Мерцающие множества

«Скорлупа — часть переднего (конечного) мозга, вместе с хвостатым ядром образующая полосатое тело. С помощью различных путей, скорлупа подключена к чёрной субстанции и бледному шару. Основной функцией скорлупы является регулирование движения и влияние на различные виды обучения».

Мне не известно, вкладывал ли Вадим Климов это анатомическое значение слова «скорлупа» в название своего загадочного романа, или же он ассоциировал его только с образом твёрдой, скрывающей нечто, оболочки. Судя по количеству образов, навеянных медицинской темой и характером действий, совершаемых сомнамбулическими персонажами, Климов вполне мог отталкиваться именно от анатомического смысла. «Чёрные субстанции» и «бледные шары» стилистически очень хорошо вяжутся с романом. Если же Климов даже не думал о таком значении, то его вела интуиция художника. Ведь скорлупа ореха внешне напоминает мозг.

Мир «Скорлупы» представляет собой сочетание абсурда, иррациональности и математической строгости. Наряду с событиями или точнее перемещениями, происходящими как будто в полусне или горячке, Климов скрупулёзно описывает самые простые бытовые действия персонажей, наделяя эти описания совершенно особой внутренней тоской и иронией:

«На обратном пути Вета вспоминает о какой-то мелочи, которую забыла купить. Девушка просит, чтобы Клим возвращался один, а она зайдёт в магазин через дорогу.

— Хорошо.

Вета соскальзывает с тротуара и в туже секунду попадает под автомобиль.

… Молодой человек так и стоит на тротуаре. Он не понимает, почему Вета лежит, что случилось. Не удаётся вспомнить, что произошло минуту назад. Вроде отправились в магазин. Удалось ли купить продукты? По крайне мере, в магазине они побывали. Клим вспоминает, как топтался у прилавков. Но когда это было — сегодня или в другой день? Почему Вета лежит с задранной юбкой?"

Далее девушка исчезает в недрах больницы, но герой не может ни рассказать, ни вспомнить об этом. Условно намеченная в начале линия сюжета разветвляется в мерцающие множества. Но не теряется!

Стоит уточнить, что Вадим Климов по образованию математик и к тому же режиссёр экспериментального кино. Текст его лаконичен, конкретен и начисто лишён суетливой цветистости, тем более заигрывания с читателями и критиками. Он словно камерой фиксирует существование людей и предметов, которые то разделяются, то фактически сливаются друг с другом. В современной русской литературе мне не известны авторы, с которыми можно было бы сравнить климовский стиль. Хотя в памяти всплывают книги Сэмюэла Беккета, Алена Роб-Грийе, Витольда Гомбровича. Есть в «Скорлупе» и нечто кафкианское. Однако речь идёт не о прямом следовании за этими образцами, а скорее о творческой перекличке. В России же Вадим Климов, похоже, одинок.

Собственно, о принадлежности действия книги к определённому пространству свидетельствует только русское имя главного героя — Клим и некоторые мельком упомянутые детали географии. Всё остальное в тексте нейтрально. Подругу Клима зовут Вета, её мать и своеобразного двойника — Веста, случайного товарища — Арнольд. Привязанности ко времени вообще не существует. Первая фраза романа: «Зимний вечер». Но в следующие дни события происходят уже жарким летом. Затем снова внезапная зима. Впрочем, происходят ли все эти события, перемещения в действительности, или же перед нами только обрывки снов, воспоминаний, фантазий, мыслей о Ничто? «От смерти отделяют годы ожидания, только они, нелепые из-за своей пустоты».

В полупризрачном, лунатическом состоянии мира под «скорлупой» есть только один прорыв героев к себе. Это творчество. Им заняты все основные персонажи «Скорлупы». Они выбивают тексты на бесшумной печатной машинке, пишут пейзажи из своих снов, сочиняют странные рассказы в больнице. Именно творчество даёт им возможность реконструировать собственный мир, свободно распоряжаться временем и пространством. С другой стороны, для Климова нет ничего более далёкого, чем пафос созидания. Творчество для него процесс негации «нормальной» реальности. «Высказывание об отсутствии», если воспользоваться языком Хайдеггера. Закономерно, что журнал «Опустошитель», основателем и главным редактором которого является Климов, анонсирует себя как «инверсия культуры». Инверсия, то есть переворачивание смыслов и отношений, проходит через весь текст «Скорлупы».

"Как будто я выпрыгнула из самолёта и несусь вниз, а рядом летят люди и снимают меня на камеры. На видеозаписи я выгляжу просто висящей в воздухе, потому что мы все падаем с одной скоростью. Но потом у всех раскрываются парашюты, и их уносит вверх. А я остаюсь одна. Я наблюдаю за тем, как несётся ко мне земля. Вот уже различимо надгробие с моим именем".

В другом художественном тексте Климова — рассказе «Вырождение» — такой же, блуждающий между сновидением и реальностью, герой из «скорлупы» обнаруживает ночью труп возле железнодорожных рельс. В ушах у трупа наушники, в которых ещё играет музыка. С таким же успехом там могли бы транслироваться новости этого мира. Мрачная ирония и аллюзия на бесконечное отчуждение.