Журналюга!

Я понимаю, что в связи с юбилеем Станислава Юрьевича Куняева в основном все будут говорить и писать о его творчестве, о его поэтической судьбе. Все правильно, я и сам написал, по-моему, неплохую статью о его поэзии. Но сегодня я бы хотел сказать несколько слов об опытнейшем русском журналюге, который, получив в руки журнал «Наш современник» от слабеющего в силу возраста Сергея Викулова, в самые тяжелые и черные для всех периодических изданий, а тем более для патриотических, времена, выдержал, и уже немало лет уверенно лидирует в журнальной гонке по количеству тиража, по влиянию на читателя.

Да, были времена начальной перестройки, когда любому журналу и делать ничего не надо было, печатай себе популярных эмигрантов, от Солженицына до генерала Краснова, публикуй запрещенные книги разных направлений, от «Детей Арбата» Рыбакова до «Нечистой силы» Пикуля, и тиражи достигали небесных высот. Но эти времена быстро кончились, прав оказался Петр Проскурин, ехидно говоривший о некрофилии в журнальной литературе. На мой-то взгляд, вся эта некрофилия и уничтожила журналы или свела их к мизерной значимости. Если бы все запрещенные книги печатались только в издательствах, как и положено изначально, а журналы следили бы лишь за новинками современной литературы, может, и не пропал бы интерес к журналам у читателей?

Но, что было, то прошло. И уже в новых, сложнейших условиях спада читательского внимания все во многом стало зависеть от умения главного редактора. От его сноровки, его влияния. Я помню десятки, сотни поездок Станислава Куняева по городам и весям России, и везде он пробивал у мэров, пэров и прочих губернаторов хотя бы десяток дополнительных подписок на библиотеки. Из десятков вырастали сотни и тысячи.

На «Наш современник», в отличие, скажем, от «Нового мира» или «Знамени», обрушивалось столько препятствий, так всей ельцинской клике был противен его русский национальный характер, что если бы не бойцовский характер Станислава Куняева, не выжить бы журналу. Это же о «Нашем современнике» так прямо и писал пророчески Александр Сергеевич Пушкин: «Там русский дух, там Русью пахнет». Кстати, в те николаевские времена весь уклад России был более русский, глубоко национальный. Вплоть до начала ХХ века русская интеллигенция гордилась своей русскостью. Сегодня, увы, иные и стыдятся.

Это нынче — заявить себя русским — это значит объявить себя воином. Вот и ведет, не переставая, день за днем, уже десятилетия свою войну за русскость, за национальные традиции русской литературы Станислав Юрьевич Куняев. Я думаю, и главным памятником ему, главной наградой к юбилею будет выложенная многолетняя стопка вышедших журналов.

Кто только ни печатался у него в журнале из лучших русских писателей и поэтов, публицистов и художников, философов и скульпторов, от Клыкова до Шафаревича, от Чивилихина до Солоухина, от Тряпкина до Рубцова, я уже не говорю о самом Юрии Кузнецове, ведущем много лет поэзию в журнале, от Бондарева до Астафьева, от Белова до Распутина, от Личутина до Глазунова, от Лобанова до Кожинова (еще одного из прямых идеологов «Нашего современника»), от Полякова до Струковой, от Сегеня до Прилепина. Но ведь надо было и привлечь этих авторов в журнал, в каждом из авторов заложена частичка самого Куняева. Не скрываю, и я стал активно печататься в журнале именно в куняевский период.

Был период в журнале беловско-распутинский, и все знатоки русской прозы поневоле тянулись к журналу, подписывались на него. Был период, чуть ли не целое десятилетие, откровенно личутинский, когда все лучшие произведения мезенского кудесника слова, включая и глубочайший, но и огромнейший роман «Раскол», печатались в «Нашем современнике», и опять же, все знатоки и русской истории, и русской литературы поневоле тянулись к журналу.

Наиболее неожиданным я бы назвал все же прохановский период. Ибо, конечно же, прохановский метафизический, метафорический, откровенно авангардный стиль письма расходился с традиционной русской словесностью. По стилю, может быть, Александр Проханов и был ближе к своим западническим оппонентам, к русскому постмодернизму, но душой-то он был на русских державных баррикадах. Он мог богатством своих метафор поспорить с Андреем Вознесенским, но уж по патриотическому настрою, по боевитости своей и бесстрашию ему и стоять надо было лишь рядом со Стасом Куняевым.

Я не хочу в юбилейной статье писать о тех или иных прошлых или нынешних расхождениях Бондарева ли, Астафьева, Личутина, Полякова, моих собственных, с главным редактором. Это жизнь. Оставим ее для историков. Тем более, история все равно и Астафьева, и Глазунова, и Личутина, и Полякова поставит в один патриотический державный лад русской национальной литературы рядом все с тем же Станиславом Куняевым. Не с Шендеровичем же рядом им стоять?

Главное, это то, что журнал выживал и становился национальным лидером. К нему уже подтягивались и бородинская православная «Москва», и ершистая «Молодая гвардия».

Среди газет — «Завтра», среди журналов «Наш современник» — несомненные знаменосцы русского державного дела, русской культуры.

Стойкость редактора, как ни парадоксально, более всего проявляется в самые плачевные для русской литературы времена. Не будем скрывать, в девяностые и нулевые годы были периоды, когда упал духом русский национальный писатель, не появлялось ярких шедевров. Вроде бы и журналу надо было тускнеть вместе со всем литературным процессом, но и тираж держался, и влияние на умы не снижалось, и популярность даже среди самых лютых врагов не падала. Тут уже, как Чапай на боевом коне, с его рассуждениями о стратегии командира, можно сказать и нам о стратегическом характере Станислава Куняева. То идут острейшие размышления об экономике, то сенсационные публикации Шафаревича, то скандальный перевод нашего заокеанского друга Дэвида Дюка. Читатели трепещут.

Станислав Куняев заставил на журнал работать не только русскую литературу, но и все русское общество, все лучшие умы.

Он не боится выхватить нечто национально яркое, даже непривычное для традиционного патриотического взгляда, и обернуть в нашу сторону. Иные из крутых патриотов, к примеру, вечно брюзжат на Захара Прилепина, может, и есть за что брюзжать, но написал он пламенное, страстное, обжигающе острое «Письмо Сталину», и Станислав Куняев, отодвинув все в сторону, запустил это письмо в ближайший номер. Так мог сделать только опытный аналитик, истинный русский журналюга. А ведь подобное случалось не один раз за эти куняевские десятилетия. Да и своими собственными публикациями Станислав Куняев заставлял обращать внимание на журнал многих давно ничего не читающих людей. То заставит встрепенуться всех поляков, то взглянет по иному на холокост, да и его литературные мемуары стали событием в русской культуре.

И сейчас взор молодых русских писателей, после публикации Прилепина, повернулся к «Нашему современнику». Надеюсь, его авторами станут и пермяк Алексей Иванов, и северодвинец Андрей Рудалев, и такой же, как Проханов, авангардный, но такой же державный Михаил Елизаров. Рад, что острый куняевский взор заметил на страницах «Дня литературы» и привлек себе в актив блестящего критика Юрия Павлова. Надеюсь, за ним вослед появится в журнале и вся талантливая южнорусская школа, от Шевченко до Татаринова.

Станислав Куняев понимает, как важно всегда быть нашим современником, как бы ни были блестящи прошлые времена, нельзя впадать в ностальгию и искать еще одно, уже сотое «Привычное дело». Литература уникальна, уникален и Василий Белов, уникально и его «Привычное дело». Когда-то Василий Белов начинал в моем родном журнале «Север», потом пришел в «Наш современник». Когда-то Захар Прилепин начинал в том же журнале «Север», сейчас пришел в «Наш современник»… Так было. Так будет.

В этом и заключается уникальность самого Станислава Куняева, что он и к своему восьмидесятилетию остается нашим живым современником. Как и его журнал. Многая лета!

Фото: Владимир Федоренко/ РИА Новости