Франция без гламура -2

(Продожение. Начало здесь)

Если Британская империя вспоминается бывшими туземцами с противоречивыми чувствами (некоторые индусы до сих пор с ностальгиейговорят о полном отсутствии коррупции в колониальной администрации), то Франция оставляла за собой в колониях выжженную напалмом землю, горы трупов, разрушенную дотла экономику и всеобщую ненависть.

Так, если в 1830 году Алжир был страной тотальной грамотности (что очень удивляло тогда французов), с пристойной по тому времени внешней торговлей и сельским хозяйством, то в 1962 году местное население было почти полностью неграмотным, а производство продуктов питания было разрушено до основания. Аналогично и в Индокитае, Тропической Африке, Сирии, Мадагаскаре. К моменту независимости в Конго насчитывался единственный (!) чернокожий с высшим образованием. Но пропасть в экономической ситуации является отнюдь не единственной, и, может быть, даже не главной причиной миграции во Францию.

Начну с того, что некоторая прослойка арабов-торговцев в южных портовых городах Франции была всегда, начиная со средних веков.

В начале XX века началось нашествие совершенно нищих тогда итальянцев. До миллиона русских белоэмигрантов. 600 тысяч испанских республиканцев, бежавших от Франко. Выходцы из довоенной Польши. И не думайте, что их, европейцев, тогда воспринимали во Франции дружелюбно.

Огромное количество африканских «туземцев» участвовало в Первой и Второй мировых войнах. Напомню про подвиг чернокожих «сенегальских стрелков», насмерть стоявших против немцев в 1940 году — уже после того, как маршал Петен отдал приказ о капитуляции. Их позиции стали для немцов французской версией Брестской крепости. Отголоски этой долго замалчиваемой во Франции трагедии есть в романе Ильи Эренбурга «Буря». 140 тысяч «мусульман» приняло участие в освобождении Франции в 1944 году. И некоторые из ветеранов остались жить во Франции.

В 50-х года началось «добровольно-принудительное» переселение арабов из тогда ещё французского Алжира. Владельцы завода «Рено, например, требовали присылать им рабочих. Причем, самых диких, с гор, чтобы ни писать, ни читать не умели. Чтобы даже слово «забастовка» не слышали.

Множество «туземцев» — пособников колонизаторов и карателей во время освободительной войны в Алжире, так называемые «харки», после 1962 года бежали во Францию вместе с семьями. То же с карателями и полицаями из Индокитая.

Гражданская война в 70-е годы в бывшем протекторате — Ливане — породила множество беженцев. Хотя после окончания войны большинство из них вернулось в эту сравнительно благополучную страну, но они обзавелись двойным, франко-ливанским гражданством.

Гражданская война в Алжире в 90-х годах (в её разжигании зловещую роль сыграл тогдашний президент Франции Миттеран, не простивший Алжиру деколонизации) также дала множество беженцев во Францию.

Война в Ливии, организованная Саркози, породила полтора миллиона беженцев, которых соседние страны стараются отослать во Францию, заварившую эту кашу. Вплоть до выдачи им фальшивых документов для получения визы. То же с лавиной беженцев из Кот Д’Ивуара, сторонников и соотечественников бывшего президента Гбамбо, свергнутого французскими десантниками. Сегодня идёт новый поток беженцев из Мали.

Есть и «челноки», я вместе с ними собирал в своё время помидоры в Провансе. Эти марокканцы имеют на родине стабильную работу госслужащих, семьи, детей. Каждое лето они получают французскую визу по приглашению, которое присылает их постоянный французский наниматель, они берут отпуск и отгулы. За месяц зарабатывают во Франции столько же, сколько за год у себя дома. Всегда возвращаются в срок, поэтому получение визы на следующий год не представляет для них проблем.

Молодые француженки, которым надоели местные женоподобные маменькины сынки, иногда сознательно едут в арабские страны в рамках какой-то международной помощи за нормальным мужиком, и часто находят там такового. И имеют своё счастье.

Мигранты сегодня и полтора десятка лет назад — две большие разницы. Прежде всего, изменился их национальный состав. Если раньше это были, в подавляющем большинстве, арабы и берберы Северной Африки, то сейчас в стране масса чернокожих и выходцев из Южной Азии. В стране множество смешанных браков. Однако статистика показывает, что рождаемость в среде эмигрантов лишь ненамного превышает таковую среди коренных жителей.

В Париже много мигрантов из ныне полностью разорённой Восточной Европы, в том числе цыган. Терпимость к ним властей обусловлена фактором, о котором стараются не упоминать: стремление поддержать «молодые демократии», стабилизировать их, и не допустить «реванша коммунизма». В Румынии, Болгарии и других странах во времена существования соцлагеря «цыганский вопрос» был почти полностью решён, все цыгане работали. Однако после крушения СССР и распада социалистической ситемы цыгане вновь оказались в положении изгоев. И массово поехали во Францию — здесь сытнее. Их вяло стремятся депортировать обратно, разрушают барачные «самострои». Левые партии Франции выступают против, организуя акции в поддержку прав цыган и призывая власти цивилизованно решать этот вопрос.

Сегодня французское общество, по мнению самих французов, похоже на головку сыра, где под гладкой поверхностью находиться множество дыр и невидимых глазу тайных ходов. В эмигрантских землячествах во Франции, как и везде в Европе, почти легально действует множество запрещённых у них на родине организаций. Только в среде выходцев из Турции действуют 10−15 подпольных, радикальных и террористических партий и групп, которые используют Европу для сбора средств и как базу для публичных акций. То же самое можно сказатьо партизанских организациях Латинской Америки, Азии и Африки. Процветает множество странных сект, справляются экзотические религиозные культы и ритуалы…

Можно было бы говорить, что спецслужбы Франции должны «схватиться за голову». Но голов там почти не осталось — хвататься не за что. В стране кризис и у правительства нет средств финансировать тайный сыск и разведку даже на минимальном уровне.

Расскажу, к примеру, как исламские экстремисты вербовали меня лично.

Париж, 30 мая, международный автовокзал рядом с метро Галиени, я только что купил там билет домой. Мне надо убить несколько часов, зашёл в Макдональд при торговом центре, где есть бесплатный Wi-Fi для моего нетбука. Второй этаж, тихое послеобеденное время, почти пусто.

Оторвавшись от экрана, я вдруг замечаю за соседним столиком шесть человек. Две молодые девушки — негритянки во всём черном до пят, но с открытыми лицами, ещё две светлокожие берберки Магриба, но одетых вполне светски, даже без платочков, и двое парней, один из них негр, а другой араб или бербер, именно он и ведёт это молодёжное собрание. Слышу обрывки разговора, замечаю специфические для исламистов улыбки. Чётко понимаю: исламские радикалы, салафиты, вербовка молодёжи, промывка мозгов, деньги Катара. Где-то рядом невидимо присутствуют тени Аль-Кайды и вербовщиков на сирийский джихад — это их социальная база. Собрание продолжается долго, обсуждают проблемы вдохновлено, свет в глазах. К основной группе регулярно то приходят, то уходят ещё какие-то. Осторожно делаю несколько фото со смартфона. Но они это заметили. Симпатичная берберка подсаживается ко мне за столик, и начинает задавать вопросы, неторопливо, умно, очень вежливо.

«Кто вы? Знаю ли я, что своим фотографированием без разрешения я посягаю на женское целомудрие? Так нельзя! И в кадр попало лицо нашего лидера, а это совсем уже плохо. Надо стереть все эти фото!» Я не возражаю, стираю.

«Может быть вам интересно посмотреть, как завтра вечером мы, мусульмане, будем организовывать спортивные соревнования, проведение которых сейчас обсуждаем? И раздавать продовольственные пайки неимущим? Ах, завтра в 14−15 вы уезжаете на родину автобусом… Как жаль, что не можете увидеть, а это было бы так интересно для вас!»

Ирония судьбы: в этот же день утром я встречался с самым заклятым врагом исламизма во Франции — популярным блогером Алленом Жюлем.

Он пишет о самом себе так:

«Я бывший научный работник по средневековой истории, являюсь выпускником IRIS (Институт международных и стратегических отношений) в Париже. Учебная программа даёт мне право заниматься и дипломатией, и журналистикой».

Дополню информацию: он чернокожий, из семьи выходцев из Камеруна, стажировался когда-то в ЮНЕСКО. 1 октября 2009 года создал блог с упором на критику внешней политики Франции и Запада. В России Аллен Жюль стал известен во время недавней войны Запада и Катара против Ливии как самый точный и объективный источник информации. Открыто позиционировал себя как сторонник Каддафи. Но сторонник объективный, он один из первых подтвердил гибель Каддафи и дал её подробности. Имеет сеть собственных информаторов в странах Африки, Ближнего Востока и, судя по характеру утечек информации, «кротов» в высших эшелонах власти Парижа и Вашингтона. Сегодня он яростно поддерживает Сирию Асада против исламистов и Запада. Широко использует видеоматериалы из интернета Официальные СМИ стараются не замечать Аллена Жюля, но его читаемость колоссальна (сай уже посетили более 18 млн человек), замолчать её невозможно.

— Аллен — это французское имя, Жюль — тоже имя, не фамилия. Как же вас в действительности зовут?

—  Зовите меня просто Аллен Жюль, всё прочее не имеет значения.

— Можно ли сделать фото для российских СМИ?

— Нет. У меня много врагов, я не хочу, чтобы меня узнавали на улицах.

— Вы сообщали о 120 и даже 150 тысячах посетителях вашего блога за день.

—  Это пиковые значения. Согласно счётчику, в среднем за день блог посещает от 40 до 60 тысяч человек.

— Вы писали книгу, используя ваши источники, об интервенции Запада и Катара в Ливию…

— Мой ноутбук с уже набранным текстом был украден.

— Это была просто кража или «политическая кража»?

— Думаю, что именно политическая.

— Не слишком ли вы хвалите Путина и Россию в своих сообщениях?

— У меня нет иллюзий по поводу Путина, но, в первую очередь, интересует его позиция по Сирии. А она, несмотря на его колебания, идёт на пользу делу. У меня есть планы побывать в России.

— А ваши перспективы на дальнейшую работу?

— Продолжать наращивать посещаемость блога. Улучшать его индексацию. Привлекать для публикации там новых авторов прогрессивного направления.

Фото автора