Их выбор

…И повезло же некоторым. Шли на выборы — попали в триллер. Налёт неопознанных молодчиков, выкраденные списки избирателей.

— На выборах депутатов в Законодательное собрание Ростовской области, в Ростове-на-Дону, произошло нападение на участковую избирательную комиссию, — так описывает член избирательной комиссии Маргос Тирацунян налёт на УИК 1765 — Несколько (5 или 6) здоровенных молодых парней кавказской наружности, примерно в 21 час ворвались на территорию школы № 66 в Железнодорожном районе, заскочили в зал для голосования, схватили (и даже вырвали из рук) все списки избирателей и скорой бандитской походкой, разметая многих присутствующих на своём пути, выскочили с территории школы.

Рядовой УИК с двумя тысячами избирателей, каких в избирательном округе около 60. Налёт последовал за неудавшейся попыткой вброса: те же здоровенные (но, очевидно, не слишком умные, так бывает) парни попытались впихнуть в узенькую щель избирательной урны толстенную пачку бюллетеней. Возможно, сколько-то бюллетеней из пачки в урну всё-таки попало. Но на участке поднялся шум, и горе-фальсификаторы бежали. Чтобы через несколько часов вернуться уже в качестве отчаянных налётчиков, похитителей избирательских списков. И — надо же, как закручено — в течение часа после налёта никто не мог найти председателя УИК и директора школы. После их появления были найдены и списки избирателей, во дворе школы — и выборы продолжились. И, главное, как свидетельствует Маргос Тирацунян, ни на одном проверенном бюллетене из урны не было обнаружено «чужеродных подписей и печатей».

Результаты выборов на участке 1765, разумеется, засчитаны. Может, оно и правильно. Иначе возник бы нехороший прецедент — и пошло бы поехало. Любой дурак мог бы срывать выборы.

Интересно, в чьих головах созрел шедевральный сюжет? Дилетанты взялись вбросить бюллетени, а когда не выгорело, решили сорвать на участке выборы? Или у карусельщиков всё настолько плохо, что это были не залётные полудурки, случайные субподрядчики — и теперь таков уровень карусельных бригадиров?

Как бы то ни было, случай наверняка войдёт в анналы. Как и ставший уже знаменитым репортаж телеканала «Россия 24» во время проведения президентских выборов 2011, когда в прямом эфире демонстрировались предварительные итоги голосования — те самые, согласно которым явка избирателей в Ростовской области составила ровно 146,47%.

Но на участке 1725, где я членствовал с правом решающего голоса, выборы прошли тихо, без налётов. В сравнении с описанным выше — так, сущие мелочи. Монотонную рутину ненадолго развеял кандидат от «Справедливой России». С криками он протестовал, что наблюдателям не видно избирательных урн. Хотя урны им были видны. К тому же наблюдателям не запрещали перемещаться по участку. Потом стал протестовать против того, что в списке для голосования на дому члены УИК, отправившиеся с выносной урной по адресам, не расписались напротив фамилии каждого голосующего. Председатель комиссии возразила, что эти подписи появятся после того, как завершится «домашнее» голосование и выносные урны вернутся на участок — поскольку не каждый, на кого подана заявка, проголосует. Что могу подтвердить из личного, хотя и небогатого опыта. Один из таких заявленных отказался голосовать наотрез, как ни упрашивали его тёща и жена, подавшая заявку.

— Я, — говорит. — Не голосую из принципу, поскольку никаких изменений к лучшему после ваших выборов-шмыборов в упор не замечаю.

Вскоре после того, как шумно протестующего кандидата попросили назвать пункт закона, который, по его мнению, нарушен отсутствием подписей в списках «домашников», голосование по которым не завершено, он уехал.

Выборная рутина потянулась дальше.

Итоги голосования с первого раза не сошлись, и уже упакованные для сдачи в ТИК бюллетени пересчитывали заново. Подведение итогов после закрытия участка затянулось на 7 часов. В присутствии наблюдателей, разумеется.

Финальная арифметика выборов на моём участке такая.

Явка составила чуть более 40%, из 2638 зарегистрированных избирателей 1076 пришло на участок, 80 проголосовало дома. По открепительным удостоверениям на участке проголосовало 23 человека, всего в дополнительном списке, включая тех, кто сменил адрес регистрации или в чьей фамилии была допущена опечатка, было 29 человек. За «Единую Россию» 598 голосов, за КПРФ 204, за «Справедливую Россию» 141. Далее по нисходящей: ЛДПР 55, «Гражданская платформа» 26 голосов.

Испорченных бюллетеней было 15, примерно половина испорчена явно сознательно: перечёркнутый лист. Впрочем, были и казусы: галочки сразу в двух клетках. Или, вот, запомнился бюллетень несостоявшегося избирателя, приписавшего под списком партий:

— В богатейшей стране народ нищий. Позор!

В стопке «Единой России» чужих голосов не обнаружено. В жиденькую пачку голосов, отданных КПСС (Коммунистическая партия социальной справедливости) затесался бюллетень с голосом, отданным партии «За справедливость!». При перепроверке голос вернули партии, название которой так напоминает тост.

Впрочем, дебют моего членства в УИК не свёлся к бумажной рутине.

Вычитанное в прессе и блогах заменил личный опыт, который дал хоть и начальные, но предметные знания. Некоторые из них напрочь опровергли стереотипы, с которыми я шёл в избирательную комиссию — например, о том, что костяк этих комиссий, формируемых главным образом на базе школ, из трудовых коллективов, состоит сплошь из беспринципных или задавленных административным ресурсом людишек. Ни один из членов УИК 1725 не произвёл на меня такого впечатления. Обычные — нормальные — люди. Кстати, чрезвычайно выносливые к скучнейшей монотонной работе. Объём такой работы, проделываемой при подготовке к выборам, нешуточный. Чего стоит одно только оформление бюллетеней: подпись председателя, печать, наклеивание марок. Ко всему прочему в этот раз в пачках попадались бюллетени с других участков — по сотне-другой. Так сработала типография, видимо. Приходилось ещё и обзванивать другие участки, просить забрать свои бюллетени, разыскивать и забирать свои.

Дополнился деталями и образ независимого наблюдателя. Четверо наблюдателей-мужчин, из них двое молодых и крепких, почему-то покинули участок сразу после завершения голосования. Молодая девушка с блокнотом, в который записывала, кажется, всё, что видела и слышала, осталась до конца процедуры подсчёта, до трёх часов ночи…

Мне трудно принять очередные победные для единороссов итоги выборов. Но если говорить конкретно о Ростове, то вряд ли на эти итоги сколь-нибудь серьёзно повлияли фальсификации «на местах». Наверное, они имели место. Не все вбросы были столь же провальны, как на участке 1765, где-то, видимо, кружились карусели, бюллетени перебрасывались в стопки «правильных» партий. О таких нарушениях пусть рассказывают их непосредственные свидетели. Но, полагаю, в массовых подтасовках в Ростове-на-Дону большой необходимости не было. Если обобщающий портрет избирателя схож с тем, что я наблюдал на своём участке, то депутатов в областное Заксобрание выбирали главным образом люди пенсионного и предпенсионного возраста. Сколько же пересмотрел я нездоровых усталых лиц, пожёванных неприкаянной российской старостью и болезнями. Шли, покряхтывая и ворча. Шли, наваливаясь на палочки и тяжело волоча ноги. Молодых-энергичных явилось заметно меньше. Доля тех, кому до сорока, составила от силы треть.

Можно много и разнообразно рассуждать о том, почему те из немолодых россиян, которые не голосуют за коммунистов, дарят свои голоса «Единой России». Это другая — весьма болезненная и нервная тема. Но главная проблема новой, послепутинской России, которая никак не состоится, хоть ты затопчи митингами всю Москву и заклей пол-России стикерами Навального — как раз в апатии молодых и «зрелых» поколений. В их глухом, непробиваемом безразличии к политическому будущему страны. В аполитичности — или, скорее, в протестной аполитичности (не голосую «из принципу»), которую и нужно преодолевать. Иначе любые выборы — даже самые легитимные — будут отражать выбор тех, чьи ожидания от жизни сводятся к недорогой гречке, успокоительным сериалам — и чтобы очереди в поликлинике хоть немного укоротились.

Фото: Донат Сорокин/ РИА Новости