«Где ты был, Саша?» — «Я жил!»

Совсем недавно фильм «Географ глобус пропил», снятый Александром Велединским по одноимённому роману Алексея Иванова, получил Главный приз ХХIV Открытого российского кинофестиваля «Кинотавр» в Сочи. Триумф, фанфары, шампанское, Александр Велединский отправляется по всему миру с показом этой поразившей подавляющее большинство всех, кто её видел, картины…

Но лично у меня есть несколько вопросов. Как, к примеру, случилось, что один из самых сильных режиссёров в стране семь лет до этого ничего не снимал?

Впрочем, никакой политики в интервью не будет. Только жизнь.

-Твоя способность к регенерации — уникальна. Ты прожил уже несколько жизней, несколько раз должен был пропасть, утонуть, сойти на нет, но всякий раз возвращался. Выплывал. Поэтому давай начнём про эти выплывания, поочерёдно.

Твоя юность в Нижнем Новгороде — как она прошла? где ты учился? с кем дружил? Видишь ли Нижний Новгород — своей родиной? Испытываешь ли к нему то, что, скажем, испытывают питерцы к своему городу?

— Знаешь, сейчас у меня уже нет ощущения, что я «тонул». Тогда, да, — было; сейчас — прошло. Или почти прошло. Память человеческая так устроена (моя во всяком случае) — помнится только хорошее. Это не значит, что негатив напрочь забылся. Нет, конечно. Просто я задвинул его в архив, который редко посещаю, но — помню о его существовании. А если и посещаю, то воспринимаю отстраненно, с сегодняшней уже позиции, с долей иронии даже.

Я жил. И временами был счастлив. Учился в 53 школе на Бекетовке, потом в Политехе, работал в судостроении, ездил в командировки, у меня двое прекрасных сыновей, друзья. Так что жалеть особенно не о чем.

Нижний — родина, и этим всё сказано. Главный город. Но я и Москву люблю, и Питер, и Нью-Йорк…

— «Не тонул» говоришь? Хорошо. Сколько тебе было лет, чем ты занимался, когда вдруг взял и рванул в Москву учиться на режиссёра, оставив свою семью, инженерскую профессию и прочее? Ты сошёл с ума тогда? Что это было?

— Двигал моим «сумасшествием» страх. Страх остаться вечным мечтателем. Это как чеховско-михалковско-калягинский Платонов из «Неоконченной пьесы для механического пианино», ему 37 лет и он, действительно, сходит с ума, от того, что про… свою жизнь. Именно про…, по-другому и не скажешь. Или персонаж Олега Янковского из балаяновских «Полетов во сне и наяву» — 40 лет и впереди пустота. Я эти картины видел много раз, но в 30 лет они меня буквально разорвали, и я решился, не смотря на все свои комплексы. Понимаешь, я уже тогда слишком хорошо знал кино, чтобы быть уверенным: я никогда не пробьюсь. И, тем не менее… Я, конечно, долго созревал, но, повторяю, не жалею об этом ни секунды. Всё это моя жизнь.

— И сколько человек с твоего курса остались в профессии?

— Из 30 человек… сейчас сосчитаем. Алексей Сидоров — режиссер «Бригады» и «Боя с тенью». Игорь Порублёв — сценарист той же «Бригады», а еще «Закона», «Живого» и других картин. Андрей Прошкин — режиссер «Орды», «Игр мотыльков», «Минессоты»… Алексей Поярков, сценарист. Андрей Осипов — известный документалист. Вадим Соколовский — режиссер и продюсер. Недавно дебютировал Максим Панфилов. Человек семь получилось. Наш выпуск 1995 года считается одним из самых удачных за новейшую историю.

— Ты назвал «Бригада», к которой ты вместе со своими сокурсниками написал сценарий, а потом ещё и «Дальнобойщики» у тебя были. Оба проекта — не просто успешные, а, не побоюсь этого слова, эпохальные. Но! Мой водитель, который тебя возил, как-то на глаз определил, что хоть ты и очень внушительный и мощный мужик, а не миллионер. Как так получилось, что автор (ок, соавтор) сериалов, принесших своим производителям миллионы — тебе, выдумщику, свой чемодан денег не принёс?

— Твоего водителя надо в соавторы сценариев брать… Или в следователи… По экономическим преступлениям.

Есть такое понятие «роялти» (википедия в помощь). Во всем мире оно работает, а у нас нет. Авторами фильма по закону являются трое — сценарист, режиссер и композитор. Но только композитору идут отчисления, но ни сценарист, ни режиссер не имеют шансов на долю от показов своих картин по ТВ. Мы с Сашей Башировым пытались лет пять назад пробивать эту стену — нас не захотели слушать. Продюсерам это не выгодно, а так как у нас нет реальной киноиндустрии — авторы остаются на обочине. Мы нужны только, чтобы создавать произведения, а деньги забирают продюсеры. Можно, конечно, при заключении договора вписать такой пункт, но тебя сразу же опустят по гонорару, а вероятность того, что фильм хорошо пройдет по экранам — непредсказуема. Беда в том, что наши продюсеры зарабатывают не на прокате, а на производстве фильмов. Ну, разве что, самые мощные умудряются прокатывать и зарабатывать на этом, но их по пальцем на одной руке.

— Невесело… Тогда берём следующий этап твоей, так сказать, творческой биографии — когда ты в возрасте примерно 45 лет — вдруг стал дебютантом в качестве режиссёра. Старт не самый ранний, всё-таки. И с 2002 по 2006, за четыре года, снял три отлично прозвучавших картины -«Закон», «Русское», «Живой». После чего пропал почти на семь лет. Но об этом мы поговорим чуть позже… Что ты сейчас думаешь об этих фильмах? Является ли, к примеру, предметом твоей личной гордости, что ты — один из немногих, кто исхитрился снять кассовый фильм («Живой») — не просто умную картину, но и отлично заработавшую, что из дельных режиссёров умудрились сделать буквально единицы (навскидку, естественно, вспоминается «Бумер» Буслова)?

— Думаю, что это достойные фильмы, без ложной скромности. Их смотрят, о них до сих пор спорят, значит задели за живое… А «Живой» стал последним содержательным, — по крайней мере, так говорит продюсер Сергей Члиянц, — фильмом, который окупился в прокате. Ты пойми, Захар, мне по фиг, сколько заработали на прокате продюсеры — это их деньги. Но только эта статистика говорит мне, что фильм посмотрели люди, а, значит, мы не зря трудились.

— Хорошо, тогда не про деньги. Является ли другим предметом гордости, что ты умудрился экранизировать Эдуарда Лимонова — персону нон грата, человека, которого, к примеру, лет десять как не показывают по телевидению? А твой фильм про него, что несколько веселит даже, показывают?

— Гордость тут не причем. Я болел его книгами, я хотел это снимать. И снял. Спасибо опальному каналу ТВС, его закрыли давно уже. А фильм постоянно крутят по ТВ. По ночам, правда. Но, тем не менее, я каждый раз получаю много звонков от друзей и совсем неизвестных мне людей — вот, посмотрели, супер. Меня это тоже веселит.

— Что сам Лимонов для тебя, раз уж пошёл такой разговор?

— Личность. Мощнейшая личность. Несгибаемая… А в художественном смысле — Поэт. Я, вот, кино снимал по прозе его, а интонацию пытался из стихов брать. Насколько получилось не мне судить.

— Получилось, Саша!.. И вот — продолжаем о тебе, — имея за спиной отличные дебютные картины, и первую строчку в рейтинге крутого журнала «Сеанс» «Самые многообещающие молодые режиссёры России» — ты опять уходишь на дно. Это я всё продолжаю тему, от которой ты так бодро открестился в самом начале нашего разговора. Ты где был, Саш?

— Жил. Читал. Ленился. Отказывался от фильмов. При этом, как-то зарабатывал — «безтитрово». Две дочки родились… Но вот совсем недавно я понял, что жил-то я как наш географ Служкин. Ну, абсолютно! То есть, я подспудно готовился к фильму, о котором даже не подозревал в то время. Больше того, я и роман-то прочел только, когда Валерий Тодоровский предложил мне его экранизировать.

— «Географа…» я ещё не видел, но крайне любопытствую — как же ты исхитрился снова всех уделать? Ты вообще знал, что у тебя, что называется, получилось? Или сомневался до последнего?

— Я всегда сомневаюсь, до последнего дня. И даже после. Но я ничего другого не умею — и страх сомнений отступает перед страхом не сделать. Просто — не сделать. Я снимаю во многом интуитивно, редко пишу режиссерский сценарий, мне всё это скучно. Не очень это правильно, но это так. Нет, есть, конечно, ключевые сцены, которые я готовлю скрупулёзно, но далеко не все. Мне дико интересен процесс. Знаешь, как в Голливуде говорят: «Покажи процесс — и зритель глаз не оторвет». Вот я так и стараюсь — сам получаю удовольствие от процесса и зрителю пытаюсь его передать. Вроде получается пока.

А что касается непосредственно «Географа…» мы понимали, что это хороший фильм, но такого резонанса не ожидали. Попали, видимо, в ожидания. Устал народ от бесконечной чернухи или тупой пальбы, а тут про всех нас — архетип.

— Я так понял, ты успел ещё одно кино снять, пока за «Географа…» призы получал — что там за проект?

— Там непростая история. Валера Тодоровский попросил подхватить 4-х серийный телефильм, который снимать еще не начали, но подготовительный этап уже прошел. И кастинг тоже. Великая Отечественная, декабрь 41-ого года, Дорога Жизни, по которой возили продукты в блокадный Ленинград… За неделю до начала съёмок я вписался, и не пожалел. Но рано пока, экран покажет. Экран 1-ого канала.

— Ждём тогда. Что дальше? Из самых многообещающих молодых режиссёров шагнул в классики или нет пока? Кем ты себя ощущаешь?

— Отцом.

— Я тоже так всегда отвечаю, прикинь… Спасибо за разговор!

Фото: ИТАР-ТАСС/ Михаил Фомичев