Европа переживает трагедию Югославии 20-летней давности

Политиком Горан Брегович себя не считает. Так и говорит: «Я далёк от неё». При этом все, что он делает, о чем поет и пишет музыку, имеет прямое отношение к тому, что мы понимаем под этим словом. Вот и сейчас он гастролирует по Европе с новым скрипичным антифашистским концертом «Три письма из Сараево». Выступил недавно и перед россиянами в Петербурге. Идею его вынашивал более двух десятилетий!

Наша с ним беседа началась с того, что музыкант попросил называть его югославским гражданином.

 — Для меня это государство по-прежнему существует, — объяснил он. — Мой папа — хорват и католик по вере, мама — православная сербка, жена — боснийская мусульманка. Живем в мире и дружбе. Чего желаем и всей Европе.

«СП»: — Горан, что дало толчок идее «Трех писем из Сараево» и почему именно трёх?

 — Трагические события в Югославии в 1990-е годы. «Оформилась» же идея, когда я узнал о пожилом господине из Израиля, который каждый день 60 лет подряд приходил молиться к Стене плача в Иерусалиме. Его спрашивали: о чем ты так усердно молишься? Он отвечал: «Пытаюсь разговаривать с Богом. Прошу его, чтобы прекратились эти страшные религиозные войны. Но у меня ощущение, что говорю со стеной»… Из этой похожей на притчу реальной истории я понял: Бог хотел, чтобы люди сами научились жить в мире друг с другом. Однако у них почему-то это не получается. И когда мне заказали произведение для Базилики Сен-Дени в северном пригороде Парижа, я стал искать «говорящие» музыкальные метафоры для него. Главная из них — Сараево, откуда я родом. Все жили там как добрые соседи — православные, католики, иудеи. А потом вдруг стали стрелять друг в друга только потому, что разное вероисповедание. Происходящее сейчас в Старом Свете напоминает Сараево двадцатилетней давности… В моих «Письмах…», звучат три мотива, три песни, исполняемые в разной скрипичной технике, как это принято у славян, евреев, цыган. И эти мотивы — как письмо в бутылке, как пожелание. Может, найдется тот, кто прочтёт их и мир станет чистым, как музыка? В которой высокие ноты уживаются с низкими, длинные с короткими — все согласованы, все звучат!

«СП»: — Где-то уже исполняли этот скрипичный концерт?

 — Первое исполнение было недавно в Сен-Дени.

«СП»: — Сложно писать такого рода музыку — насыщенную смыслами, непростую для восприятия?

 — Для меня всегда и сложно, и одновременно легко. Я ничего другого в жизни не делал, кроме как писал музыку. На что-то другое уже трудно переключиться. Да и не хочется.

«СП»: - Музыка для фильмов — это для вас, судя по всему, «другое»? После успеха ваших саундтреков для кинокартин Эмира Кустурицы «Время цыган», «Аризонская мечта» и «Андеграунд» вы больше не были замечены в кино …

 — Если честно, я не считаю себя хорошим кинокомпозитором. Для нескольких фильмов Кустурицы написал потому, что был его другом. Можно сказать, сделал исключение для него. И потом, я — звезда рока. А рок-звезды не пишут для фильмов. Почему ещё я согласился работать с Эмиром? Когда снималась «Аризонская мечта», в Югославии началась война. Я был в это время в Париже. И единственной возможностью работать и зарабатывать стало кино.

«СП»: — «Были друзьями» с Кустурицей? А теперь, что же, разошлись во взглядах, поссорились из-за чего-то?

 — В моем понимании друзья — это те, кто рядом. С кем постоянно общаешься. А мы с Эмиром давно не встречались. Нет, мы не ссорились. Просто заняты сейчас разными делами. Но мне греет мне душу, что мой первый опыт в кино был с ним. Согласитесь, хорошую музыку я написал к трем лучшим его фильмам?

«СП»: — Очень хорошую!.. А, как и чем живет сегодня ваше родное Сараево?

 — В России есть город Петербург, бывший Ленинград, перенесший в войну ужасную блокаду. У моего Сараево похожая история, только это маленький город, намного меньше Ленинграда. Теперь он совсем не такой, как был раньше, до войны. Религиозные войны очень жестоки…

«СП»: — Вы считаете себя гитаристом, однако в музыкальной школе учились на скрипача, и музыку часто пишете именно для этого инструмента. Можно узнать, кто был вашим педагогом? Есть ли у вас самого ученики?

-Мой отец был офицер, дослужился до полковника. А ещё он хорошо играл на скрипке и мечтал, чтобы я продолжил это его любимое дело. Сначала все было хорошо. Но потом, когда подрос, я понял, что девочки предпочитают гитаристов, а не скрипачей, ушел из музыкальной школы и переключился на гитару. Так что у меня неоконченное профессиональное образование. «Учился» на практике — в стриптиз барах, ночных клубах. И вывел для себя формулу: незнание дает знание. Самое главное из которых — свобода в восприятии некоторых важных в музыке вещей. Своих учеников у меня нет. Возможно, кто-то учится, как когда-то я сам — слушая других, пробуя, играя.

«СП»: — Почему ваш оркестр называется свадебно-похоронным? Не очень оптимистично, честно говоря.

 — Потому что у всех людей один путь — от рождения до смерти. Разве не так? Свадьба — это метафора радости, праздника. Похороны — печали и прощания.

«СП»: — Интернациональный состав оркестра тоже метафора?

 — Если хотите, можете считать, что так, я возражать не стану. Мои музыканты разной национальности, веры, образования. Саксофонист, например, профессор двух английских академий. Первый трубач — почти безграмотный. Очень разные люди вокалисты — болгарин, румын… В этом, я думаю, главная причина, почему мы все до сих пор вместе. А вы, случайно, не музыкант?

«СП»: — Гитарист-самоучка, играю, для себя, не более того.

 — Немножко жаль, а так приятно было бы сыграть что-нибудь вместе с русской женщиной…

«СП»: — В вашей творческой биографии немалую роль сыграла, как я слышала, мама. Кто она профессии?

 — Бухгалтер. Но это на работе. А дома — настоящий полковник. Даже папа становился при ней тихим и незаметным. Когда она вытащила меня из стриптиз-бара в Сараево, я уехал играть в Италию, в такой же бар. В 18 лет пристрастился там к наркотикам. Мать примчалась в Неаполь, и увезла домой, задав хорошую трепку. Тогда я пообещал ей, что никогда не буду заниматься музыкой. Ей она не близка. И четыре года, пока я учился в университете, слово свое держал, не играл.

«СП»: — Женщины в вашей жизни играют, похоже, далеко не последнюю роль: мама, жена, три дочки, внучка. Настоящее «бабье царство», как говорят в России!

 — Да, это мое счастье. Я обожаю всех своих девочек.

«СП»: — Может, есть смысл организовать ещё один оркестр — «Брегович и его дамы сердца»?

 — Хорошая идея, но!.. Моя старшая дочь очень хорошо играла на пианино. Однажды она работала дома над произведением Рахманинова. Я почувствовал в ней искру Божью! Могла стать классной пианисткой. Однако она оставила музыку после того, как влюбилась в парня, за которого потом вышла замуж, перестала играть. А другие и не начинали.

«СП»: — Что случилось с вашими знаменитыми виноградниками, о которых вы даже написали песню?

 — Я сейчас живу в Париже. Виноградники — у отца в Сараево. Война многие повредила. Хотя «свою» тысячу литров вина в год он имеет. Проблема не в виноградниках, а в том, что не с кем пить.

«СП»: — С кем вы лично хотели бы выпить сейчас по бокалу хорошего югославского вина?

 — С русскими братьями!

«СП»: - Вы не раз бывали в России, добрались с концертами до Сибири. Чем привлекает наша страна?

 — Мне в России всё нравится. Особенно её масштабы. Наша Сербия очень маленькая по сравнению с вашей страной. Вообще, невообразимо, что у меня есть столь огромная аудитория, которой я интересен. Посетить Россию, увидеть Байкал, Сибирь — для меня это было, как слетать на Луну.

СП": — А в английской прессе пару лет назад было опубликовано ваше интервью, в котором вы говорите иное — о том, как всё плохо в нашей стране, как не понравились вам дороги, дома, люди. И особенно почему-то Новосибирск…

 — Пресса Запада — заказная, продажная. Иногда просто ловит на слове. Скажешь о чем-нибудь неточно, журналисты сразу другой смысл ищут. Не верьте им! Среди сербов вряд ли найдется человек, который скажет что-либо плохое о России. В Европе слишком много стереотипов сложилось о вашей великой стране. Потому что они толком её не знают. А в действительности — это одно из прекраснейших мест в мире. Я с гордостью говорю всем, что играл в 50 городах РФ. Не так уж много моих европейских коллег могут этим похвастать. Вы должны быть счастливы, что живете на такой земле.