Почему я пойду на «Русский марш»

4 ноября будет первый «Русский марш», который я намерен посетить лично. Раньше я как-то сторонился подобных мероприятий: во-первых, не люблю митинги, во-вторых, сам антураж «Русского марша» меня не очень привлекает. Если говорить совсем просто, на подобных мероприятиях национализм просвещенный и, если так можно сказать, европейский, вытесняется совершенно пещерным, с бородой в капусте, антисемитизмом и жестами времен Третьего Рейха.

Однако сейчас уже стало окончательно понятно, что национализм в том виде, в котором он был, например, в 1993 году с боевиками РНЕ на защите Белого дома, становится музейным экспонатом. Вообще в стране подрастает поколение, которому непонятны имперские комплексы и их, если хотите, национальное проявление. Национализм в России встает на европейские рельсы, что должно уже в самое ближайшее время привести российский политический спектр к общепринятой модели — с правыми и левыми политическими силами.

Левые у нас и коммунисты с их неизменным интернационализмом, и традиционные либералы в виде Немцова, Рыжкова, Митрохина, которые в Европе воспринимались бы как левые, а в России пока еще относятся к правому флангу. Несмотря на всю разность, тот самый присущий коммунистам интернационализм, их как раз и объединяет. Но если коммунисты вобрали в себя какие-то понятия о русском народе и даже православии, то либералы просто стоят на защите меньшинств, в том числе национальных, часто считая, что национализм даже опаснее, чем нынешний полуавторитарный режим латиноамериканского образца.

Настоящие же правые в России находятся еще в зачаточном состоянии, что во многом объясняется распадом империи, после чего к правому спектру отнесли какие-то совершенно карикатурные организации в черной форме и со свастикой. В реальности, уже тогда это были музейные ценности, которые никаких успехов в политике не имели даже во времена относительной политической свободы. Националистический электорат аккумулировал вокруг себя Жириновский, который ныне уже не тот во многом потому, что остался еще в эпохе отсутствия политической конкуренции. Сейчас же появился спрос на нормальный европейский национализм, но он еще не удовлетворен политическими структурами.

Вообще появление запроса на национализм связано с двумя факторами. Во-первых, экономическим ростом, из-за которого люди стали обращать внимание не только на свой холодильник, но и свою среду обитания (ровно отсюда, кстати, и интерес к урбанистике), во-вторых, сопутствующей ему миграцией из культурно чуждых нам стран Средней Азии. Наверное, когда в Москве мигрантов только за неполный год стало на 3 миллиона больше даже по официальным данным вице-премьера Козака, это уже предел. Когда я ехал в метро в день Курбан-Байрама, я думал, что проснулся в Ташкенте или Фергане — настолько мало русских лиц было на Кольцевой линии метро.

Одновременно с этим власть делает все, чтобы европейские правые в России не появились. Например, в регистрации было отказано НДП, а один из ее лидеров Константин Крылов привлечен к уголовной ответственности по 282 статье УК РФ за требование изменить экономическую модель в отношении Кавказа. Более того, борьба с национализмом — это, пожалуй, единственный запрос либеральной оппозиции, на который реагирует власть.

Очевидно, что Кремль как раз боится появления новых правых как наиболее значимой политической силы в стране. На фоне гигантского запроса на новые политические лица, эффект только усилится. Так что рождение подобной политической силы будет всячески оттягиваться.

Например, введение виз со странами Средней Азии не произойдет при нынешней власти не только потому, что у Путина абсолютно иррациональная тяга к империи, но и потому, что власть тем самым отдаст инициативу тем людям, которые требуют введения визового режима. Таких, к слову, порядка 80%. И пусть в Москве будет 10 миллионов мигрантов или Бирюлево случится в каждом городе, настроя действующей власти это не изменит. То есть визы со Средней Азией мы будем вводить уже при другой власти.

Ровно поэтому я и пойду на «Русский марш». Мы должны на самом деле сделать две вещи: во-первых, формализовать запрос на правые политические силы и в условиях нынешней несвободной политической системы по возможности отстаивать интересы их потенциальных сторонников; во-вторых, донести до людей простую мысль — с нынешней властью не будет другой миграционной политики.

Кроме того, надо понимать, что в условиях нынешней демографической ситуации в России от миграционной политики полностью зависит и экономика. Мигранты из Средней Азии — это дешевая рабочая сила и демпинг на рынке труда, что тормозит повышение производительности труда, инновации, развитие производства. Нынешнюю России в этом плане можно сравнить с послевоенной Японией, которая тоже стояла перед выбором, но выбрала совершенно иной путь — механизацию производства и, как следствие, повышение производительности труда. У нас же даже улицы до сих пор убирают мужики с метлами, а не машины. Соответственно, ничего страшного в сокращении количества дворников или строителей нет. Наоборот — это заставит повышать производительность труда, а, значит, и зарплаты гражданам России.

Кстати, многие не знают, что проблема миграции в Москве уже была актуальна в конце эпохи СССР, во времена, когда Ельцин возглавлял московский горком КПСС. Столкнувшись с проблемой демпинга на рынке труда и, как следствие, ростом социальной напряженности в городе, будущий президент России декларировал тезис о закрытии Москвы для мигрантов того времени, то есть лимитчиков. Более того, во многом на этой теме он разгромно выиграл выборы у директора ЗИЛа Бракова, для которого лимитчики как раз и были основой производства. Но далее уже страна попала в такое состояние, когда эти проблемы в столице ушли куда-то на двадцатый план.

Так что тема изменения миграционной политики, которая становится основной на «Русских маршах», политическая как минимум не больше, чем экономическая.

Фото: ИТАР-ТАСС/ Антон Новодережкин