Люди в аквариуме

Я вот пытаюсь понять, как так получилось, и всё никак не могу. Совсем не могу. С декабря 2011 года по май 2012 года (и даже позже), на Болотную площадь и Сахарова выходило очень много людей. Москвичей. Округлим их до ста тысяч. Иногда приходило больше — это произошло 4 февраля 2012 года — иногда меньше. Эти люди радостно слушали комплименты от Владислава Юрьевича Суркова, что они лучшая часть общества — уже плохое начало, но чего уж там. Эти люди считали, что они готовы потратить некоторое количество своего времени и денег на выражение своей гражданской позиции.

Все они ходили не за тех парней, что на сцене, а за себя. За свою семью, за будущее своих детей. За Россию, где появится определение для слова совесть. Где все будет происходить по справедливости, а не по понятиям и звонкам. Простите меня за этот пафос, но они же туда приходили именно за это.

Еще было огромное количество людей, которые приходили к посольствам и консульствам нашей страны в разных частях света. Многие давно уже живут не здесь, их дети говорят на других языках лучше, чем на русском, но они чувствовали, что это важно — выйти к посольствам и выразить свою Гражданскую Позицию. Может быть все люди вместе — здесь и за рубежом впервые ощущали себя частью какой-то одной общей культуры. Такие атомизированные в остальное время наследники русского языка и великой русской литературы впервые чувствовали, что они делают что-то вместе.

Другие тоже выходили. Кто-то сопровождал девицу на Болотную площадь. Кто-то пошел и выступил со сцены, будучи главным экономическим министром в отставке. Выступил через полчаса после той самой речи «Да или Нет», стоя рядом с антифашистом Алексеем Гаскаровым. Весьма рискованный шаг, но выступил же. Да что там, все эти люди не другие, а те же самые, ощущавшие себя частью какой-то одной истории. Так ли часто вообще мы чувствуем, что все мы вместе. Про мое поколение правильней было бы сказать, что вообще никогда до этого времени. Разве что однажды, когда победили голландцев в четвертьфинале Чемпионата Европы — 2008. Но пример совсем игрушечный.

А потом что-то произошло. За частью тех, кто приходил на Болотную, пришли люди в масках. Натоптали в их жилищах, разбрасывали белье, копались в личных фотографиях и любовных письмах, забрали все, что имело личную ценность для людей.

Так, мне до сих пор не отдают фотографии моей умершей мамы и весь цифровой архив с фотографиями моего сына. Моя семья состоит только из них, и у меня забрали их фотографии. Ко мне потом еще приходили и пытались угрожать тем, что заберут сына. Просто потому что каким-то подонкам и нелюдям очень весело от таких гопнических угроз.

Других людей забрали. Оставив их матерей, сестер и жен вспоминать, какие именно их сыновья, братья и мужья были, когда их обнимаешь. Я не представляю, как можно прожить, год не обняв своего сына и не сойти при этом с ума. Не чувствовать его запах. Не радоваться, какой он уже взрослый мужчина. Твой сын с тобой даже раньше, чем он появляется на свет. Ты чувствуешь его толчки внутри, пугаешься каждый раз, когда он слишком долго не шевелится, потом он рождается и ты слышишь его первый крик, прикладываешь первый раз к груди. Это человек, который полностью состоит из твоих клеток, ты его вырастила внутри себя, а теперь все время волнуешься, что он совершенно отдельный человек и у него будет своя жизнь.

Каждую ночь ты пугаешься, если не слышишь его дыхание дольше трех секунд, лежишь с ним в больницах, волнуешься из-за каждого неосторожного движения. Растишь его настоящим мужчиной. Он вырастает, уходит в армию, не бегает от военкомата, а идет в армию, потому что считает, что это долг настоящего мужчины. И потом он участвует в Параде Победы. Много у вас знакомых, которые участвовали в Параде Победы? А у красивой высокой шатенки Стеллы Антон сын Денис участвовал в Параде Победы на Красной Площади. Это единственный для меня праздник, который я по-настоящему ощущаю как что-то важное, и я представляю, насколько Стелла гордилась в тот день. Это был результат ее тяжелейшего девятнадцатилетнего труда. А через год за Денисом пришли люди в масках и увезли его. Эти люди отлично знали, что он ничего плохого не сделал, что он поступал так, как и полагается поступить настоящему мужчине, но подонкам в масках было весело от всего, что они творили. Им дали право творить зло, и они с удовольствием его совершали.

И теперь, из тех ста тысяч «лучших представителей общества» шестнадцать человек сидит в СИЗО. Многие сидят уже больше года. Владимир Акименков, Ярослав Белоусов, Андрей Барабанов, Алексей Гаскаров, Илья Гущин, Степан Зимин, Николай Кавказский, Леонид Ковязин, Михаил Косенко, Сергей Кривов, Денис Луцкевич, Александр Марголин, Алексей Полихович, Артем Савелов, Дмитрий Рукавишников и Леонид Развозжаев сидят за ВСЕХ, кто выходил на Болотную и Сахарова и чувствовал себя таким отличным молодцом, что наконец встал из-за компьютера и перестал считать, что ему все равно. За всех, кто однажды, дождливым декабрьским вечером почувствовала себя не безвольным винтиком, от которого ничего не зависит, а Гражданином.

Но почему-то все остальные сто тысяч вдруг стали находить оправдания для того, чтобы закрыться в свою скорлупу и забыть о том времени, когда они были другими. Когда им было не все равно. Молодые журналистки, которые, конечно же, ходили на Болотную даже без пресс-карт, теперь, не стесняясь, говорят прямо рядом с мамой Дениса Луцкевича: «Ой, как мне надоело это Болотное дело, кому оно вообще нужно, о чем бы другом написать». Огромное количество людей вдруг стало рассуждать про то, что эти митинги никому не были нужны и надо поскорее о них забыть. Огромное количество людей вдруг стало весело шутить про то, что от них ничего не зависит и вообще во всем виноваты какие-то лидеры, которые что-то куда-то слили.

Но 16 человек сидят за всех, за каждого, кто вышел однажды на улицу и захотел вернуть себе город. И вы к ним не приходите. Вы не приходите на их суды. Там не надо устраивать митинг. Туда просто надо прийти. И аргумент про работу — крайне позорный аргумент. У нас ТОЖЕ была работа. У нас тоже была жизнь. А теперь мы в этом зале за всех. Да, большинству не хватит места в зале. Но внизу есть трансляция. А еще есть двор Мосгорсуда, в котором можно стоять, пока судья раз за разом отказывает в изменении условий пребывания обвиняемых хотя бы в зале.

Если все те люди, что радостно ходили зимой 2011/2012 на все акции, молча будут приходить к Мосгорсуду, то приставы и конвойная полиция уже не смогут радостно смеяться в курилке, что никому это Болотное дело не нужно, и осталось только два десятка лохов, которые стали жертвами Болотной. Если всем опять станет не все равно, то это будет совсем другая история.

А еще о страхе есть у меня такая история. Эдуард Вениаминович Лимонов рассказал мне, что уже за неделю до своего ареста знал: его ребят, сидящих на Алтае, будут арестовывать. И главный страх для него в тот момент был в том, что он не успеет доехать, что он будет не с ними. Что молодые ребята окажутся в тюрьме, а он будет на свободе. Для него это было бы позором. И он один, через тайгу, летел к ним. И успел. Приехал накануне и был арестован вместе со всеми. Ему не было страшно. Пожалуйста, не бойтесь и вы. Это важно — не бросать своих в трудный момент.

2 июля 2013 года, в 14:00, в здании Мосгорсуда, зал 338, тройка судей будет рассматривать апелляционную жалобу на продление ареста десятерым людям до 24 ноября 2013 года. Нам, в общем, понятен исход этой апелляции, но это совершенно не значит, что про людей, которые будут в аквариуме, надо забыть и продолжить жить, как ни в чем не бывало. Они там сидят за каждого и вас. За тот страх, что испытали очень плохие люди в декабре 2011 года. Не забывайте про самих себя. Пожалуйста. Приходите.

Фото: Евгений Биятов/ РИА Новости