Слезы старого Арбата

В суете будней то событие как-то подзабылось. Да и давно оно было — больше полвека назад. Хотя в начале 60-х годов о нем только и говорили.

Кто это видел, остались единицы. Тех, кто запечатлел и вовсе… единица, то есть один человек! Может, в чьих-то домах и хранится пара-тройка фотографий того времени, но большой серии снимков уничтожения старого, дореволюционного, чудом дожившего до середины ХХ столетия Арбата наверняка ни у кого нет.

Они сохранились лишь у одного человека — московского журналиста, писателя, знатока старины Владимира Потресова. Его отец, известный фотохудожник, писатель и путешественник Александр Потресов ежедневно, наверняка испытывая при этом острейшую душевную боль, торопился запечатлеть череду арбатских потерь. Многодневная фотосессия оказалась уникальной и единственной в своем роде. В объектив попали и еще не тронутые, но с трепетом ожидавшие свою печальную участь незатейливые домики и роскошные особняки, где когда-то жили великие и знаменитые, памятники архитектуры…

В 2006 году увидела свет уникальная книга обоих Потресовых — «Арбат нашего детства» — с текстом сына, тонким, чуть дрожащим от ностальгической боли и с фотографиями отца, глядя на которые охватывает пронзительная грусть.

Недавно книгу выпустили вновь в издательстве «Пальмира», и она напоминает человека, который вышел в свет, полностью сменив свой гардероб. В новом издании «Арбата…» — иной текст, впервые опубликованные фотографии. Радует глаз и дизайн, и верстка.

Владимир Потресов ведет любопытствующих — а таких, безусловно, отыщется множество — на своеобразную ретроэкскурсию в середину прошлого столетия.

Жизнь тогда была скудной, полной коммунальных и прочих невзгод, но привычной и во многом даже приятной — автор описывает ее красочно, в лицах и не без юмора. Но главное для него — воспоминания о дорогом его сердцу Арбате: с привычками, нравами, обычаями.

Разрушению Арбата и прорубке Калининского проспекта (ныне Новый Арбат) посвящено две трети упомянутой книги. Потресов предоставил возможность — многим не без слез — не просто читать про случившиеся перемены, но их буквально созерцать.

«Сегодня гадают, как могло появиться в центре столицы серое скопище совершенно чуждых марсианских стен, башен, квадратов, кубов и прочей простой геометрии?» — вопрошает Владимир Потресов. И сам же отвечает — тогдашнему руководителю Советского Союза Никите Хрущеву очень понравились сверкающие небоскребы в столице Кубы, которые увидел во время своего визита на Остров Свободы. Такие же Первый секретарь ЦК КПСС возжелал выстроить в Москве.

Где должна была появиться московская «Гавана»?

Откроем книгу, изданную в 1938 году — «Новая Москва. Площади и магистрали». В ней есть такие строки: «Небольшие, пришедшие в ветхость дома лишены всякого архитектурного оформления. Все они будут снесены, и на месте их будут построены общественные здания не ниже шести-семи этажей. Почти параллельно Арбату будет проложена разгружающая его магистраль — Новый Арбат, протяжением около 3,5 км. Эта улица шириной около 40 м, начинаясь у самой Арбатской площади, пойдет по направлению Большой Молчановки, Собачьей площадки и Кречетниковского переулка. Построенный в 1936 году семиэтажный, с десятиэтажной башней 6-й Дом Советов на углу Новинского бульвара и Кречетниковского переулка расположен как раз в месте выхода Нового Арбата на Садовое кольцо».

«Приговор», вынесенный до войны старинному московскому уголку, был «приведен в исполнение» лишь спустя четверть века. Идея арбатской перестройки затерялась сначала в наркомовских, а потом и министерских кабинетах под грудой более срочных дел. И вдруг… Все заговорили об очередной гениальной идее неутомимого Никиты Сергеевича.

«С конца 50-х Хрущев все больше внедрялся в сферу культурно-идеологических процессов страны, давал советы писателям, художникам, композиторам, — пишет Потресов. — Те, как полагалось, благоговейно внимали. Вот видимо тогда Хрущев, почуяв себя искусствоведом и решился разрубить центр столицы новым проспектом. Михаил Посохин, главный архитектор Москвы, главный, потому и самый уязвимый: вот, пожалуйста, проект, как вы любите, без „излишеств“, и величественный, как гаванский „Хилтон“!»

Когда все началось? По словам автора «Арбата…», в августе 1962 года. «…нет шевеление шло давно, а грохот сноса раздался в половине последнего летнего месяца. Начали с Кречетниковского — не ищите его на карте столицы, с тех пор нет такого вовсе — переулка. Тянулся он от Новинского бульвара до Собачьей площадки…»

Арбат надолго превратился в гигантскую строительную площадку. День и ночь здесь ревели бульдозеры, рычали, изрыгая бензиновую гарь, самосвалы, гудели асфальтоукладчики. Повсюду были горы земли, кучи песка, щебня. На Арбатской площади даже появились танки Т-34 — правда, без башен и без пушек. Бронированные машины не видели здесь с ноября сорок первого! Но сейчас они шли на мирный фронт — крошить старый асфальт площади.

Буквально за несколько месяцев — строителей подгонял не только суровый план, но и нервная указка с самого верха! — со столичного горизонта исчезли Кривоникольский и Дурновский переулки, был нанесен немалый урон обоим Николопесковским переулкам и их собратьям по несчастью: Серебряному, Годеиновскому, Трубниковскому и Борисоглебскому…

Пыль над вотчиной дворян, писателей, поэтов стояла многометровая, поднималась высоко в небеса, где когда-то беззаботно парила булгаковская Маргарита. А внизу все стояли на ушах. Потому что Хрущев приказал торопиться. Изо всех сил!

Когда вспоминают о разрушениях Арбата, больше всего жалеют об утрате Собачьей площадки, которую ласково звали «Собачкой» — типичного патриархального уголка старой Москвы. Там, среди древних особняков, которые были заселены густо-прегусто — от подвалов до чердаков, стоял дом славянофила Хомякова, когда-то принимавшего Гоголя. Потом под старинным кровом поселилось музыкальное училище имени Гнесиных. В другом историческом доме жил Соболевский, друг Пушкина, где гостил и сам Александр Сергеевич. Желтоватый особняк был отмечен недолгим присутствием матери Ленина…

Между прочим, на Арбате, в доме 53, где после женитьбы Пушкин снимал супружеское жилье, а сейчас находится его музей-квартира, после революции оборудовали коммуналки. Их, кстати, в этом районе, как и по всей Москве, в то время было множество. Коммуналки устраивались и в больших зданиях, и в особняках, обшарпанных и запущенных.

Тогдашней власти было решительно все равно, кто там жил прежде — безвестный купец, богатый кутила или лицо значительное, историческое, позже занесенное в энциклопедии.

В деревянном доме на Малой Молчановке, где с бабушкой — Елизаветой Алексеевной Арсеньевой — провел три года своей юной жизни Лермонтов, тоже «образовали» коммуналку. О пребывании здесь замечательного жильца вспомнили лишь в конце семидесятых годов прошлого столетия и открыли там музей поэта. За это низкий поклон мудрому и настойчивому литературоведу Ираклию Луарсабовичу Андроникову — светлая ему память…

Во время строительства Калининского проспекта на углу Поварской, а тогда улицы Воровского, каким-то чудом уцелела церковь XVII века Симеона Столпника. Но и над ней висела угроза уничтожения — она долго стояла полуразрушенная, интерьеры были утрачены. Потом храм все же решили отреставрировать и передали… Всероссийскому обществу охраны природы и стали устраивать там выставки мелких животных и птиц. Потом их сменили вернисажи живописцев и народных умельцев. И лишь в начале 90-х годов церковь была снова передана верующим…

Каков жанр книги Владимира Потресова? Пожалуй, путеводитель, но — необычный. Лиричный и, если хотите, мелодичный. Вот только воспользоваться им, увы, уже никому не доведется…

Однако в каком-то смысле книга все же практичная — читатели узнают о жизни дворов, ребяческих играх, увлечениях, магазинах, аптеках, различных мастерских, которые были и сплыли. Кстати, автор книги жил на Большой Молчановке. Его дом оказался «во второй линии» и был снесен осенью 1970 года, уже на закате массовых разрушений.

«Скоро не будет арбатских зеленых дворов. /Скоро не будет арбатских веселых старушек…» — сокрушался в 1974 году поэт Александр Городницкий. Но к тому времени огромная часть старого Арбата уже была стерта с лица московской земли. А его бывшие жители стали обитателями московских новостроек…

Были ли в мировой истории случаи, когда целые исторические кварталы европейских столиц подвергались беспощадному уничтожению?

Не знаю. Сомневаюсь, что такое могло произойти в ХХ веке. А в России случилось. Правда, тогда страна называлась по-другому: СССР.

Снимок в открытие статьи: Москва. Вид на проспект Калинина с Арбатской площади, 1977/ Фото: Борис Корзин / ТАСС