Как проголосует Крым

Олег, вы ищете человека? Когда-то Диоген искал человека со светильником днем…

Он искал его днем с огнем в мирной Греции, и не мог найти…

А уж искать человека на войне на «полное уничтожение» занятие куда менее перспективное, куда легче его будет найти среди победителей. Сплошь благородных и великодушных.

Но я, как человек, не претендующий на звание Человека все-таки напишу, хотя аргументов у меня толком и нет. Есть только отдаленное иррациональное ощущение.

Начну с того, что для меня Крым — это не пустой звук. В Крыму родился мой отец, и я здесь выросла, хоть и родилась в Москве, бываю здесь часто и подолгу. Воспринимаю его как Родину — ни больше, ни меньше. Это мой дом.

Мои многие друзья, кто был на Майдане, выступая против Януковича, после моих статей о Крыме, боюсь, перестанут со мной общаться, но я не могу иначе. Я не считаю, что на Майдане бегали бандеровцы, бондеровцы и тем более бендеровцы. Там было много моих друзей — умных, интересных и потрясающих людей. Я за них очень переживала.

Но…

Фактически все 23 года, с момента распада СССР, в Крыму это вопрос висел. Вопрос, почему Крым оказался в составе Украины. То, что Хрущев его подарил — другой вопрос. Пишу не про историю.

Вопрос, прямо скажем, висел пассивно. Активных действий никаких не велось.

Но почему-то продолжал висеть.

— Вот гады, ну как там можно?

Помню на пляже возмущение местных в Гурзуфе, когда повесили над Адаларами (скалами в море) украинский флаг, что было вполне естественно.

— Так Крым же Украина, что возмущаетесь?

— Да какая там Украина. Ошибка это…

Машут рукой, и живут дальше. И это было всё время.

Но больше, чем эти разговоры, ничего сделано не было.

Помню, как в свое время вдруг всем моим друзьям, с которыми я проводила всё лето, пришлось вдруг неожиданно поступать в университеты на украинском языке.

— Да мы его вообще не знаем. У нас всё в школе было на русском.

Все были в ужасе, воспринимали это, как кошмар. Кто-то, конечно, говорил на «мове», но в целом — нет. Я это очень хорошо помню.

Прошло время, все привыкли. Говорят на русском, а вся документация на украинском. Сдают экзамены на «мове». Выучили. Даже фильмы научились смотреть на украинском. Привыкли.

Но большинство всегда говорили про Россию. Это всегда было в воздухе. Это не веяние и желание последних месяцев. Это не дешевые популистские идеи. В разговорах в магазине, маршрутке, на чьей-то кухне — всегда было рядом. Неявно.

Это было, как большой фурункул, который не созрел. Но он был, точнее зрел.

Да, народ там пассивный, не в пример пассионарному Западу Украины. Ничего не делали, не пытались бороться за свои права. Может, просто хотели, чтобы их не трогали — обычная такая позиция.

Когда меня спросили — считаю ли я, что если Крым присоединится к России, будет ли это плохо, ответила, что если так народ решит, значит хорошо.

Потому что здесь не могут быть рациональные объяснения. Нельзя сказать людям, которые жили более двух десятков лет с тем, что произошла ошибка — нет, вы не можете выбрать, вы заблуждаетесь, вас обманут. «Пойми, тебя ждет варвар ВВП, там на митинг ты не выйдешь, никакого свободного волеизъявления не будет и от твоих заповедников ничего не останется, и Артек разворуют и т. п.». Это все слова. А они не нужны. Здесь все на ощущениях, которые нельзя описать.

— Понимаешь, я русский. Я не знаю, как тебе это сказать! Да что там, тебе не понять. А у меня тогда Родину отняли. Я дома, и не дома, — так один раз мне сказал таксист в Севастополе. Это было 8 лет, назад и я слова эти помню почти дословно.

Потому что многие люди просто хотят домой. Они именно так это воспринимают. Глупцы наивные? Может быть.

Хочу разочаровать либеральную общественность и сказать им, что в Крыму практически нет тех, кто не хочет в Россию. Точнее есть, но это единицы — их ничтожно мало. Там есть те, кто хочет в Россию, а еще есть те, кто хотят в Россию, но не хотят к ВВП. Еще есть сомневающиеся. Сомневающиеся — это категория тех, кто просто хочет, чтобы их не трогали, оставили в покое, и давали летом сдавать их маленькие дома и чтобы сейчас не срывали сезон — это их главная головная боль — ни военные, ни Майдан, ни что-либо еще в этом мире — пусть всё горит синим пламенем.

Весьма показательно, что за последнюю неделю в Крыму было несколько митингов против РФ, т.е. против присоединения к ней Крыма, что очень массированно показывало татарское ТВ, но приходило на них не более 50−70 человек — в крупных городах. Смешно читать в СМИ, когда пишут, что русское ТВ игнорирует митинги в Симферополе против вступления в РФ. Наше-то ТВ само собой игнорирует. Но это не значит, что 50 человек влияют кардинально на ситуацию.

Зато весьма показателен один маленький пример в родном Гурзуфе. Мои знакомые, созвонившись и скоординировавшись, решили провеcти митинг в поддержку РФ. Сами решили, сами обзвонили, поставили перед фактом местные власти. На другой день собралось около 500 человек, в крохотном поселке в 10000 жителей! Проехали колонной машин, которой половина встреченных машин сигналили в ответ. После повесили русские флаги у поссовета. Сейчас там функционирует дружина самообороны — ходят по трое и следят за порядком.

Моя близкая подруга, тоже местная, на это мне написала «Дураки, сами не знают куда просятся. Получат по полной». Но, когда я ее спрашиваю, почему она не хочет, она отвечает:

— Я не против России, я не хочу с ВВП. Если бы не он — руками и ногами. А так — не верю, чтобы они будут думать о нас.

Но таких мало, они есть в сетях, они пишут призывы. Кто-то молчит. Но их меньшинство — это молодежь, которая сформировалась уже после развала СССР, и которая все-таки Украину воспринимает как Родину, хоть они и русские. Полагаю, они проигнорируют референдум.

Но большинство хочет в Россию даже с ВВП. Кто-то его вообще обожествляет. Надевает на него лавровый венок. Некоторые даже понимают, что может быть хуже, но все равно хотят — представляете? Есть и такие.

Почти все мои московские друзья со мной спорят, что Крыму ничего хорошего не будет от вступления в Россию. И тут я теряюсь — начинаю говорить, что хуже вряд ли может быть, что там вообще нет работы и запустение, что люди выживают только летними сезонами.

А потом понимаю, внутри где-то понимаю, что это вообще тут не причем.

Важно то, что люди ждали. Да — пассивно, да — молчали.

Целый полуостров был отчужден от своей Родины. Именно так это видят крымчане.

В целом именно такое ощущение от ситуации у людей. Хотя не удивлюсь, если после этой статьи вылезет ни один десяток местных (многие из них случайно окажутся татарами), кто крикнет, что я вру, и в конце прибавит, что я маскалька, и не имею право лезть в чужие дела.

А еще скажу, что мне непонятно, почему власти Киева не могут сейчас погасить конфликт. Ведь самое простое решение — принять закон о языке. Таким образом сразу всем будет сказать нечего. Ни России, ни восточной части, ни Крыму. Почему они это не делают? Что за неведомые амбиции в данной ситуации, когда страна, возможно, на гране войны? Именно сейчас торг уместен. Так кто в итоге хочет больше войны?

Друзья мне говорят — что крымчане дураки, верят тому, что им обещают. Ничего хорошего их не ждет.

А я отвечу — это за пределами логики. Люди хотят этого. И это их право, это их выбор. Они на него имеют право.

Когда люди так долго сидели, и вдруг вышли на улицы даже в крохотных городах, значит, фурункул прорвало. Он долго зрел.

И ничьи обещания тут не причем. Никто не знает, будет лучше Крыму или нет. Эти люди тоже ЭТО знают. Вы думаете, они все поголовно идиоты и не понимают, что рискуют?

И дело тут ни в каких-то аргументах, будто Крым разыгрывают в своих целях большие дяди. Сейчас дело в конкретных людях, и у них есть право выбрать.

Фото РИА Новости