Как нужно исправлять историю

Джону Кеннеди сегодня исполнилось бы 96 лет, до которых он бы все равно, впрочем, не дотянул. И ровно 50 лет со дня волнующего своей загадкой убийства его в Далласе. А поскольку смерть с годами тоже начинает отмечаться как праздник, она становится медиаповодом для выхода сериала, переиздания многих биографических книг и капитальным, на тысячу страниц, романом Стивена Кинга «11/22/63». Роман этот был назван лучшим творением Кинга, что, по всей видимости, правда, с тем и продан российскому читателю.

О романе хочется поговорить особо.

Дело в том, что Кинг — чрезвычайно плодовитый и чрезвычайно успешный автор, но вспомнить что-нибудь, что явилось бы его значительным вкладом в мировую литературу, практически невозможно. В СССР известность Кингу принес роман «Мертвая зона», опубликованный в респектабельном журнале «Иностранная литература». Однако затем, в годы гласности, публику буквально обкормили кингами в мягких обложках с поспешными и весьма странными сюжетами. Отчего великого американского романиста оказалось возможно встретить и в завалах макулатуры.

И вот следующая вершина — «11/22/63», содержащая в себе все элементы настоящей литературы. Во-первых, это объем — попробуйте столько написать в рамках одного сюжета! Возвести, так сказать, здание романа и увенчать его крышей определенного морализаторства. Во-вторых, художественная детализация Америки 60-ых. С рок-н-роллом, тотализаторами и огромными крылатыми лимузинами! Истинно, начинаешь чувствовать время, будто читаешь Фолкнера или Сэлинджера.

Ну, а в-третьих, глубоко реалистичное и достаточно информативное соприкосновение с одной из главных тайн ХХ века — убийства прогрессивного, как мы всегда считали в Советском Союзе, американского президента. Страх атомной войны, Куба, внутренний мир американского коммуниста Освальда, женившегося на русской девушке Марине. Плюс, фантастическая посылка: герою открывается возможность отправиться в прошлое и что-то там исправить, улучшить, наладить… Остановить Освальда.

Неслучайно «11/22/63» перекликается со столь же успешной «Мертвой зоной» 1979 года. Ведь там ясновидцу, учителю Джонни Смиту, тоже открывается возможность исправить… будущее. Он почти убивает кандидата в президенты, потенциально обещающего стать диктаторам. А в «11/22/63» другой учитель литературы, Джейк Эппинг, наоборот, пытается отвести руку убийцы Кеннеди, чтобы распрямить либеральную траекторию Америки, вычеркнуть, как ему казалось, расизм и реакцию.

И там, и там герой — учитель, интеллигент, гуманист, «ботаник». И там, и там — чисто американский способ решения проблемы: кого-то вовремя пристрелить или наоборот не дать пристрелить. Но при этом вряд ли это и не призыв к бунту «ботаников», поскольку возникает проблема общего характера.

А вообще-то, нам, «людям доброй воли», подвластна История, подвержена ли она тонкой настройке? Правомерна ли в ней историческая альтернатива? Чего будет, если мы тоже отправимся в прошлое и кокнем, скажем, Сталина во время тифлисской перестрелки. Или наоборот спасем Лаврентия Берию из тюрьмы? Как это отразится на перестройке 1985−1991 годов?

Нельзя сказать, что Кинг эту грандиозно поставленную задачу решил или выдал нам на нее свою оригинальную «философию». Развернувшись на тысячу страниц, он, к сожалению, все скомкал в конце. Если в «Мертвой зоне» Джонни Смит все-таки достиг положительного результата и не совершил убийства, что было оправданно — и гуманизмом литературной традиции, и менталитетом «ботаника», то у современного нам учителя литературы Джейка Эппинга оказываются руки по локоть в крови, а результат — противоположный. Кеннеди хоть и спасли, но вот любимую девушку — нет. Герой — не ощущает удачу, а Америка в соответствии с теорией «раздавленной бабочки» двигается куда-то в архаику с керосиновыми лампами. И… приходится все возвращать назад, благо такая возможность по сюжету сохранилась. Зажать свою либеральную неуемность в кулак, забыть про Кеннеди, — пусть его спокойно дырявит Освальд и пусть его мозговая жидкость разбрызгивается по платью Жаклин, спасти свою девушку, прожить историю прошлого частной жизнью незаметного пришельца из будущего. Оставить все на своих местах.

С одной стороны, пожалуй, это очень поспешное и бездоказательное завершение, достойное разве что школьника, а не мастера пера. Право, с какой стати при живом Кеннеди остановился бы технический прогресс? Или с какой стати после его президентства так поднялась бы Аль-Каида? Почему конформизм, соглашательство с историей — это большее благо, чем перемены? Но, возможно, виной тому не представления о физике времени. Марк Твен — тот спокойно перемещал своего янки хоть ко двору короля Артура, а глубокое разочарование современного интеллигента в либерализме, в теории постоянного прогресса (какой же это прогресс, если он все время оборачивается какой-то дрянью?), в изменениях и исторических развилках, в способностях «ботаника» все правильно понять, и, как следствие… в мифе Кеннеди, который теперь нам видится эдаким Гайдаром.

Так, если уже в сериале «Клан Кеннеди» (2011) JFK предстает довольно аморфным молодым человеком, к тому же подсевшим на подозрительные лекарства, то нью-йоркский сотрудник радио Свобода Владимир Абаринов припечатывает «молодого реформатора» еще жестче, хотя и, возможно, отыгрываясь на нем за всех «молодых реформаторов»:

«Не постигаю, каким образом он превратился в икону американского либерализма. Он был отъявленный обскурант и консерватор, верный ученик своего папеньки и сенатора Маккарти… Когда он назначил министром юстиции своего брата, Вашингтон ахнул: столь откровенного непотизма там не помнили. Бобби пытался избавиться от пут мафии, но в основном это было игрой на публику. Если бы не LBJ, никакой либеральной революции 60-х в Америке не было бы. Знаменитый афоризм JFK я переиначил на свой лад: „Не спрашивай, что твоя страна может дать тебе — сам возьми все что хочешь без спросу“. Они так и действовали всю жизнь, эти братья Карамазовы».

Впрочем, другой биограф Кеннеди Дмитрий Петров, чья книга о JFK готовится сейчас к изданию в серии «Жизнь замечательных людей», считает, что его смерть нанесла немалый урон глобальному либеральному тренду. А живи он до старости, сегодня мы бы видели другую Америку и другой мир. Это, напротив, укрепляет литературное здание Кинга.

«1. Если б его не убили, могло бы не быть вьетнамской войны в том виде, в каком она была, — считает Д. Петров, — то есть прямого масштабного вооруженного вмешательства армии США. 2. Переход от жесткой расовой сегрегации к предоставлению черным гражданских прав мог быть более мягким — без крупных столкновений, насилия в гетто и «Черных пантер». 3. Возможно, не было бы «молодежного бунта», поскольку Кеннеди мог создать ситуацию кооптации молодых профи и обеспечения им социального лифта — им не пришлось бы за это биться. 4. Движение хиппи началось бы когда началось, но, возможно, было бы масштабней. 5. Контр-культура не стала бы такой прибыльной и не породила бы столько «звезд», т.к. не была бы такой уж прям «контр». И при этом социально-политическая поляризация в Штатах, действительно, могла стать намного острее. Правые считали Кеннеди заклятым врагом, и продолжение его «политики новых рубежей» и дальнейшей либерализации могло породить волну ультраправого насилия и терроризма. С ними, конечно, справились бы. Сложнее было бы справиться с мировым коммунизмом. Но если бы Кеннеди остался в живых, и американцы избрали бы его на второй срок, он, возможно, задал бы столь мощный тренд мирному наступлению Штатов по всем направлениям, что и приход в Белый дом республиканца (а рано или поздно это случилось бы) не замедлил бы крушение «красного проекта» в СССР и Восточной Европе.

Но, считает Петров, не так уж сложно представить и совершенно другой вариант: «возможно, Америка пережила бы серию мощных скандалов, связанных с коррупцией, промискуитетом в Белом доме и злоупотреблением полномочиями. В итоге было бы надолго подорвано и политическое влияние Демократической партии, и авторитет самого института президентской власти. Что, конечно, не способствовало бы либеральному тренду. Настоящий, а не выдуманный брэндмейкерами Джек, был очень непростым человеком. В его случае надо осторожничать с прогнозами. Даже сослагательными».

Всех этих серьезных «русских» рассуждений «про политику» Кингу явно не хватило в романе. Пиши, дорогой товарищ, лучше о привиденьях! Что, впрочем, вряд ли стоит так уж ставить ему в вину. Ведь по-настоящему на развилках истории это мы, высокомудрые, потеряли страну, понадеявшись на президентов, а не популярный американский мастер пера.