистов

«Жасминовая революция» в Тунисе и «финиковая революция» в Египте заставили обратить внимание даже далёкой от политики публики на причины этого социального взрыва. В странах второго и третьего мира (увы, и Россия входит в этот список) люди понимают, что и их государства могут «взорваться» быстро и с печальными для рядовых граждан последствиями. Так были ли восстания в Тунисе и Египте случайностями, или весь ход исторических событий предполагал такой исход?

Большую часть своей истории современный Тунис занимал «центристскую» позицию во всем, начиная с географического положения, до положения в регионе. Он, в отличие от своих соседей, никогда не был обладателем особенно амбициозных планов стать государством-лидером.

Стремление избежать втягивания страны в конфликты, прежде всего с соседними государствами — Ливией и Алжиром, и поддержание стабильной внутриполитической ситуации были долгое время в качестве приоритетных задач на внутриполитическом уровне в республике. При этом на внешнеполитическом уровне явственно проступала прозападная ориентация Туниса при наличии наиболее тесных связей с США и Францией. Вместе с тем, бывшее тунисское руководство не шло на заключение специальных договоров со странами Запада, в частности о расположении военных баз на своей территории.

Одним из главных, если не самым главным союзником Туниса, в последние десятилетия были США, несмотря на всю историческую приверженность тесным взаимоотношениям с Францией. Начиная с марта 1957 года, США оказывают республике экономическую, финансовую, а затем и военную помощь. С середины 1960-х годов Соединенные Штаты превратились в главного кредитора Туниса, получив в свою очередь последнего (стоит заметить, наряду с Марокко) в качестве основного военно-политического партнера Вашингтона в арабском Магрибе, а ежегодная безвозмездная американская военная помощь Тунису составляет 50−60 млн долларов ежегодно. Почти каждый офицер национальных вооруженных сил на разных этапах своей службы проходил подготовку в США. Ежегодно проводятся совместные учения различных родов войск двух стран.

Другой страной, имеющей давние двусторонние отношения является Франция, с которой у Туниса есть межправительственное соглашение о сотрудничестве в военно-технической области. Собственно этим сотрудничеством не ограничивается та помощь, которую западные государства оказывают Тунису, получая взамен надежного партнера в Средиземноморье. Тунис же имел возможность экономить на военных расходах, а также быть в определенной степени застрахованным от «внешней» угрозы. И в первую очередь ливийской.

До 1 сентября 1969 г., т.е. до революции в Ливии в отношениях между двумя государствами особых конфликтов не возникало, но с приходом к власти в Муамара Каддафи они не замедлили появиться. Ливийское руководство всячески стремилось расширить и упрочить свое влияние в Тунисе и даже оказывать непосредственное воздействие на происходящие в ней процессы, а в 1971—1972 и 1974 годах ливийцами даже предпринимались попытки объединения двух государств. Однако они оказались безрезультатными. До сих пор имеются территориальные споры между Ливией и Тунисом в отношении раздела нефтеносного континентального шельфа, и очевидно, что в условиях дестабилизации ситуации внутри Туниса, этот вопрос еще станет поводом не только для обсуждения, но и для непосредственных действий того или иного рода. Интересно, что поведение тунисского народа в январе 2011 года подверглось резкой критике со стороны Каддафи, который обвинил его в том, что он «опозорил всех арабов», при этом сравнив этим события с событиями в Румынии в конце ХХ века.

Отношения с Ливией, несмотря на некоторую нормализацию (так, после введения в 1992 г. Советом Безопасности ООН международных санкций в отношении Триполи, именно через территорию Туниса проходили основные транспортные внешние связи Ливии), осложняло и другое обстоятельство, а именно — нахождение на ливийской территории тунисской оппозиции с согласия ливийских же властей. Примечательно, что состав этой оппозиции был представлен преимущественно исламскими фундаменталистами. «Свои» же фундаменталисты находились в Тунисе под неусыпным контролем тунисских же спецслужб. Вообще «фундаменталистский» вопрос неоднократно был «на повестке дня» в отношениях с другим сопредельным государством, а именно — с Алжиром. В 1970 г. Алжир и Тунис подписали Договор о братстве и добрососедстве, одновременно было подписано соглашение о демаркации границы, по которому тунисская сторона отказалась от своих претензий на часть территории АНДР в обмен на денежную компенсацию в 120 млн алжирских динаров. На этом территориальные споры были улажены, и совершенно окончательно урегулированы в 1993 г.

Но вот с начала 1990-х годов Тунис имел обоснованные претензии к Алжиру в том, что последний не оказывает значительных препятствий деятельности исламистских группировок на своей территории, при том, что большинство из них находились в жесткой оппозиции к режиму тунисского президента Бен Али, а также не сдерживает алжирских исламистов против вторжения на территорию Туниса, в котором собственные исламистские ячейки начали создаваться с середины 1970-х годов. Лозунги их мало чем отличались от лозунгов других организаций подобного толка — «Исламские ценности как основа тунисского общества». Правда, они уже тогда призывали к установлению социальной и экономической справедливости и многопартийной системы, т.е. именно к тому, что является лейтмотивом нынешних выступлений. И однажды им удалось возглавить беспорядки. Это произошло тоже в январе, только 1978 года, когда в столице и ряде других городов Туниса прошли массовые антиправительственные выступления. В январе 1984 года по стране вновь прокатилась волна выступлений, вызванных повышением (по рекомендации Международного валютного фонда), в два раза цен на хлеб и мучные изделия. В них вновь активное участие приняли исламисты. Для подавления беспорядков власти использовали армию и национальную гвардию. Однако в итоге правительство все же было вынуждено отменить решение о повышении цен. Именно события 1978 и 1984 годов стали наглядным «пособием» опасности слияния социального и религиозного факторов и экстремизма.

Помнил ли об этом президент Бен Али, который и пришел к власти позднее (7 ноября 1987 года), но в этот период занимал пост премьер-министра? Видимо все-таки помнил, т.к. на протяжении многих лет внутриполитическая ситуация контролировалась им особенно пристально в отношении исламистов, ведущей силой которых в государстве стало движение «Ан-Нахда». В начале 1991 г. Бен Али предложил его руководству заключить «Национальный пакт», который должен был ознаменовать отказ от насильственных и антиконституционных действий. Однако лидеры «Ан-Нахды» отказались от данного предложения. И тогда президент взял жесткий курс в отношении исламских экстремистов, направленный на разгром движения. Органами безопасности в 1991—1992 годах было арестовано 18 тысяч членов «Ан-Нахды», включая большинство ее лидеров. Многие руководители исламистов получили длительные сроки тюремного заключения. В то же время в госаппарате проводились «чистки рядов», откуда были уволены сторонники интегристов. Опасности дестабилизации общества в тот момент удалось избежать. Алжирский вариант в Тунисе не прошел. Во многом этому способствовали оздоровление и рост экономики в 90-е годы, которые значительно снизили остроту социальных проблем. Важно отметить, что в официальной идеологии при этом был усилен исламский аспект. В то же время отметим, что хотя властям удалось подавить активность исламистов внутри государства, полностью ликвидировать их движение они не смогли, имелась серьезная зарубежная поддержка. К примеру, в Тунисе несколько лет нелегально действовала экстремистская группировка «Аль-Джамаа уа ас-Сунна», связанная, по некоторым данным, с террористической сетью «Аль-Каиды».

В этом отношении, конечно, интересна реакция группировок, которые считаются связанными с «Аль-Каидой», на последние события в Тунисе. Так, лидер «Исламского Магриба» абд аль Ваудуд вообще отмел экономическую составляющую выступлений, заявив лишь о том, что восстание должно победить «во имя Аллаха», а известный клерикал Абу Башир ат-Тартуси утверждает, что восстание на самом деле является «подлинной исламской интифадой», которая должна привести к созданию подлинного «исламского государства Тунис».

Примечательно, что речь об интифаде возникает и в связи с событиями в Египте, где в последние дни развернулись события пусть и напоминающие события в Тунисе и Алжире по многим своим аспектам, но все-таки отличающиеся по целому ряду показателей, которые станут предметом разбирательств в другом материале. Важно отметить другое: от Магриба до Машрика исламисты пользуются невиданной ранее популярностью. То, что ранее называлось некоторыми «арабо-мусульманским унижением», становится стимулом к действию не только отдельных группировок, но уже широких общественных масс, опьяненных возможностью сказать оставшейся части света, что они больше не готовы безропотно принимать снисходительное отношение к своим нуждам, а также то, что оставшаяся часть мира не признает заветы Пророка.

30 января 2011 на известном салафитском сайте «Минбар ат-Таухид уаль Джихад» была выложена новая фетва Абу Мунзира аш-Шинкити, в котором участие в выступлениях в Египте является допустимым и приветствуются как способствующие свержению «режима Мубарака». Ислам, включающий в себя семьи различных народов, пытается так или иначе ответить на события, происходящие в арабском мире.