Место для шага вперёд

В своей предыдущей статье писал о том, что мир вокруг нас неизбежно меняется. Очевидно, что эти изменения носят глобальный характер. Что же может прийти на смену существующему миропорядку?

Современные политологи, говоря о грядущих переменах, обращаются к всевозможным геополитическим моделям и столкновению цивилизаций. Упоминается вечная борьба Хартланда и Риммланда, Севера и Юга, Западной цивилизации и Исламского мира и так далее. Поклонников геополитики, теории «Большой Игры» достаточно и в России — с экранов телевизоров нам постоянно говорят о «Русском Мире» и противостоящем ему «бездуховном Западе». Исходя из этих концепций, из представления о решающей роли геополитических факторов, выстраиваются и представления о том мире, который грядёт.

Однако политика есть концентрированное выражение экономики. Те, кто рассуждают о глобальных переменах, редко позволяют себе выйти за рамки действующей экономической парадигмы, рассуждая исключительно о политических изменениях. Капитализм в представлении либеральных политологов является некоей изначальной данностью, внутри которой они предполагают некие изменения. А, между тем, сама существующая ситуация заставляет серьёзно усомниться в правильности подобного подхода.

Капитализм это не просто экономическая модель. Это, в первую очередь, — система общественного воспроизводства. И в качестве таковой она естественно продуцирует представление о своей принципиальной незыблемости. Но, как известно, ничто не вечно под луной. Сегодняшнее состояние мирового хозяйства свидетельствует, что капитализм исчерпал себя. Попросту достиг пределов роста. Капитализм стал глобальным, никаких внешних по отношению к нему рынков не осталось. А ведь именно экономическая экспансия на протяжении всей истории капитализма была главной движущей силой его развития.

Конечно, просто так он не сдастся и не уйдёт. Люди, занимающие в существующей общественной системе наивысшие позиции, совершенно не готовы отказываться от своего положения. К тому же, у них есть почти неограниченные ресурсы — в том числе, и для вооружённой защиты своего положения. В их распоряжении — государственные аппараты, вооружённые силы и полиция, армии чиновников. СМИ вкупе с экспертными сообществами и институтами общественных наук непрестанно обрабатывают общественное сознание, внушая мысль о безальтернативности капитализма. Увеличение нестабильности, разжигание войн, продуцирование кризисов — всё это делается исключительно для сохранения власти и «нормы прибыли».

Вся проблема в том, что все эти механизмы не могут решить проблемы. Они в состоянии лишь отсрочить неизбежное. Исторический процесс объективен. На смену рабовладению пришёл феодализм. На смену феодализму — капитализм. Каждая из этих смен формаций была обусловлена объективными причинами — и в каждом случае были те, кто отчаянно сопротивлялся новому. Также и на смену капитализму неизбежно придёт социализм.

Либеральные критики настаивают, что социализм невозможен. Дескать, пробовали уже — не получилось. Что ж, опыту Советского Союза посвящено огромное количество литературы. Его «разбирали» и с либеральных, и с левых (и анархистских, и марксистских) позиций. В рамках данной статьи я ограничусь двумя тезисами.

Во-первых, СССР не был вполне социалистическим, поскольку при социализме собственность на средства производства принадлежит обществу, а в СССР она принадлежала государству (что не одно и то же). В своё время Ленин говорил, что такая форма есть неизбежность, и почти уравнивал социализм и государственный капитализм. Однако всё же речь шла о том, что общество в таком государстве будет развиваться, и, в конечном итоге, государство вовсе будет упразднено за ненадобностью. На практике же Советский Союз только усиливался, причём не только внешне, но и внутренне. Общество же, напротив, практически стало придатком государства.

Во-вторых, если не получилось построить социализм один раз — это не говорит о том, что он невозможен в принципе. Просто необходимо учесть существующий опыт и не повторять ошибок.

Социализм — это социальное строительство. Это прямое народовластие, советы, ответственность каждого члена общества перед всеми. Не буду здесь останавливаться на позиции элитариев, полагающих народ быдлом, неспособным к самоорганизации. Уверен, это не так. Просто, чтобы люди научились пользоваться свободой, нужно дать им эту свободу. И тогда — не волшебным образом, не вдруг и не сразу — но инструменты сотрудничества и взаимопомощи окажутся востребованы обществом. Безразличие, инфантильность и патернализм социально оправданы в ситуации, когда государство регулирует все сферы общественной жизни. Но данная стратегия абсолютно бесполезна в иных условиях — а, значит, со всей неизбежностью уйдёт.

Но социализм ещё — и даже в первую очередь — это экономика. И здесь либералы также не оставляют шанса иным моделям, кроме «рынка» и «свободной конкуренции». Плановая экономика, по мнению либеральных экономистов, это обязательно дефицит, очереди и чёрный рынок. Напротив, рыночная модель позволяет максимально удовлетворить потребности общества. Так ли это?

Сущность экономики вообще — в распределении ресурсов. Суть капитализма — в накоплении, а не распределении. Подобную деятельность Аристотель называл хрематистикой и справедливо полагал антиэкономичной. Никакого иного стимула для ведения производительной деятельности, кроме зарабатывания денег, капитализм не предполагает. Концентрация ресурсов в немногих руках признаётся не только неизбежной, но и необходимой. Происходит эта необходимость из абсолютизации воли отдельного человека в либеральной концепции: то есть, чтобы построить некий крупный объект, необходимо чтобы это решение принял конкретный человек. А для этого необходимо, чтобы он имел в своём распоряжении достаточный для строительства ресурс.

На деле же всё обстоит с точностью до наоборот. Люди зарабатывают деньги (концентрируют ресурсы) вовсе не для того, чтобы служить обществу. Напротив, служба обществу (строительство, производство товаров и так далее) — есть способ зарабатывания. Результатом подобной деятельности является изъятие ресурсов из общественного оборота и, в значительной степени, их расходование в интересах очень небольшого количества людей (элитное потребление).

Ну и что с того, что какой-то человек купил себе золотой унитаз/замок/яхту? Ведь он же всё равно построил завод — значит, объективно его деятельность полезна обществу?

Оставим за скобками вопрос создания рабочих мест и эксплуатации людей труда. Сосредоточимся на экономическом смысле производства. Производство товаров в условиях свободного рынка осуществляется «на свой страх и риск». Ни у одного капиталиста нет уверенности в том, что его товар будет распродан. В мире капитализма ежедневно разоряется огромное количество предпринимателей, не до конца просчитавших риски или попросту «не угадавших». И, что самое главное, — производится колоссальное количество товара, который никто не купит. Ведь что такое «свобода выбора» для потребителя? Это значит, что для него сделали пять пар туфель, из которых он выберет одну. При этом производитель, как правило, не в накладе — поскольку в цену товара уже заложено то количество его, которое не будет приобретено. Именно поэтому производители с радостью готовы отдать последние экземпляры коллекции со скидками 50−70 процентов — они уже окупили их. Продавцы реализуют остатки товара (далеко не всегда успешно), а покупатели зачастую приобретают ненужную им пятую пару обуви только потому, что «дёшево». Часть ненужного товара всё же меняет хозяина — и пылится в кладовке, а не на магазинной полке. Посчитано, что если сейчас закрыть все фабрики мира, производящие одежду, уже произведённой хватит на то, чтобы около трёх лет одевать всё население Земли.

Замечу также, что производителю не выгодно делать товары, которые отличаются долговечностью. Напротив, всё делается исключительно для того, чтобы «стимулировать спрос» — то есть заставить человека купить новое. Раньше всего подобные технологии стали использоваться в производстве одежды и обуви — фактически, вся индустрия моды существует для того, чтобы заставить человека избавляться от «старых» вещей и покупать новые. А с начала века бурное развитие получили технологии «запланированного устаревания». Автомобиль или холодильник служит чуть больше гарантийного срока, а потом неизбежно ломается. Да так, что ремонт не выгоден — дешевле купить новый.

Прибавим к этому многочисленные рекламные ухищрения и маркетинговые ходы. Фактически, человек выбирает не товар, а упаковку. Вся разница между однотипной продукцией сводится к тому, на чём и сколько сумел сэкономить производитель данного товара. К тому же, зачастую речь идёт о конкуренции между левой и правой палочкой «Твикс»: нередко можно встретить ситуацию, когда конкурирующие бренды принадлежат одному собственнику.

Но что же делать? Пусть так — но это же лучше, чем дефицит и однообразие!

По сути, феномен дефицита представляет собой ошибку планирования. Как работает плановая экономика? Максимально упрощая, следующим образом. Сначала составляется прогноз потребления в том или ином экономическом районе по всем группам товаров. Эти данные сводятся в единую базу. Составляется технологическая матрица. Она представляет собой таблицу, где в строчках записываются производимые товары, а в столбцах — необходимые для их производства компоненты. Часто эта матрица разветвляется — поскольку компоненты тоже могут быть сложные, и так неоднократно. Матрицы составляются не только на товары народного потребления — таким же способом планируется производство станков, продовольствия, оружия, транспортных средств и так далее. Дальше ВСЕ технологические матрицы необходимо свести в одну — таки образом, мы понимаем, сколько сырья нам нужно, сколько на каждом этапе и к каким срокам нужно произвести компонентов и так далее. Затем просчитывается логистика и распределяются заказы по предприятиям.

Очевидно, что это задача — колоссальной сложности. В СССР её был призван решать Госплан. Но, судя по тому, что дефицит бы весьма распространённым явлением, решалась она не слишком успешно. Данная проблема на самом деле носит чисто кибернетический характер. Существовавшие тогда вычислительные мощности были настолько слабы, что все расчёты велись людьми. В 70-х годах существовавшим тогда компьютерам понадобилось бы около сотни лет (!), чтобы просчитать экономику Советского Союза на год. Но развитие вычислительных мощностей происходит такими темпами, что уже в конце двадцатых годов станет возможным просчёт экономики всей страны в реальном времени, с учётом возможности внесения поправок по ходу производства. Таким образом, если полвека назад плановая экономика, в полном смысле этого слова, была невозможна, то уже через полтора десятилетия необходимые для неё вычислительные технологии станут доступны.

Вторым упрёком либералов социалистической экономике является её подчёркнутый утилитаризм. Номенклатура товаров, выпускаемых в СССР, была на несколько порядков меньше, чем в капиталистических странах. Каждая товарная позиция утверждалась отраслевым министерством. В результате — одинаковые пальто, телевизоры, автомобили. Кажется, в условиях плановой экономики невозможно решить проблему разнообразия — поскольку нельзя заранее просчитать вкусы людей; а если женщине нужна оранжевая шляпка — она не купит зелёную.

И здесь современные технологии позволяют решить проблему. Наверняка читатель слышал о 3d-принтерах. На этом устройстве можно «напечатать» практически любой предмет обихода, включая посуду, мебель и даже одежду. Конечно, сегодня 3d-принтеры дороги, но эта технология развивается, и при массовом производстве их себестоимость заметно упадёт. С сырьём для производства также нет никаких проблем: нанотехнологии позволяют производить синтетические материалы с заданными свойствами. И, если заниматься данным направлением реально, а не просто использовать его в качестве повода для распила бюджета, можно будет в течение нескольких лет выйти на промышленное производство самых различных «чернил» для 3d-принтеров.

Важно отметить, что социализм является чуть ли не необходимым условием для развития подобных технологий, поскольку широкое их распространение делает ненужным массовое производство большинства товаров народного потребления. Можно даже представить себе различные варианты устройств — для личного и кооперативного использования, для изготовления небольших предметов и более крупных, включая элементы для строительства.

Возможно, кому-то всё описанное покажется фантастикой. Но я не сомневаюсь в двух вещах: во-первых, что это реально достижимо, если только человечество, в том числе население нашей страны, найдёт в себе силы развеять морок капитализма. А если не найдёт (и это во-вторых) — его ждёт дальнейшая эскалация конфликтов, экологическая катастрофа и, в конечном итоге, гибель. Не быстрая — но мучительная.

Фото: Юрий Белинский/ ТАСС