Наука выживания

Либералы — ловкие ребята — поломали много чего в 1990-е и 2000-е, а теперь говорят, что оставшееся от их разрушительных реформ, оказывается, не по карману России. Была у нас не самая мощная, но довольно неплохая промышленность, а при ней прикладная наука. Но реформы Гайдара-Чубайса основательно подорвали первую и во многом изничтожили вторую. Уцелела чудом академическая наука. Теперь взялись и за нее, в том числе и в пропагандистском плане.

В результате вот уже более 20 лет либеральная пропаганда вольно или невольно прививает нам комплекс научной неполноценности, что, мол, далеко нам до Запада. Основной упор делают на массовый отъезд ученых — теперь исследованиями вроде как заниматься могут только те, кого не ждут или не приняли за рубежом.

Впрочем, это далеко не единственный миф, который нам усиленно внушают. С началом реформы РАН появились новые легенды о науке. Точнее, не новые, а перепевы старых на новый лад. В данном случае, что каждая кухарка может разобраться в синхрофазотроне и определить главные особенности поэзии Овидия. Вот эту и некоторые другие антинаучные побасенки мы и попробуем разобрать в данной статье.

Миф № 1: Советская наука работала, в основном, на военно-промышленный комплекс и именно там имела успехи, в то время как в других отраслях все было значительно скромнее

Спору нет, во времена холодной войны СССР вынужден был участвовать в гонке вооружений и тратить на это немалую долю своих материальных, финансовых и, действительно, интеллектуальных ресурсов, но это совершенно не означает, что ничем другим, кроме оборонки и космической программы, ученые в те годы не занимались. Если бы советская наука носила исключительно военный характер, то на ее долю никак не приходилось бы треть научных открытий и рационализаторских предложений в мире.

На самом деле, наука во времена СССР была на подъеме в целом, развивались, пусть и не беспроблемно, все три ее ключевых направления: академическое, образовательное и отраслевое. Это был единый мощный комплекс, который позволял решать задачи исключительной сложности в кратчайшие сроки и с минимальными, по сравнению с другими ведущими странами, затратами.

Если бы наука в СССР была сугубо технической, не было бы столь мощного гуманитарного ее направления. Не издавались бы стотысячными тиражами полные собрания сочинений классиков с развернутыми научными комментариями, а также словари, справочники, энциклопедии.

Автор этих строк работает в Институте мировой литературы им. А.М. Горького РАН и не понаслышке знает, что идеи многих проектов изданий были задуманы и основы для них заложены еще в советские годы. Предшественники оставили нам огромный задел.

Невероятных успехов достигла тогда отечественная медицинская наука — тогда проводились, причем на совершенно иной, чем в наше время, технологической базе, уникальные операции. Имена советских врачей, в частности Александра Вишневского и Николая Бурденко, были известны во всем мире.

А как раз о конструкторе космических кораблей Сергее Королеве и авторе советского атомного проекта Игоре Курчатове многие в мире узнали спустя годы после реализации их выдающихся достижений. Исключением тут был академик Андрей Сахаров, но знали его за рубежом не столько за научные успехи, сколько за антисоветскую деятельность, которую он вел.

Миф № 2: Для России содержать фундаментальную науку, не приносящую быструю прибыль, слишком дорогое удовольствие

На Украине после государственного переворота идея о «ненужности» науки уже привела к сокращению расходов на нее. Деньги собираются отправить на поддержку армии. Очень хочется надеяться, что у нас до такого не дойдет, и средства для повышения обороноспособности будут изыскиваться не в карманах и без того не слишком богатых ученых.

Тем не менее, реформа РАН, против которой в прошлом году протестовало практически все научное сообщество, начата. Но явно неспешно — как известно, президент России приостановил на год введение новшеств. Уже по ходу дела выяснилось, что средств на не очень понятные реформы нет. Впрочем, уже сам факт реформирования Российской академии наук говорит о том, что, в отличие от властей на Украине, в России никто из принимающих решения не сомневается в важности фундаментальной науки как таковой.

Да, она не приносит немедленной отдачи, но и прикладная и тем более вузовская тоже не окупаются буквально на следующий день. При этом без академической науки наша страна не смогла бы первой отправить человека в космос и добиться ядерного паритета с США.

Особо следует подчеркнуть важность гуманитарных наук, которые прибыль принести не могут в принципе, у них другая очень важная миссия — ученые этого направления выступают своего рода хранителями и летописцами кладовой культуры нашей страны. Говорят, что Гитлер, когда его танковые армады рвались в 1941 г. в Москву, в первую очередь собирался разгромить именно институты гуманитарного профиля для того, чтобы стереть историческую память народа. Ученые-гуманитарии работают в архивах и музеях, фактически сберегают наше национальное культурное достояние.

Те, кому кажется, что Россия может обойтись без академической науки, нужно подумать: а кто будет представлять народу произведения искусства, кто расскажет правду о нашем далеком и не очень далеком прошлом, опираясь на факты в архивных документах, а не на собственные домыслы?

Без мощной РАН еще хуже будут обстоять дела с высшим образованием, ведь академическая и вузовская науки тесно связаны друг с другом даже в кадровом отношении. Многие научные сотрудники совмещают академические исследования с преподаванием в институтах, поскольку прожить на скромную зарплату научного сотрудника нереально, а при совместительстве хоть как-то можно свести концы с концами.

Миф № 3: Финансирование не играет решающей роли в развитии науки

Конечно, финансирование не единственный фактор, определяющей успех или неудачу научной деятельности. Еще нужны подготовленные кадры, хорошая школа во всех смыслах этого слова, да и традиции, передающиеся из поколения в поколение. Все это у российской науки есть, несмотря на массовый отъезд ученых в 1990—2000 гг. и уход из науки многих 40−50-летних исследователей, в результате чего образовался определенный провал в среднем, самом работоспособном возрасте.

Но главная беда науки в постсоветскую эпоху — хроническое недофинансирование. Зарплата ученых в середине 2000 несколько выросла, но по-прежнему далека от средней.

С совершенствованием материально-технической базы тоже далеко не все в том порядке, как хотелось бы, хотя намного лучше, чем в 1990-е. Поэтому, например, не удается так быстро оцифровывать научную и художественную литературу и архивные источники, а также базы данных архивов и библиотек, как хотелось бы.

Применительно к близкому автору этих строк литературоведению с большим трудом идет выпуск электронных изданий полных собраний сочинений русских и советских писателей. В условиях, когда цены за книгу академического уровня зашкаливают за тысячу рублей, выпуск цифровых версий становится жизненно важным. К тому же в такие издания можно быстро и легко вносить правку по мере ввода в научный оборот новых данных о писателе и его произведениях. Ну и наконец, комментарии к таким изданиям вполне реально сделать интерактивными и мультимедийными.

Миф № 4: Российская наука отстала если не навсегда, то, во всяком случае, надолго

Конечно, удар, который нанесен российской науке в годы либеральных реформ был очень сильным, но фатальным он, к счастью, не оказался. Удалось охранить основу научной структуры — Российскую академию наук. Именно поэтому так болезненно восприняли в ученой среде попытки ее довольно рискованного реформирования.

Тем не менее, уровень советской научной школы был столь высок, что даже отъезд немалого числа специалистов катастрофическим для нее не стал. Ну а успешность очень многих исследователей за рубежом, в частности лауреата Нобелевской премии Андрея Гейма, говорит о том, что при возвращении даже части уехавших или ушедших из науки России вполне реально вернуться в лидеры научного мира.

Разумеется, для этого требуются определенные перемены, прежде всего, омоложение руководящих кадров. Сейчас, в отличие от советских времен, практически не встретишь 30-летних директоров научно-исследовательских институтов, а между тем именно в этом возрасте добились своих самых выдающихся успехов многие ученые, в том числе вышеупомянутые Сергей Королев, Игорь Курчатов и Андрей Сахаров.

Из-за отъезда немалого числа ученых среднего возраста, а также низких пенсий ученые старших возрастов не спешат уступать руководящие кресла молодежи. К счастью, постепенно процесс смены поколений все-таки идет — на уровне отделов молодые руководители уже не редкость.

Если будет нормальное финансирование, если юным исследователям будут больше доверять, ставить перед ними не второстепенные, а прорывные, интересные задачи, можно с высокой степенью уверенности говорить, что российская наука вернет утраченную на время славу советской. И мрачные прогнозы о ее судьбе не сбудутся. Причем много времени для этого не потребуется, ведь талантами наша земля точно не оскудела и никогда не оскудеет. В науке, как и в области балета, Россия традиционно сильна.

Миф № 5: Оценить научную работу может и неспециалист

В каком-то плане это действительно так. Выпущено новое лекарство — если оно помогает, то честь и хвала его разработчикам. Но трудно себе представить среднестатистического пациента, который сможет оценить точность пропорций различных веществ. А между тем именно это может происходить при жестком чиновничьем администрировании РАН, к чему может привести затеянное в прошлом году ее реформирование.

Формально везде и всюду подчеркивается, что во внутринаучные вопросы чиновники влезать не станут — их интересуют финансовые потоки, недвижимость, земли и прочие лакомые куски Петра творенья — Российской академии наук. Вполне возможно, что так оно и есть.

Вот только распределение денежных потоков неминуемо приводит к выбору тех или иных проектов — кому дать финансирование, а кому нет. И тут, как нетрудно предположить, много чего субъективного может всплывать. На примере конкурсов РГНФ и РФФИ мы видим, что добиться полной объективности невозможно — у экспертов, представляющих те или иные коллективы, направления, школы, вольно или невольно, конечно, есть свои предпочтения. Но это все-таки ученые, поэтому подходят к оценке они достаточно компетентно. А как быть «бедному» чиновнику, как ему решить, чей метод разработки, условно говоря, алмазов перспективнее. В лучшем случае он получит совет от все того же эксперта.

Именно поэтому РАН и в царские времена, и в советские сохраняла относительную самостоятельность. Даже всесильный товарищ Сталин старался не влезать в дебри научных теорий и научных споров и дрязг. Задача государства — дать задание, тоже, кстати, обоснованное, обеспечить финансированием и проконтролировать исполнение. Ну и подбор кадров осуществлялся тогда весьма тщательный, но опять-таки в сугубо научной среде.

Академический подход

Применительно к науке, конечно, хотелось бы оценивать перспективы научного знания. Что будет открыто, объяснено, какие секреты выявлены и введены в научный оборот. Но пока приходится говорить о будущем самой науки. Ясно только одно — представить Россию без Российской академии наук так же сложно, как Италию без театра Ла Скала. Это наше национальное достояние. И подходить к реформированию науки нужно с твердым пониманием, что разрушить его ни в коем случае нельзя. Потомки нам этого не простят, да и пращуры, если бы узнали, вряд ли обрадовались, что то, что собиралось веками, оказалось утраченным. Этого допустить ни в коем случае нельзя. Ведь Академия — это наше все в науке сегодня. Ну, почти все.

P. S. Когда готовилась настоящая статья, появилось сообщение о договоре между РАН и ФАНО. Очень хочется надеяться, что разумный компромисс между учеными и чиновниками найден.

Автор — старший научный сотрудник ИМЛИ РАН

Фото: ИТАР-ТАСС/ Сергей Карпов