Русская Одиссея

В этом году в издательстве «Альпина нон-фикшн» вышла книга «Повесть и житие Данилы Терентьевича Зайцева». До этого текст появлялся в журнале «Новый мир» (в 5-м и 6-м номерах за 2013 год).

Написал её русский старообрядец Данила Терентьевич Зайцев, родившийся в Китае в 1959 году, выросший в Аргентине и исколесивший почти весь свет. О своём житие-бытие он и написал книгу. Его биография удивительна и красочна, а потому и книга получилась значительна и масштабна.

Новый русский эпос, если хотите.

Данила Терентьевич Зайцев

Главный герой, он же автор, повествует о своей жизни — о своём родстве, о прошлом и настоящем, о старообрядческом быте, о крестьянском труде, о гулеваниях и о молениях.

Буйность аргентинских, бразильских, боливийских, чилийских красок, жизнь и культура Латинской Америки не только завораживают, но и ведут автора своими сказочными тропами. Книга наполнена людьми, человеческими судьбами, а главное — временем.

Главный герой ведёт повествование неторопливо, стремится вспомнить и упомянуть каждого, с кем сводила его судьба, и каждому дать объяснение. Поэтому у Зайцева получаются не люди, а скорее природные явления. (Почти как у Наты Сучковой: «Синее облако — бабушка, белое облако — дед»). Особенно завораживающе у него выглядят любимые и нелюбимые женщины, работящие мужики и радостные дети.

Все эти компоненты (насыщенность текста людьми и временем, буйство красок и т. д.) заставляют в первую очередь вспомнить лучших образчиков латиноамериканской прозы, а уже потом жанровую специфику древнерусской литературы.

Архитектура книги

Книга неслучайно названа «Повесть и житие». Древнерусская литература оживает на наших глазах. Правда, не привычными жанрами: они всё-таки видоизменились, да и герои их стали более открытыми (но это скорее следствие сегодняшнего дня).

К уже обозначенным повести и житию следовало бы добавить ещё и хожение. У Зайцева — целая одиссея по всему свету с итоговым возвращением домой, в Аргентину.

Ему не встречаются люди с пёсьими головами, но встречаются люди с пёсьими повадками. Вообще вся книга строится на попытках главного героя вникнуть в окружающий мир, осознать его, понять его, ужиться в нём. И каждый раз что-то мешает.

Надо внести и несколько критических штрихов относительно архитектуры книги.

Не всегда понятен выбор тех или иных слов и выражений, которые нуждаются в комментарии профессионалов. Скажем, в прелестной абракадабре «консы конса» легко угадывается «в конце концов». В данном случае можно было бы объяснить постоянную замену звука «ц» на звук «с» в предисловии и более не обращаться к таким нюансам.

Зачем надо было прелестную «косулю» называть «дикой козой»? То же самое, что обозвать льва большой кошкой.

С другой стороны, строго необходимо было рассказать, например, о крюковом пении, об особенностях культуры и веры старообрядцев и т. д. В предисловии Алешковский и Ровнова пробегают эти темы очень быстро.

Но все эти критические штришки — конечно, чепуха и никак не умоляют работы людей, работавших над книгой, а всего лишь являются пожеланиями к новому изданию.

Книга как повод

Что для себя может вынести читатель?

Во-первых, то жанровое своеобразие древнерусской литературы, которое доводилось изучать ещё в школе и которое, казалось бы, осело под пылью времён и вех, может жить, пусть и в несколько изменённом виде, сегодня.

Во-вторых, Данила Зайцев, напомню, родился в Китае, вырос в Аргентине, жил в Америке, в России и нескольких латиноамериканских странах. Это русский человек — где бы он ни жил, он остаётся самим собой. Его опыт, его повествование наиболее наглядно, но ведь в книге появляется и множество других русских людей. Как показывает их опыт, русские вне России по большому счёту не смогли уйти от самих себя, от своей сути, от своей судьбы, от своего характера, от России.

И это старообрядцы. Если прибавить к этому ещё и опыт нескольких волн русской эмиграции ХХ века, то картина получится босхианских масштабов, но всё с теми же бурлаками на Волге, на Миссисипи, на Амазонке.

Лелеемая мечта эмигрантов, что при выезде из царской или советской России (а то и из «путинской рашки»), они смогут жить иначе, добьются успеха, будут свободными — только мечта. Как показывает опыт старообрядцев и наших эмигрантов ХХ века, вместе с культурой они увозят с собой и наш дурной характер, который будет портить им жизнь и за океаном.

Никуда от себя не уйти. Никуда не сбежать.

Постскриптум

В общем, книга, что и говорить, заслуживает самых высоких похвал и должна стать литературным памятником современной русской культуры.

Читателям стоит прочесть «Повесть и житие» — и они обязательно влюбятся в главного героя и описываемую им одиссею. После этого останется только ждать новую книгу.

А я хочу сделать маленький постскриптум для тех, в чьих силах появление новой литературы подобного дарования, толка и масштаба.

Обращу внимание, что «Повесть и житие» не случилась бы (или случилась бы много-много позже и в ином виде) без финансовой поддержки Российского гуманитарного научного фонда и акционерной компании «Транснефть». Именно эти учреждения помогли Институту русского языка им. В.В. Виноградова РАН и конкретно Ольге Ровновой в экспедициях на другой континент.

Это крайне важно.

После кризиса 2008 года во многих институтах были упразднены летние выездные фольклорные и диалектологические практики для студентов. То есть ровно то, чем занимается Ровнова в Южной Америке, только в дебрях наших родных осин.

Они не приносят дохода, а только требуют и требуют новых денежных вливаний. Институтов, которые до сих пор каким-то чудом получают финансирование на такие поездки, осталось крайне мало. Скоро их не будет вовсе.

А потому в будущем может и не появиться таких крепких профессионалов, без которых невозможно приметить новых Зайцевых.

Этот вопрос сродни лесохозяйственному: если мы хотим, чтобы наши дети могли дышать полной грудью, наслаждаться и пользоваться лесными массивами, необходимо много заранее высаживать новые лесополосы.

Необходимо заранее воспитывать специалистов.