Вдалеке от народа

Автор «СП» Платон Беседин решил порассуждать на предмет охраны первых лиц. Повод — бросающаяся в глаза многочисленность охраны, повышенные меры безопасности. Вот все ругают, но ведь есть на то причины, чтобы ограждать вельможных мужей от людских масс. Простому человеку из толпы и не сунуться, не пожать властную длань, не рассказать о наболевшем, вместо него это, как правило, делают подготовленные кадры, слова которых тщательно выверены и потому дистиллированы.

Приходит автор к вполне логичному и обоснованному выводу: «Власти сегодня рискованно быть ближе к народу. Сначала замучают панибратством, назвав на радостях Витьком, Кирюхой и Вованом, а после — от любви до ненависти ведь один шаг — выскажутся, о чём на душе наболело. Правда ведь не только глаза колет, но может и по лицу дать»…

Да и не спорит никто. Защищать надо, беречь родимых. Террористы по всей планете шалят, неадекватных людей много, психов всяческих. Помните «Телохранитель» с Кевином Костнером, ведь чуть не порвали на лоскутки героиню Уитни Хьюстон. А все потому, что пренебрегла мерами безопасности, проявила своеволие.

И в России было время, когда цари свободно по столице или по Царскому селу прогуливались. Но вот догуляли до Александра II, охрана которого оказалась совершенно беспомощной. Уже в другом веке, в лидера новой страны Владимира Ильича неистовая Каплан стреляла. Джона Кеннеди все помним и его кончину от пули на улице, которая дала пищу для сонма конспирологических теорий. Ну а из курьезных: Михаилу Горбачеву как-то по фейсу попало, Сильвио Берлускони чем-то тяжелым прилетело, да так, что зубы покрошились. Возражений нет — защищать надо и не только жизнь, но чтобы и в неловкое положение не попали охраняемые персоны, как же мы их потом уважать то будем?.. Но возражения возникают, когда мотивируют эту необходимость тем, что «власти сегодня рискованно быть ближе к народу». Причем эта аргументация стала общепризнанной: народ такой, как бы вам сказать помягче, что уж тут поделаешь?.. Соответственно, должна быть дистанция, и власти хорошо быть без народа, пройтись, к примеру, по пустынным улицам величественного города, который не оскверняют своим мельтешением снующие толпы.

Раз уж вспомнилось про Михал Сергеевича, то еще немного потревожим его. В свое время на волне популизма и «прожектора перестройки» он ввел моду на хождение в народ, на общение с ним. Заходит в гущу людей и гипнотизирует их рассказами про новое мышление, гласность, про то, как все было плохо и как прекрасно будет. Люди, окружающие слушали, надеялись, раньше с ними мало кто так разговаривал, почти никто. Это нравилось, но не нравилось то, что под эти разговоры происходит что-то совсем не то, чтобы хотелось. Потом был Ельцин. Он тоже по инерции разговаривал с людьми, пока мог. Когда в 1992 году приезжал в мой родной Северодвинск, то прогулялся по продовольственному магазину «Пингвин», посмотрел на пустые полки, потом о каких-то будущих благах рассказывал на крыльце собравшимся людям. Уехал, а в городе люди практически перестали получать зарплаты.

Защищать тогда их всех от народа сильно не надо было. Активные террористы еще не водились, да и люди не стремились за глотку лгущую схватить, потому как надеялись, верили в лучшее. В стране что-то происходило, она куда-то неслась, и люди думали, что к прекрасному далеко. Сирен, обещающих это лучшее, выслушивали, радовались общению и ними, чтобы не спугнуть удачу.

Но лучшее так и не приключилось, все даты, обещающие счастливую и радостную жизнь, истекли, как и надежды. Главное, чтобы хуже не было. На пике этого отчаяния практически и прекратилось общение власти с народом. Она вдруг поняла, что так спокойней и менее рискованно. Осознала она и свое величественное место и то, что она никому не подотчетна. Да и сам народ махнул рукой — толку нет, а там все без меня решают и решат. Вот так и пошли они в разных направлениях. Власть, становясь все более автономной, независимой, защищенной от этого самого малопредсказуемого народа. Лишь редкие пассионарии-ходоки да городские сумасшедшие продолжали обивать ее пороги, поднимаясь вверх по кабинетам в поисках правды, размахивая Конституцией и твердя о правах человека. Но на то они и пассионарии, чтобы это твердить. Для всех прочих придумали приемные, где, в том числе и через интернет свой стон можно направить до верховной власти, до президента. Только ему, ведь больше нигде правды не найдешь. Только он может нахмурить брови и дать взбучку нерадивым чинушам. Опять остается одна надежда, только на него одного. Но он такой один, а униженных и оскорбленных в стране со своими грошавыеденногонестоящими проблемами — миллионы. Поэтому надо защищать и беречь, а вместе с ним и всю власть от народа.

Что уж тут говорить, стерегут власть от народа, которая уже давно стала самостоятельным организмом, не только сотрудники ФСО во время визитов, но и, например, на выборах. Если на улице террористы или неадекваты думают, как напасть, то тут непроверенные или неблагонадежные люди с купюрами Госдепа в кармане могут прошмыгнуть во власть, а там и отравить весь благостный организм. Народ к выборам не готов, охмурить его и обвести вокруг пальца может кто угодно. Только власть подготовлена, она знает как лучше и лучше делает. Народ по своему легковерию и незнанию сделать может только хуже. Выборы превращаются в фарс, определенный аттракцион с заранее прописанным результатом для нашего же блага. Но беда в том, что власть не считает нужным объясняться и быть откровенной. Она отдаляется от народа, но не говорит ему, что боится вирусных инфекций от него нестерильного. Не отменяет те же выборы раз и навсегда, честно сказав, что они не подходят для неразумного народа, поэтому все будет решать мудрая власть, а вместо этого лукавит, не договаривает, пускает пыль в глаза. Вот здесь то и проблема, вот здесь то этот самый неподготовленный народ начинает подозревать, что власть не праведна, а на этом фоне всевозможные некрасивые мысли про жуликов и воров появляются…

Опять же в моем Северодвинске четыре года назад выбирали нужного мэра, весь процесс подгоняли под известный результат. Всех конкурентов сняли по суду, по совершенно законному основанию: взнос каждый из них заплатил с одного счета, а надо было с разных. Всех сняли, потому как есть закон, а он у нас превыше всего. Теперь через четыре года повторяется все в точности. Основного конкурента сняли так же по суду, так как некий «автор» предъявил претензии на свою интеллектуальную собственность. В листовке кандидата он увидел свой шедевр — фотографию. Долго разбираться не стали, чьи фотографии — претендента, который вдруг решил без необходимой визы прошмыгнуть в местную власть, сняли. Нужного переизберут или переназначат, потому как власть знает, что лучше, а народу неразумному нужен лишь пряник да шоу. Пример этот не уникален, а типичен и аксиоматичен.

«Власти сегодня рискованно быть ближе к народу» — это обоснованный вывод, а обосновать нынче можно все что угодно, главное грамотно это делать, как на стрелке с хулиганами. Все это правильно. При близком контакте народ может разглядеть многое на непорочном теле власти и будет задавать еще больше вопросов, а там, глядишь, от вопросов и к делу перейдет. Пока он инфантильный, бессмысленный, бесцельный и диковатый — полбеды. В этом полуобморочном состоянии он разве что в аффекте с кулаками бросится, а что если поймет, что все время его водят за нос и все унижения, страдания, которые пришлись на его долю, ни к чему хорошему не ведут, а только усугубляют его положение. Вопросов много, а все потому, что некому на них отвечать. Власть далеко и ближе она становится лишь по большим праздникам на короткий срок, да в сугубо ритуальных целях.

Но все это предельно логичное и обоснованное никак не объясняет положение самой власти. Если с одной стороны до нее доходят разрешенные да отфильтрованные голоса, стоны и причитания, как правило, о проблемах ЖКХ, зарплатах, жалобы на обидчиков. Если образ народа складывается исключительно из лиц этих просителей, которых редко, но допускают, который робеют, но всегда что-то просят и стонут, и стонут; а с другой стороны расположились вечно угодливые халдеи, да подхалимные чегоизволите, то что в голове власти от этого происходит? Ужаснуться от всего этого виденного регулярно можно и бежать, бежать, бежать в любые Майами, лишь бы подальше. Или возненавидеть всех и сразу. Впасть в непролазное декадентство. В этой ситуации изоляции от народа в головном мозге этой самой власти могут произойти необратимые изменения. Разве нет? И это настоящая проблема, а не мигалки, не кортежи и охрана.