Чрезмерность русского радикализма

У каждого народа, как известно, в среднестатистическом национальном характере есть свои достоинства и недостатки. Когда речь заходит о русских — в числе таких недостатков обычно любят вспоминать о зависти к чужому успеху и пьянстве. Но так ли это страшно? Ведь есть на свете страны, где и пьют значительно больше, и куда больше друг другу завидуют: даже, иронизируя над собой, ставят памятники «жабе». Но как-то живут, и порой подольше и получше нашего, без особого страха перед будущим. А вот куда более страшная «беда», пропитавшая национальный характер и русских, и других народов нашей страны, обычно ускользает от внимания даже учёных-социологов.

Этот недостаток — чрезмерность радикализма во всем: в мыслях, суждениях, ожиданиях. Почитание скорее маргинальной крайности, но не «золотой середины». Приводящее к неизбежному радикализму в политике и экономике и калечащее судьбы конкретных людей. Рассмотрим пару примеров.

Отношение к собственности, рыночной экономике и социальной политике: удивительно, что именно русская общественная мысль в лице академика Сахарова (90-летие со дня рождения которого отмечают в эти дни) породила теорию конвергенции — формирование общества будущего на основе сближения социализма и капитализма, синтеза всего лучшего как в том, так и в другом строе. Но нисколько неудивительно, что идеи Сахарова на практике скорее воплотились в «загнивающей и деградирующей» Европе в целом и в «социалистическом королевстве» Швеция в частности, а в России так и остались непонятыми.

Российское общественное сознание, как футбольный мяч, скорее кидало и продолжает кидать из стороны в сторону. То мы строим «развитой социализм» и всё обобществляем — хорошо, хоть не жён, не крошечные приусадебные участки и последнюю курицу (поначалу местами и до такого доходило). Но уж точно — даже самые маленькие магазинчики и парикмахерские. Сюда же — «уравниловка» в зарплатах, контроль за размерами участков в садоводческих товариществах и этажностью построек на них, размерами и характеристиками печей, за личной жизнью граждан, доходящий до «прокрустова ложа» дресс-кода в одежде и причёсках.

Но можно ли при всём этом говорить, что советская модель социализма не имела реальных достижений? Конечно же, нет: к числу таковых можно отнести бесплатное образование, позволяющее «выйти в люди», состояться в жизни талантливым выходцам из социальных низов. Бесплатное жилье для молодых семей, наконец — просто гарантированные социальные выплаты (те же стипендии студентам, пособия по инвалидности, путевки в санатории и т. п.) — да, всё равно маленькие и убогие, но позволявшие худо-бедно прожить.

А что произошло потом? А потом, в конце 1980-х, общественное сознание из одной крайности качнулось в другую: не хотим социализма! Хотим капитализма! Сегодня об этом предпочитают забывать — мол, это не мы за пьяницу Ельцина голосовали. Но не будем лукавить: в массе своей хотели же капитализма! Разумеется — вновь самого радикального и «дикого». Люди, для которых «человек -человеку друг товарищ и брат» с лёгкостью стали жить по логике «человек человеку — волк». Пресловутый «электорат», ведомый перестроившейся партноменклатурой, также с лёгкостью отказался и от глупости (того же ограничения размера построек в садоводческих товариществах или признания «нетрудовыми» доходов от продажи собственноручно выращенных овощей) и от тех самых немногих реальных завоеваний, которыми гордились бы в той же Германии или Швеции.

Уже никто не гонял панков и хиппи за длину волос. Никто не устраивал на работе «товарищеских судов» за развод с женой. Никто не заставлял офисных служащих ехать пропалывать морковку в подшефный колхоз (сжигая по пути в автобусе бензина больше, чем стоит та морковка). Но никто и не давал неспособным потянуть ипотеку молодоженам жилье, не платил стипендий размером поболее, чем стоимость проездного на трамвай.

Романтика зарабатывать деньги челночным бизнесом, прыгая по бывшим стадионам с сумкой на колесиках и продавая друг другу китайское барахло да украинскую колбасу, естественно, увлекла не всех. И маятник общественных настроений, вновь пролетев золотую середину, на всей скорости впечатался в «Мама, роди меня обратно», в «Старые песни о главном»: верните нам Сталина, репрессии и колбасу по два двадцать!

О том же, что можно жить и не так и не так, а НОРМАЛЬНО — с социальными гарантиями и без репрессий, с бесплатным образованием но и с личными свободами большинство сограждан, увы, так и не задумалось. Да и зачем нам, великим, все эти либерастическо-социал-демократические сопли? Зачем жить, как белые люди? Мы ж не какая то там разлагающаяся Швеция-Швейцария, которую и на карте-то толком не разглядишь! Мы — хоть и с колбасой по два двадцать, но великая империя! Мы — мы, мы, мы…

А вот другой пример: отношение к церкви и религии. Сегодня уже не секрет, что в годы Гражданской войны вытворяли со священниками люди, в детстве прилежно изучавшие закон божий: расстрел — это, наверное, еще не самое страшное, что тогда могло ожидать угодившего в застенки священника. В 20−30-е годы их ссылали на Соловки, морили голодом, а трупы спускали к морю с Секирной горы вперемешку с бревнами. Сами здания церквей превращали в клубы, спортзалы, склады, а то и взрывали, уничтожая порой вековые памятники архитектуры. Марксизм-ленинизм вновь не предполагал никаких компромиссов с «опиумом для народа»!

Конечно, сегодня т.н. «патриоты» могут сколько угодно молиться на Сталина и даже рисовать его в виде икон — мол, в 1943 году «святой Иосиф» наконец-то вышел из под ига иудейского да «Церковь разрешил», а Москву с иконой на самолёте облетели. Но такими байками, наверное, можно задурить голову лишь малообразованным «нашистам», а люди сорока лет от роду и старше прекрасно помнят истинное отношение к религии в Советском Союзе даже в относительно либеральные 70−80-е. Скажем так — лишь за одно посещение храма сотрудника НИИ могли вызвать на долгую и малоприятную беседу в КГБ. И там ему надо было столь же долго писать объяснительную — мол, это я не молиться ходил, а просто интересуюсь памятниками древнерусского зодчества. Но хоть ты и только интересовался, а на карандашик попадал…

А потом наступила, разумеется, иная крайность: люди из того же КГБ и прочей номенклатуры, еще 25 лет назад прорабатывавшие сотрудников НИИ, сами потянулись в храмы, держа в руках свечку как стакан. И уже вкупе с иными священнослужителями начали обвинять всех несогласных с принудительной клерикализацией общества то в русофобии, то в продаже родины… И уже нетрудно догадаться, что нарастающая ответная реакция в обществе — ширящиеся протесты против принудительного «закона Божьего» в школе, все меньшее количество участников крестных ходов и пасхальных богослужений и т. д. и т. п. — это снова ответная реакция по типу «мама, роди меня обратно». Разумеется — точно такая же чрезмерно радикальная, какая же тут может быть ещё?

А ведь как хорошо было бы и тут найти «золотую середину». Не превращать церкви в склады и свинарники — ведь религия — это действительно часть национальной культуры, сами храмы — памятники зодчества. Да и в психотерапевтическом плане, наверное, иногда и у самого отъявленного атеиста бывают такие минуты, когда хочется зайти в церковь, чего то попросить у Бога, поставить свечку. Но только стоит ли ему этот ритуал навязывать и вновь заставлять ходить строем да по приказу? Вопрос риторический, но для страны радикалов — смешной. Тут ведь обязательно нужно «или-или». Только так. Или наоборот. Но никак не посередине!

Но поскольку вопрос о чрезмерном радикализме среднестатистической русской души, ее неготовности к диалогу и компромиссу с оппонентами и само представление об оппонентах исключительно как о врагах, которых травят, выгоняют с работы и уничтожают вне зависимости — сдается враг или нет, даже не ставится, то на него нет и грамотного ответа: а почему у нас так?

Одни винят во всём сталинскую модель — мол, крепко тогда — в 30−50-е годы сломали нам всем характер, сделали не совсем нормальными и по-нормальному уже не срастется. Другие рассуждают о предпосылках самой природы: тут то минус тридцать, то плюс сорок. Швыряет то в дрожь то в пот, а нормальной, человеческой погоды почти и нет — чай, не Британия и не Франция. Потому и проваливается в России всё, что только может на свете быть — любые либеральные реформы кончаются реакцией и диктатурой. Любая реакция и диктатура — опять либеральными реформами.

А может — надо просто для начала всего лишь посмотреть на себя в зеркало, задуматься — не слишком ли радикально это или вот это моё суждение? Не будут ли на него смотреть в лорнетку как на Западе так и на Востоке? Надо ли относиться к согражданам, имеющим несколько иную точку зрения на будущее страны, как к врагам? И… И как то научиться контролировать и свои мысли, и своё поведение? Ведь пока не научимся — жить также достойно, как шведы, никак не сможем.

Фото: «© Стас Владимиров/Коммерсантъ»