Запад, кино и… Александр Павлов

Одним из приятных открытий последнего книжного фестиваля в ЦДХ стала новая книжка Павлова «Постыдное удовольствие: Философские и социально-политические интерпретации массового кинематографа» (М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2014). Но прежде чем говорить о ней, захотелось сначала вспомнить другую книжку про кино, вышедшую более чем 40 лет назад. Очерк Романа Соболева «Запад, кино и молодежь». Несмотря на то, что кино — это быстро устаревающее искусство (как, собственно, и все откровения кинодеятелей и кинокритика), эту книгу помнят и даже читают до сих пор, а тогда, в конце 70-х, увлекающиеся молодые люди за ней специально ездили в маленький магазинчик «ВТО» на улице Горького, нынешней Тверской. Так что она, что называется, стала культовой.

Секрет ее успеха и долгого читательского спроса, по-видимому, заключался в том, что была она совсем не… о кино. Вернее, не только о кино. А, скорее, о «другом». О том, что «другое» существует.

В частности, о том, что существует некий культурный феномен Запада. По аналогии: если иной западный культуролог считал, что в России пролетарские медведи ходят по улицам, то, по мнению отечественных культурологов, на Западе по улицам ходят ковбои с кольтами и мочат всех несогласных с лидерством Соединенных Штатов. Иными же словами, на Западе живут люди, которым нет дела до «советского острова благополучия», его коммунистической этики и эстетики, его революционных мифов, потому что у них есть своя этика, эстетика и мифы. Притом что и «мы» как выразители «островной этики», ее инвалиды детства, в этой книге, изданной в СССР и продаваемой в советском магазинчике небольшим тиражом, подозрительно отсутствовали. Великолепный, однако, психотерапевтический эффект для потенциального рекрута будущей перестройки!

И тогда я впервые задумался о том: а что это значит — «писать о кино»? Пересказывать обывателю содержание фильмов, как они снимаются, какие трудности испытывает актер, входя в образ? Ну, это конечно, очень важно и очень интересно, но и не только. В перестройку, когда вместе с видеомагнитофоном «самиздат» пришел и в сферу распространения кинопродукции, на страну вдруг повалилось все, что было сделано Голливудом за последние 20−30 лет, и просмотр кино из элитарного занятия авгуров вдруг сделался демократическим, общедоступным. Каждый стал сам себе «Иллюзионом» (единственный кинотеатр в Москве, который демонстрировал из собрания «Госфильмофонда») и сам себе «Домом кино», куда раньше ходил исключительно бомонд по спецприглашениям. Отчего пропал всякий резон морочить публике голову дефицитным «высоким искусством».

Напротив, на потребу дня появились обзоры типа «1000 фильмов, которые НУЖНО посмотреть, прежде чем умереть!». Или двухтомник «3500 рецензий от Сергея Кудрявцева». (Хотя попробуйте посмотреть 3500 фильмов и не сойти с ума, не то что про них написать!) Которые и действительно манифестировали новую утилитарность, поскольку позволяли практически ориентироваться в море названий и в конечном итоге, экономить средства и время, каковую услугу не в состоянии была предоставить высокохудожественная кинокритика. Но остался актуальным и интеллектуальный канон, непроизвольно заданный вышеупомянутым очерком Р. Соболева — оказывается, можно еще писать про социологию кинопросмотра: что мы вообще хотим увидеть и почему мы хотим ЭТО увидеть в кино? Почему нам ЭТО показывают?

Книга А. Павлова (сам он преподает философию в НИУ ВШЭ) — в каком-то смысле — запоздалый ответ на задачу информационной эпохой.

Уникальный в том смысле, что таких книг у нас долгое время не издавалось. Писаную на стыке жанров — философии и киноведения с уклоном в философию — классический киновед ее вряд ли поймет и оценит. Но страшно узок и круг этих людей, способных адекватно ее истолковать с философских позиций.

Однако социологический очерк о культурном феномене Запада снова важен для нас хотя бы по той простой причине, что Запад, — что бы про него ни говорили почвенники, — по-прежнему основной генератор массовой культуры, через которую продолжает влиять, побеждая или, по крайне мере, не проигрывая в борьбе идей Не-Западу. И конечно потому, что он об очевидном политическом, которое зарождается в моменты формирования социального заказа на очередной мировой блокбастер и реализуется вместе с вашим интересом. Ведь не случайно же сетует автор газеты «Завтра», что «сразу после духоподъёмных передач Толстого или Соловьёва по центральным каналам начинаются трансляции западных фильмов», что обесценивает вышеобозначенную духоподъемность.

Исследование Павлова «Постыдное удовольствие» (имеется в виду удовольствие интеллектуала от низких жанров, в котором он подчас боится признаться своим товарищам-интеллектуалам) эту тревогу компетентно объясняет. Так потому, что Запад — это все. Или, по крайней мере, большее из всего. Но таким образом, книга вполне могла бы быть названа аналогично — «Запад, кино и…»

И — кто? Вот тут кроется определенная проблема.

Вряд ли читатели газеты «Завтра». Они с таким видением проблемы никогда не согласятся. Но дело в том, что третьим элементом уравнения, очевидно, никак не получается сегодня и «молодежь». Она перестала быть у нас, да и где-либо в мире, локомотивом перемен. Скорее, геймеры, чем новые любопытные, молодые люди сегодня большие конформисты, чем их родители, пережившие двадцать лет назад радикальный политический поворот. Похоже, им теперь все равно, что Запад, что Восток, что Путина на трон. Как ни странно отсутствуют и другие адресаты такого исследования, как и сам адресант.

Кто он? Гипотетический любитель кино? Критик или подпольный внутренний эмигрант? А может, это просто «Запад, кино и один только Александр Павлов»? Но что, однако, нам автор хочет сказать про Запад, кроме того в качестве духовных скреп там выступают маньяки, зомби и вампиры, а не павлы корчагины, как в погибшем СССР, или следователи прокуратуры, как сегодня, когда Россия встала с колен? Не очень понятно.

Слишком гладко написанный текст, отсутствие спорного и политической провокации, если не считать за оную псевдонаучное рассуждение о происхождении зомби - не только достоинство, но и существенный недостаток текста. Автор сам не хочет выпадать из консервативного тренда, которая скорее самоубьется, чем призовет нас в чем-то ровняться на Запад. И мы были бы очень не правы, если бы расточали за это одни комплименты.

Тем не менее, повод для комплиментов имеется. Ряд разделов исследования в состоянии существенно пополнить культурный багаж выходящего в общество интеллектуала. Или пытающегося таковым казаться. Например, вы не знаете, кто такой модный Жижек и что он думает о кино. На этот случай в книге целый раздел: «Славой Жижек и Фредрик Джеймисон смотрят кино». Хотя я лично не уверен, что так уж нам важно знать, что смотрят и думают о кино эти неомарксисты.

Или вот набор несомненных умностей о том, что такое культовое в кино. Почему Кроненберг и Коппола сначала были культовыми, а потом стали некультовыми, то есть потеряли свой трон, а потом опять стали немножко культовыми, отчего это зависит, как это происходит. О, эта пища истинного гурмана, охмуряющего столь же высокоинтеллектуальную спутницу!

Или мне лично было крайне интересно рассуждение о проявлениях консервативного в рейгановской культурной Америке, хотя не при Брежневе-Андропове уж было об этом судить. На самом деле, я не уверен, что эти разделы стыкуются друг с другом без швов, но так или иначе, Павловым сделана серьезная, если не сказать уникальная заявка на исследование культурных процессов, которая, надеюсь, далеко его заведет. Во всяком случае, до будущей книжки.