Музыка ни в чем не нуждается

Если бы я начал перечислять, с каким количеством музыкантов и групп в разных качествах и ипостасях работал Сергей Летов, на скольких инструментах он играет… Нет, не в том дело, что мне не хватило бы места, а в том, что я бы погрешил против того, о чем хотел с ним поговорить. Мой интерес лежал совершенно в иной плоскости: выяснить, какие взаимоотношения, внутренние связи, иерархические цепочки и тропы пролегали между культовыми именами начала, середины и конца восьмидесятых. Егор Летов, Янка, Виктор Цой, Сергей Летов, Сергей Курехин, — что между ними общего, в какой точке все они сходятся? Признаться, я в растерянности, потому как со слов участника тех «событий и времен», который любезно согласился ответить мне на неинтересные ему вопросы (за это отдельное спасибо) — общего было очень мало, а может, и вообще не было. Не знаю, может, читатель, вникнув в суть ответов маэстро поймет их как-то по-иному? Не все мои вопросы касаются перечисленного выше, но большая их часть.

 — Сергей, вы — известный импровизатор. А часто ли вам приходится играть «с листа» и любите ли вы это?

 — Да, очень часто. Дело в том, что я занимаюсь на инструментах, играя с листа музыку барокко: партии для блок-флейт, флейт, скрипок, гобоев. Оркестр Московских Композиторов, в котором я принимаю участие с 90-х годов, собирается нечасто, а репетирует еще реже, так что именно в нем приходится играть на сцене партии, которые увидел совсем недавно. Ну и в «КУРЁХИН: NEXT» — проекте Алексея Айги, основанном на аранжировках музыки Сергея Курехина для симфонического оркестра, я играю партии тенор-саксофона, которые мне Алексей выдает перед выступлением. В них есть места и для импровизаций. В последние годы такой «нотной» работы становится все больше и больше. Вот, в январе пришла мне в голову идея сопроводить литературный вечер в музее Ар Деко музыкой Эрика Сати… Но конечно, я не «нотник», главное мое призвание — импровизация.

— В этой связи спрошу о системе музыкального образования в СССР и России. Известно, что вы не большой поклонник того, как у нас обучали музыкантов — выстраивали процесс на китах заучивания, зазубривания. В последнее время в этом отношении что-либо изменилось? Есть подвижки к прививанию самостоятельного, импровизационного мышления?

 — Я не очень хорошо ориентируюсь в предмете, так как не сталкиваюсь с процессом обучения молодых музыкантов. Сам я инструмент не преподаю и не работаю в школе. Не знаю, как проходит процесс обучения музыке сейчас. Несколько лет назад я сталкивался с группой импровизации новосибирского пианиста и композитора Романа Столяра, мы проводили совместный мастер-класс своего рода — по приглашению молодых сибирских композиторов (МОЛОТ). Вопрос лучше задать ему.

— А что вы думаете о таком интересном объединении, как Guitar Сraft, созданном Робертом Фриппом еще в середине восьмидесятых? Организация на стыке секты, тайного ордена и специфической музыкальной школы… Что, по-вашему, такое сообщество может дать каждому своему члену? Подобный подход можно считать альтернативой академическому образованию?

 — Ничего не думаю. Не слушал никогда Роберта Фриппа специально. Скажем так: мне рок вообще не так, чтобы очень в жизни интересен. Да, я играю с рокерами, но не потому, что рок люблю или считаю достойным внимания и уважения, а потому, что рок-музыканты без меня обойтись не могут — приглашают играть вместе. Бывает, что музыканты сотрудничают с другими, чуждыми музыкальными жанрами по концептуальным соображениям, помещая свою музыку в какой-то чужой контекст — так впервые начали делать фри-джазмен Лол Коксхилл, а у нас — Сергей Курехин. В начале 90-х у меня была надежда как-то организовать музыкантов-импровизаторов в России, в какой-то союз… Утопическая идея. Уровень сознания очень низкий, а степень разобщенности была запредельная.

 — Уточнение: вы не следите за тем, что происходит с музыкальным стилем «арт-рок» (или «прогрессив-рок»)? Считаете ли, что и он пришел в упадок? Вам нравится то, что сейчас в нем происходит?

 — Не слежу. Не думаю, что он пришел в упадок. Проблема прог-рока в том, что он — химера, попытка примирить академическое музыкальное образование, академические музыкальные вкусы и молодежную субкультуру («да, мы тоже были молоды, но почему надо ограничиваться всего тремя аккордами?!»). Прог-рок адресуется довольно малочисленной аудитории и требует при этом весьма большой работы по подготовке и/или записи материала. Мне приходилось играть и записываться с очень интересной отечественной группой «Кафтан Смеха». Жаль, что она прекратила свое существование…

 — В целом, много ли музыки вы слушаете? Или все, что нужно было — уже послушали?

 — Слушаю преступно мало. Много приходится играть, заниматься, осваивать новые музыкальные технологии — я увлекся электронными духовыми инструментами. Почти каждый день нужно готовиться к концерту, спектаклю, даже репетиции. Очень много совершенно разных проектов с разным инструментарием. Бывает нужно и отдыхать после этого. В последние годы стал что-то уставать, особенно от длительных туров по России…

Слушаю музыку крайне нерегулярно. Много академической музыки слушал в юности. Позднее — джаз. Рок и вообще поп-музыку не слушал никогда, ну разве по необходимости — нужно послушать песню, в которой предстоит записать соло или сыграть на концерте без репетиции.

 — Сергей, вопрос о вашем брате Егоре Летове. Можете вспомнить, когда вы впервые поняли, что он наделен совершенно особым талантом? Не просто музыкальным даром, а даром провозвестника идей, почти проповедника? Я прекрасно помню беспрецедентное воздействие его музыки на нашу с друзьями психику и сознание. Уверен, что такое не может быть объяснено просто «маркетингом», как вы однажды сказали…

 — Я считаю брата прежде всего выдающимся поэтом. Русская культура логоцентрична — в ней СЛОВО доминирует. Это пропетое слово для большинства и есть «музыка». Некоторые люди и не подозревают, что помимо песенок еще какая-то другая музыка существует, а если и существует, то зачем она? Вот в позапрошлом году я пришел на радио с недавно вышедшими на CD записями Сергея Курехина. Ведущий, не очень подготовившийся к передаче, угостил меня шоколадными батончиками с собственной фабрики и поинтересовался во время первого трека в эфире: «А скоро ли вокал-то будет?» Я возмущенно ответил, что Сергей Курехин на клавишах играл и на этом диске вот конкретно не пел. На что ведущий, сам в прошлом известный рок-музыкант, невозмутимо ответил: «А зачем мы тогда это в эфир поставили?» Про «дар провозвестника идей» у Игоря мне ничего неизвестно…

У меня другое представление о музыке, и песнями я совсем не интересуюсь. Для меня музыка — эстетически автономна, это универсальное искусство, а не вспомогательное средство, призванное донести до слушателя какие-то внемузыкальные образы. Музыка — это чувственно воспринимаемое Число. Она ни в чем не нуждается. Игорь пел песни, которые нравились и нравятся широким массам. Это замечательная способность и умение — делать то, что нужно народу, людям своей страны. Может быть, это важное качество для артиста. Когда в начале 80-х Игорь приехал в Москву и поступил в строительное ПТУ, я познакомил его с современными художниками, с концептуалистами, с Софьей Губайдуллиной, творчеством Кейджа и минималистов, пытался заинтересовать его импровизационной музыкой, но он предпочел вернуться в Чкаловский поселок, находящийся на окраине Омска, в город, где он ни разу не выступил на сцене. К простым людям, мало знакомым с современным искусством и о свободно импровизационной музыке слыхом не слыхавшим. И вот прошли годы, и я стал подумывать: а может быть, он был прав? Прав глобально, стратегически, и надо ориентироваться не на то, что считается престижным и модным в креативных кругах Москвы и Ленинграда (эти круги себя достаточно дискредитировали в моих глазах), а на жителей хрущевок на окраинах родного города?

 — Ваш ответ исчерпывающий… Были ли вы знакомы с Янкой Дягилевой? Что можете вспомнить о ней? Считаете ли ее гением, как все чаще о ней говорят?

 — Вообще, нелегко отвечать на восторженные вопросы фаната человеку, этого фанатизма ну ни в малейшей степени не разделяющему (это и к предыдущему вопросу).

 — Понимаю… Но вопросы именно таковы. И фанатизм тут не при чем, просто я пытаюсь понять все эти «внутренние связи восьмидесятых».

 — С Янкой я был знаком, но очень поверхностно. Игорь заезжал ко мне, и они спали у меня на кухне на матрасе… Про то, что она пела песни, я узнал уже после ее смерти. Может быть, я даже мастерил какие-то компакт-диски для «ХОР Рекордз» в 90-х… Мне она показалась очень некрасивой, толстой и неопрятной девушкой, такие встречаются среди хиппи, которым брат симпатизировал в то время. Но была естественной, доброй. Больше ничего сказать не могу. Ее отец как-то пришел на мой концерт в Новосибирске, и спросил с нажимом: «Скажите, это у них серьезно?!» — про Игоря и Янку. У Игоря был крестрообразный шрам на руке — это он сам себя порезал ножом, и очень глубоко, когда услышал, что ее нет в живых…

 — Сергей, вполне понимаю, сколько уже вопросов вам было задано о Сергее Курехине, да и в этом интервью уже много о нем сказано, но у меня есть несколько вопросов, очень для меня важных. Первый из них таков. Когда Виктор Цой стал суперзвездой, не стало ли это для Курехина неожиданностью? Из всего, что я о Курехине читал и смотрел, сам собой напрашивается вывод, что он относился к большинству тогдашних музыкантов-рокеров всех калибров и разной степени дарования, как к объектам приложения собственных творческих поисков, как к материалу, пластилину в своих руках. И вдруг эти ребята, взявшие за основу new wave и прочий западный «мрачняк» так выстреливают, и выстрел этот никак не связан с ним, с Капитаном? Как он к этому отнесся, что об этом думал? Как реагировал, когда Цой, уже вплетенный в паутину шоу-бизнеса, стал «прогуливать» концерты «Поп-механики», а потом и вовсе ее покинул?

 — Проблема ответов на задаваемые вами вопросы состоит в том, что я не разделяю ваших мировоззренческих установок. Нельзя анализировать такие явления, как Курехин, оставаясь всецело в рамках поп-культуры. Успех у широких масс — это не критерий для художника во времена Курехина. Это сейчас деятель «актуального искусства» ориентирован на успех любой ценой. А в 80-е были другие ценностные ориентиры и другая мотивация. В этом году будет 40 лет отмечать группа художников-концептуалистов «Коллективные Действия», которая осуществляла свои акции далеко за городом. Приглашались на них избранные люди, крайне немногочисленная публика — ну человек до 25 максимум. Долгие годы вся документация сохранялась в одном экземпляре. Такое, по сути дела, эзотерическое искусство.

Тем не менее, я полагаю, что московский концептуализм — это главный вклад России в мировую художественную культуру в XX веке после Русского Авангарда. Для Курехина «монстры рок-н-ролла» ленинградского рок-клуба, организованного ленинградским КГБ, закосившие от армии кочегары и дворники, не знакомые с музыкальной грамотой, представляли собой своего рода паноптикум — человеческий материал. И он выводил их на сцену — 5 гитаристов и, скажем, 6 бас-гитаристов, играющих в унисон, — вместе с курами, козлами и ослами из ленинградского зоопарка, беременными укротительницами удавов и облаченными в тесный для их телес купальник укротительницами маленьких обезьянок на велосипедиках, духовым оркестром сверхсрочников, кришнаитами, балалаечниками, матросами, балеринами и пионерами-горнистами. Эти рокеры были так же смешны со своей глубоко вторичной музыкой, вторичными текстами, «остро-модными» прикидами из питерских секонд-хэндов и прическами, скопированными с иллюстраций из выпрошенных у интуристов западных глянцевых журналов…

Сначала ритм-секцией оркестра Курехина был «Аквариум» (1980−1983), потом его главный конкурент — «Странные игры» (1984−1986), а с 1987 по 1991 — «Кино». У музыкантов последней группы были проблемы с трудоустройством (в СССР нужно было где-то официально числиться на работе, иначе можно было получить срок и поехать «на химию»). Благодаря Курехину они получили «корочки» — удостоверения «Ленконцерта», в качестве артистов «Поп-механики», единственного прибыльного коллектива «Ленконцерта» помимо суперпопулярной тогда группы «Август», о которой сейчас помнят уже немногие. Вместе с ними мы в 1988 выехали впервые за границу — в Финляндию, на фестиваль «Советского авангардного искусства», в составе «Малой Поп-механики». Могу вспомнить, как однажды «Малая Поп-механика», то есть Курехин, Африка и группа «Кино» в полном составе, должна была выступить в Доме Композиторов в Ленинграде. Собрали композиторов, помню, что среди них была Софья Губайдуллина. А вот Цой, Каспарян, Густав сразу же бросились в буфет Дома Композиторов, где дефицитные спиртные напитки привели их в восторг. Курехин звал-звал их на репетицию, а потом махнул рукой и на сцену выпускать отказался. В итоге мы сыграли втроем новую программу «Новые сексуальные игры с водой», в которой он использовал таз, вантуз, и которая завершилась запланированным падением Курехина из-за рояля и имитацией сердечного приступа для публики (композиторов).

 — Вот это я и пытаюсь понять: наши «культовые рокеры», каковыми их считали массы, для Курехина особой ценности не представляли? В том числе и легендарный ныне Виктор Цой? И еще: был ли Цой «выгнан» из «Поп-механики» или ушел сам?

 — Роль Цоя в «Поп-механике» была не больше, чем любого другого гитариста (из полудюжины или дюжины присутствовавших на сцене). В принципе, он мог электрогитару и не подключать. Мог бы просто стоять и улыбаться, как Густав. Про «выгнан» вопрос смысла не имеет, потому как никакого постоянного состава не существовало: это не рок-группа, которая репетирует на базе. Сегодня позвали, завтра не позвали. Или, там, халтура подвернулась, и не пошел. Участвовало иногда до 500 человек, и роль Цоя не была как-то отмечена среди этих 500, в отличие от инструменталистов: Юры Каспаряна, или Ляпина, или Титова, или Кондрашкина. Но в Доме Композиторов оказалось, что иногда можно и без гитаристов и вообще ритм-секции обойтись, и ничего непоправимого не случится.

 — Сегодня можно услышать, что Курехин, с большой долей вероятности, принял бы, будь он жив, почвенническую, консервативную политическую ориентацию. Иначе говоря, стал бы «ватником». Вы человек, который очень хорошо знали Сергея… Мог он вообще принять что-то, относящееся к сфере политического, всецело, без оттенков, без импровизации, без смехотворчества?

 — Я могу сказать, что Курехин был одним из основателей Национал-большевистской партии*. Мне кажется, это само по себе довольно много значит. Правда партия эта была очень эстетически интересной, яркой, раз у истоков ее стояли Егор Летов, Эдуард Лимонов, Наталья Медведева, поэты, музыканты, художники… В последние три года жизни Сергея мы общались не так чтобы часто. Но я могу совершенно отчетливо подтвердить, что он крайне негативно относился к переименованию Ленинграда в Петербург, к тем людям, что пришли к власти после 1991 года.

 — Сергей, как вы относитесь, если кто-то просит вас оценить творчество или даже как-то помочь? Принимаете диски, музыку в электронном виде?

 — Негативно отношусь. Честно говоря, я почти не слушаю то, что мне присылают. Слушаю, как правило первые несколько секунд — если это песни под гитару, то как правило и не отвечаю вовсе. У меня в социальных сетях в профиле указано, что не надо ничего присылать, иначе бан! Но шлют и шлют… Инструментальную музыку из присылаемой иногда слушаю. Но редко до конца. В качестве исключения — несколько лет назад мне присылали свои треки музыканты с Украины, и в результате мы стали даже вместе выступать. Потому что понравилось. Диски дарят в огромном количестве. Как правило, я начинаю слушать во время простановки зачета студентам (я преподаю историю современной музыки в институте журналистики и литературного творчества). И сам слушаю, и студентов, будущих музыкальных журналистов, эпатирую…

---

* Деятельность межрегиональной общественной организации «Национал-большевистская партия» запрещена (решение Московского городского суда от 19.04.2007).