Академик — не герой?

«Окончательное чтение законопроекта о реформе РАН состоится уже осенью, после того как депутаты придут с летних каникул» (из последних новостей).

Итак, антракт. Драмы или трагедии? Это будет зависеть от участников конфликта. От обеих, отмечу, противоборствующих сторон.

Ни в одном из языков греческое слово «академия» и производное от него «академик» не звучали так гордо, как в нашей русской речи. Это, конечно, все Пушкин начал, написав об основателе РАН: «То академик, то герой, то мореплаватель, то плотник…». С тех пор звание академика приобрело героический оттенок, чему не помешали ни заурядные носители этого титула, ни шарлатаны вроде «народного академика» Лысенко. Как ни насиловали науку в советские годы, а общество точно знало, кто из академиков — настоящий. Академик Сахаров, академик Лихачев… Тут звание прирастало к фамилиям прочнее, чем паспортные имена. Я даже рискнул бы сравнить его с эпитетом «святой».

Тем более, что в истории нашей культуры порой удивительным образом переплетались судьбы науки и веры. Вспоминается эпизод из лихачевского «жития». Выборы в Академию наук (тогда еще — СССР). В члены-корреспонденты выдвинут нестарый Сергей Аверинцев — видный филолог-античник, кумир тогдашней интеллигенции. И вдруг какой-то сановный прохиндей заявляет: «Но он же не марксист». Аверинцев, действительно, марксистом отнюдь не был, взгляды его носили исключительно христианский характер. А Лихачев не растерялся и говорит: «Если бы он не был марксистом, то не получил бы премию Ленинского комсомола». И выбрали Аверинцева! Это была принципиальная победа всей филологической науки. А Лихачев показал, что есть прием против лома. Прием этот — воля плюс вера.

Между наукой и религией очень сложные отношения, это отдельная и увлекательная тема. Но есть такой парадокс: наука во всем сомневается, требует для всего фактических подтверждений, но при этом нуждается, чтобы в нее как таковую верили. И те, кто ею занимаются, и те, кому наука служит.

В нынешней России — кризис всякой веры. Очень много мнимой религиозности. Попробуйте спросить у прихожан, подъезжающих к храму на «мерседесах»: что они слыхали про Сретенье или про притчу о мытаре и фарисее? Ответ предсказуем. И точно также не верят в науку наши люди, в том числе люди, пробравшиеся во власть. Сколько у нас сейчас легендарных действующих ученых? Постоянно упоминаемый Жорес Алферов да блаженный Григорий Перельман.

Народ своих ученых не знает и не ценит. Но, положа руку на сердце, чего больше сейчас в академической науке — героического служения или рутинного прозябания? Можно было ли продолжать жить и работать по-старому? Не берусь судить о физике и математике, но, например, положение с литературоведением мне знакомо. В академических институтах работает немало квалифицированных и талантливых одиночек, но этим заведениям в целом недостает и серьезной научной стратегии, и чуткости к новизне, и духа дискуссионности. Необходимость изменений давно назрела. А когда эти изменения производятся не изнутри, а «сверху», добра ждать не приходится.

Поучительную цитату привел недавно в Фейсбуке мой коллега Олег Коростелев: «Товарищи, для политического руководства, я считаю, у нас достаточно нашей партии и Центрального Комитета, а если Академия наук будет вмешиваться, мы разгоним к чертовой матери Академию наук, потому что Академия наук, если так говорить, нам не нужна…».

Узнаете интонацию? Это Хрущев, Никита Сергеевич. Речь, произнесенная ровно сорок девять лет назад, 11 июля 1964 года. Академия тогда уцелела, а в отставку через три месяца отправился сам руководитель КПСС. Нынешняя власть таких глупостей не говорит. Но от намерений своих не откажется. А научному сообществу едва ли удастся отстоять прежнюю Академию, законсервировать ее в инерционном постсоветском состоянии — с жирующей верхушкой и полуголодными рядовыми тружениками, с убывающим научным потенциалом и человеческим капиталом. Одних протестов мало — нужна внятная стратегия и готовность в максимальной степени защитить ее в споре с властью.

Дума не думает — она на каникулах. А академическим ученым сейчас отдыхать и расслабляться нельзя.

Автор — прозаик, критик, профессор МГУ.