Свободная Пресса в Телеграм Свободная Пресса Вконтакте Свободная Пресса в Одноклассниках Свободная Пресса в Телеграм Свободная Пресса в Дзен
Культура
26 января 2013 10:50

Девушка Рената и смерть

Новый фильм от изживающей «сумасшествие» кинодивы

318

Окутывающий все пространство фильма табачный дым заставляет не задуматься о метафизике курения, но вспомнить песню Аркадия Северного «Сигарета, сигарета, никогда не изменяешь».

Фильм Ренаты Литвиновой «Последняя сказка Риты» звучит высказыванием во многом окончательным, как и положено фильму «про смерть».

Выражусь тактичнее: для нашей иконы стиля, знаменитой актрисы и сценаристки это кино стало своеобразным подведением итогов, может быть, сугубо промежуточных — профессиональных и человеческих.

Творческих: сценарий «Риты» вырос из прозаического наброска (1988 г.!) «Очень любимая Риточка. Последняя с ней встреча». Основные линии — больница, сновидения, горевестник, смерть — есть уже в этой давней вещице. Однако в финальном сценарии «Последней сказки» также наличествуют мотивы «Монологов медсестры» (с них началась карьера Литвиновой в кино — сценарная и артистическая), да и вообще Таня Неубивко из свежего фильма продолжает галерею всех медработниц от Литвиновой, той же Офы из «Трех историй». Понятно, что не обошлось без реминисценций режиссерского дебюта Ренаты Муратовны — «Богини»; скажем, помимо всего прочего, рыба уже не столько символ (не так общехристианский, как инфернальный) — сколько отдельный и самостоятельный персонаж.

Литвинова, безусловно, подводит баланс и своего многолетне-плодотворного союза с Кирой Муратовой — в «Рите» есть, в прежних ее работах почти незаметная, кира-муратовская хаотичная плотность кадра и звука, хрестоматийные старушки, заселившие многие планы, как одесскую коммуналку…

Впрочем, есть еще один мировой режиссер, которого здесь у Литвиновой много, хотя и анонимно — Луис Бунюэль, с его сновидческим радикализмом. Об этом даже как-то неудобно говорить, но тут общая тенденция российского кинематографа — погружаясь в полувековой (и дальше) давности находки великого испанца, изображать оригинальничанье и собственную гордость. Чтобы далеко не ходить — столь же недавний, интересный и неровный фильм Кирилла Серебренникова «Измена». Разве что Карен Шахназаров не устает говорить о собственных бунюэлевских корнях, хотя его-то как раз следует признать «преодолевшим сюрреализм» (в «Исчезнувшей империи» и, как ни парадоксально, «Белом тигре») - может, нынешнее положение большого киноначальника тому причиной.

Еще пару слов об итогах — на сей раз, похоже, человеческих — именно так, осторожно, следовало бы говорить об отношениях одной иконы с другой — Ренаты Литвиновой с Земфирой Рамазановой. Земфира, по сути, соавтор фильма — даже не потому, что сопродюсер, а потому, что автор музыки (замечательной), которая в «Последней сказке Риты» играет не сюжето-, но стилеобразующую роль.

Но стиль и есть главный сюжет Литвиновой — речь даже не о конкретном фильме, а о сюжете существования художника. Тут все безупречно — и люди, и интерьеры. От промышленно-барочных (так!) помещений дома приемов Смерти до больницы с ее аварийным корпусом (Таня Неубивко: «Окна есть, но они немножко заложены кирпичами») и вывеской морга. Через плюшево-портвейновое кафе «Запределье» и рыбный день похоронной конторы.

Что же до людей — три главных героини прекрасны во всех сценарных ипостасях. Что-то Рената Муратовна умеет делать в кино такое, что и киношный статус-то отменяет: актерши не играют, и даже не живут в кадре, а осуществляют его вокруг себя… Как Татьяна Друбич (Надежда Михайловна) в пробежке по больничному дворику — радостно-тревожные шажки, большая бутылка водки в ячеистой бордовой авоське. Полагаю, авоську такую для нужд съемки было отыскать труднее, чем все прочие интерьеры…

Есть в фильме еще Юра Гагарин с телескопическими сочлененьями рук, домик-венок, допотопный селектор-рация для связи с потусторонним миром, косы и кокошник для убедительности в драпировках смерти, пустыри с небесами и хрущевками, шампанское марки «их штербе» (привет Антону Чехову с Ильей Ильфом). Да много чего еще.

Ключевой же мотив (он же конфликт), связанный с курением (Земфира: «Курить!!»), заставил меня почему-то задуматься не о метафизике дыма и смога, но вспомнить популярную и подпольную песню советских 70-х «Сигарета, сигарета, никогда не изменяешь», более всего известную в исполнении Аркадия Северного.

А отсюда и теперь, собственно, о главном. То есть о смерти.

Поразительно, но в кино о смерти, где зримо и даже отчасти назойливо декларируются итоговость, финальность, окончательность, отсутствует даже тень религиозного сознания. Традиционного, нетрадиционного, конфессионального, гностического — любого. Гламурное ЖКО, где ведется смертное делопроизводство, никак не обозначает присутствие Бога. И прочего Иного. Даже его не пародирует. И не травестирует.

Это ни в коей мере не упрек Ренате Литвиновой, да и смешно бы было: каждый снимает, как понимает. Просто попытка разобраться.

Вся мистика «Последней сказки Риты» — механическая, сконструированная. Не технологически, но чисто художественными методами.

Больше всего это напоминает «страшные истории» в пионерлагерях после отбоя. Пионеры ведь о существовании Бога просто не задумывались, но истории о черной руке, красном пятне и желтой шторе не покидали чартов. И в мошонках холодело, когда по городу, меж пыльных пирамидальных тополей и панельных хрущевок катил по каким-то своим очень здешним делам гроб на колесиках… Пусть гипнотизирует страх, однако неотступна мысль, что сегодня или никогда, надо, наконец, «идти мазать баб»…

Впрочем, это я уже пересказываю «Синий фонарь» Пелевина.

«- Знаете, как мертвецами становятся?

— Знаем. Берут и умирают".

Собственно, эта цитата из Виктора Олеговича лучше всего передает суть фильма «Последняя сказка Рита». И забавнейшим образом фиксирует эдакий советский инфантилизм и пионерский мистицизм у самых продвинутых наших художников…

Еще одна параллель с «Изменой» Серебренникова. Последний, по моим впечатлениям, пытается выдать непростую свою внутреннюю жизнь с процессами на грани и зубовным скрежетом, за картинку общего бытового неблагополучия. Неблагополучия, спору нет, у нас таскать на экраны не перетаскать, но все же не стоило бы путать Божий дар (несомненный в случае Серебренникова киношного) с расейской действительностью. То есть безумие художника вовсе не адекватно ландшафту, и наоборот.

С Литвиновой обратная история. Дмитрий Быков где-то сказал, будто Рената Литвинова нарочно привила себе вирус сумасшествия в чисто художественных целях. В этом смысле фильм «Последняя сказка Риты» следовало бы признать знаком пусть частичного, но излечения. Избывания вируса. Настолько это рациональная, четкая, умная (ибо от ума) и тщательно выстроенная, без всяких свободных пространств для порхающего безумия, работа.

Если возвращаться с данным критерием к ситуации подведения итогов, то сальдо для Ренаты Муратовной выходит безусловно положительным.

Иллюстрация: кадры из фильма «Последняя сказка Рита».

Фото: ritaslastfairytale.ru

Последние новости
Цитаты
Сергей Обухов

Доктор политических наук, секретарь ЦК КПРФ

Ян Бурляй

Дипломат, заслуженный профессор Московского государственного лингвистического университета

Виктория Журавлева

Руководитель Центра североамериканских исследований ИМЭМО

Фоторепортаж дня
Новости Жэньминь Жибао
В эфире СП-ТВ
Фото
Цифры дня