Ликбез для заблудившихся

«Все тексты, которые вы здесь прочтете, находятся в оппозиции к существующему миропорядку. Тема названия была мне, в сущности, безразлична. В конце книги я поместил гностический трактат „Метафизика противостояния“, представляющий отдельное произведение, но как бы венчающее собой весь сборник. Отсюда и название».

Так начинается книга Алексея Лапшина «Метафизика противостояния». Пусть автор говорит, что название книги не имеет значения: для читателя общая тема публицистического сборника, выраженная в названии, определяет его вектор внимания. На мой взгляд, эти два слова — «метафизика противостояния» — формулируют глубинную суть всех статей книги. Расшифровывая многочисленные аспекты политических и социокультурных реалий современности, Алексей Лапшин призывает читателя к сопротивлению укоренившемуся миропорядку при помощи Духа.

«Книга разбита на четыре блока. В первом расположены тексты историософской и культурологической тематики. Во втором — концептуальные статьи, связанные с современной политикой. Третий блок построен на стыке философии и политики. Ну и четвертый — это и есть, собственно, „Метафизика противостояния“. Моя метафизика».

Вынести на публику гностический трактат в конце 2012 года — рискованный поступок. В эпоху победившего постмодернизма интеллигентный читатель отдает право изложения и толкования онтологического знания либо собственным конкретным кумирам, либо никому. К знанию сейчас либо предъявляются крайне высокие требования, либо в качестве знания поглощается любая, самая бессмысленная информация. Ссылаясь на революционную статью американского философа Эдмунда Гетье «Является ли обоснованное истинное утверждение знанием?», известный сетевой философ dennett пишет:

«…для того, чтобы имело место знание, требуется не только и не столько обоснованность, сколько непосредственная связь представления с реальностью — представление, чтобы быть знанием, должно быть получено в результате контакта соответствующей реальности с субъектом».

Когда речь идет о метафизике, именно контакт соответствующей (метафизической) реальности с субъектом становится источником авторских убеждений. В этой области нет возможности предъявить чистые доказательства, и убедительность суждения проявляется лишь в духе, который автор вкладывает в него и который способен воспринять читатель. Именно для этого Алексей Лапшин уточняет, что это — «его метафизика».

Статья, открывающая сборник, — «Модернизм. Нигилизм». Автор свидетельствует, что после прохождения раздела тысячелетий, после миллениума началась качественно новая эра. Общество окончательно отказалось от поисков смысла существования вне самого себя. Темпы развития все ускоряются, время сжимается. По удачному выражению шотландского киноведа Т. МакКиббина, жизнь теперь — «не вялотекущее упражнение по улучшению, а жесткое и динамичное существование победителей и побежденных». В современной эпохе, пишет Алексей Лапшин, появилась новая форма нигилизма, охватившая весь социум западной цивилизации: «отказ от всего идеалистического, иррационального, мешающего решению конкретных, сиюминутных задач». Высмеяны и стерты последние следы идеократии, история и культура навсегда потеряла свое смысловое содержание.

Предвосхищая технократическое будущее, Николай Бердяев писал в 1917 году:

«В земное всеблаженство, в фабричный земной рай поверили потому, что перестали верить во что бы то ни было высшее. Когда померкли религиозные надежды и ослабела духовная жизнь, остается сорвать земной рай, использовать мгновения этой бессмысленной жизни».

Однако, как указывает Лапшин, сохранилась еще и другая форма нигилизма: отчуждение отдельной личности от бессмысленного земного рая, «предельно критическое отношение к существующей реальности». В отличие от предыдущих эпох открытый бунт против рациональности, против тотально-утилитарного представления о жизни сейчас — это бунт против самих основ современной цивилизации. Его поражение означает Конец, его победа знаменует наступление новой эпохи, в которой Духовное начало будет определять значимость человека и именно эти люди создадут качественно новый миропорядок.

Автор предупреждает о глобальных потрясениях, ожидающих мир. С одной стороны, социальная иерархия, основанная на принципе «господство-подчинение», кристаллизуется в монолитную самодостаточную структуру, очищающуюся от либерально-демократических реверансов и стремящуюся к жесткому консерватизму и утилитаризму. «Мир входит в эпоху принципиального доминирования монолога над диалогом, ультиматума над переговорами». С другой стороны, противостоять насилию бюрократической машины может лишь личность, экзистенциально осознающая в себе Духовное начало. Этот конфликт — основной тезис книги, который автор разворачивает в самых разных областях культурологии, историософии и политики.

«Подлинное пробуждение Духа начинается в момент, когда „Я“ осознает свою глубочайшую отчужденность от всего, что сущностно им не является. Транс одиночества снимает вселенский гипноз и раскрывает враждебность мироздания жизни».

Возникает вопрос, откуда в условиях полностью десакрализированной современной цивилизации, отказавшейся от всех идеократических доктрин, возникнет осознание отчужденности от существующего миропорядка? Здесь вспоминается рассуждение А.Г.Дугина о радикальном субъекте и метафизике боли.

«…нечто кладется в зону радикального холода, хоронится во льдах, опускается в пустоту, но в этих экстремальных условиях внезапно осознает отличие от этой пустоты и внутри нее спонтанно вспыхивает самодвижущийся огонь. Гераклит писал, возможно, об этом: „Человек в ночи себе зажигает свет“. Он делает это, потому что мир больше не дает ему света. Потому что он осознает себя в сердце ночи».

То есть именно современная цивилизация с ее полнейшей метафизической пустотой способна пробудить Дух в человеке. И в своих статьях Алексей Лапшин предвещает, что к «сердцу ночи» мы подойдем уже очень скоро.

Отчужденность и противостояние, о котором говорит автор, — это не аутический уход в раковину пассивного созерцателя, скептика и критика. Дух есть активное начало, побуждающее человека к действию. Автор указывает конкретные проявления насилия господствующей системы в политической, социальной и культурной среде и призывает к активной борьбе. Свои слова Алексей Лапшин постоянно подтверждает делом: он известен как организатор и участник многих культурных и политических оппозиционных акций.

Книга представляет собой сборник статей, написанных ad hoc для разных публицистических изданий. Поэтому тексты Лапшина предельно конкретны, привязаны к текущему времени, описывают культурные, общественные и политические процессы в диапазоне не более десятилетия, конечно, с отсылками в различные периоды прошлого, — «то, что мы наблюдаем сегодня» в самом буквальном смысле. Такая конкретность ярко отличает эту книгу от многих других томов критики настоящей эпохи, классических и современных, томов, коих у нас переизбыток, превышающий все читательские возможности. Конкретность подпитывает дисциплину изложения концепций. В отличие от абстрактных теорий, чьи структуры и рамки зачастую размываются авторами в мутное словообилие огромных текстов, концепции Лапшина в каждой статье выражены краткими, четкими, аккуратными формулировками. В среднем, статья в книге занимает три-четыре страницы.

Краткость статей оставляет некоторую неудовлетворенность после прочтения. Разоблачая стереотипы укоренившихся взглядов на какой-либо из аспектов современной действительности, автор предлагает новое видение проблемы и новый подход к ее решению. Однако разоблачение составляет основную часть статьи, а новому видению и верному решению посвящен, как правило, лишь один последний абзац. Например, в статье «Мессианство или русская идея?» Лапшин опровергает фальшивые обобщения интеллигенции о русской нации и объединяющих ее идеях, заявляя при этом, что «русская идея — это не легенда, канувшая в прошлое». Такое построение предложения сразу же предлагает вопрос: «Если это не легенда, то что?» Но здесь конкретика заканчивается и следует последний абзац:

«Русская идея не имеет формулировок. Она иррациональна, как нежелание человека подчиняться только „естественной“ и „разумной“ организации жизни. Она взрывоопасна, поскольку несет в себе тревогу и неугасаемое стремление к восстанию. Русская идея — это религия русских одиночек. Она вечна, как воля человека к Иному».

Абзац поэтичный и патетичный, но оставляет читателя с легким чувством аналитического «голода», так как он, читатель, принял манеру автора все объяснять и разжевывать, а тут ему предлагают самому осмыслить иррациональное. Однако подобное завершение статей перекликается с концовками некоторых художественных произведений, в которых читателя не доводят до логической развязки, а оставляют наедине с собственными выводами и воображением. Так как ум, проницательность и воображение каждого отдельного человека есть лучшие средства для постижения иррационального.

«…ни „левые“, ни „правые“ радикалы никогда не считали либеральный плюралистический язык искренним и эффективным. Голоса многих слабых в его речевом потоке всегда заглушал голос сильнейшего. Причем сильнейшим становился не носитель слова живого, а наиболее ловкий манипулятор словами мертвыми, утратившими свой смысл и связь с духом».

Упомянутый «ловкий манипулятор» стал сильнейшим и в современной публицистике. На фоне современных публицистических текстов с эффектным жонглированием понятиями и выхолощенным смыслом сборник Лапшина выделяется живой убедительностью языка, ясностью мысли. Одним из основных достоинств книги является способность автора донести простым и точным языком свой анализ социальных, культурных и политических процессов, которые выражены неявно, не лежат на поверхности, не заметны взгляду, приученному к стереотипам. Простота изложения, свойственная Лапшину, делает книгу неким ликбезом для заблудившихся в современных реалиях. Но это не значит, что она рассчитана на «широкий круг читателей». Читатель, интересующийся спектром проблем, затронутых в книге, как правило, не нуждается в ликбезе — он уже выработал или почерпнул из других изданий собственную точку зрения и, как правило, заинтересован только в ее детализации. Тексты Лапшина рассчитаны на внимательного, непредвзятого читателя, способного вслед за автором беспристрастно анализировать факты сегодняшних политических и социокультурных реалий. Книга «Метафизика противостояния» вышла в издательстве «Опустошитель» тиражом 500 экземпляров. Будем надеяться, что в России найдется хотя бы 500 таких читателей.