Запад кошмарит Россию рейтингами

Как показало выступление Владимира Путина в ходе «прямой линии», российский лидер не испытывает особых опасений по поводу исхода экономического дуэли между Россией и Западом.

По его мнению, несмотря на санкции, российская экономика может восстановиться уже через пару лет. Владимир Путин связывает это с укреплением рубля, ростом рынков, импортозамещением и другими антикризисными мерами, которые предпринимают российские власти.

Глава государства отметил, что санкции не нужно терпеть, ими следует пользоваться для того, чтобы «выходить на новые рубежи развития». Сказанное Путиным не противоречит позиции Минэкономразвития. По мнению главы ведомства Алексея Улюкаева, рецессия в этом году продлится не более трех кварталов, а рост российской экономики возобновится уже к концу года.

Тем не менее, мировые рейтинговые агентства продолжают гнуть свою информационную линию, «кошмаря» нашу общественность негативными прогнозами.

Так, если верить опубликованному 15 апреля обзору Международного рейтингового агентства Moody’s, в текущем году российский ВВП снизится на 5−6%. В качестве причин называются низкие цены на нефть и снижение курса рубля. Аналитики Moody’s воспроизвели пару неолиберальных клише, с помощью которых они, кажется, в состоянии обосновать негативный прогноз в любом уголке планеты (даже там, где до сих пор господствует натуральное хозяйство).

Мрачные прогнозы содержатся и в картине, нарисованной МВФ — еще одном краеугольном камне финансового «Pax Americana». Согласно выкладкам Фонда, среднегодовая инфляция в России в текущем году составит почти 18% и замедлится до 9,8% лишь в 2016 году. «Падение мировых цен на нефть и западные санкции усугубили базовые структурные недостатки российской экономики, подорвав доверие и приведя к существенному обесценению рубля», — констатируется в докладе Фонда. Справедливости ради, с последним утверждением (о внутреннем происхождении наших экономических проблем) согласны большинство отечественных экспертов.

Так стоит ли обращать внимание на прогнозы структур, которые были созданы для того, чтобы обслуживать интересы финансовой элиты США? И заслуживают ли большего доверия прогнозы российских властей, которые, если и добивались экономических успехов, то, скорее, кратковременных?

Мнения опрошенных «СП» экспертов на этот счет разделились.

Профессор кафедры международных финансов МГИМО Валентин Катасонов убежден, что всемирно известные рейтинговые агентства не занимаются прогнозированием.

— Их роль сводится к управлению финансовыми рынками. Своими прогнозами они пытаются загнать Россию в угол. Очевидно, что рейтинговые агентства — это инструмент управления и создания кризисных ситуаций. Достаточно вспомнить события 2008−2009 гг. Может быть, они не были инициаторами этого кризиса, но то, что им была дана команда искажать оценки на рынке ипотечных ценных бумаг — это факт.

Я вообще считаю, что тему рейтинговых агентств в российских СМИ нужно запретить. Это аналогично тому, можно ли доверять прогнозам оккультистов?

«СП»: — Эти структуры участвуют в необъявленной экономической войне США против России. Сейчас они пытаются убедить всех сомневающихся, что антироссийские санкции действенны. Дескать, единственный выход для РФ — выкинуть «белый флаг» и выпрашивать, как в 1990 гг., внешние инвестиции, уровень которых действительно падает.

— Агентства дают команду инвесторам и другим участникам финансового рынка. Дисциплина в структурах «финансового интернационала» повыше, чем некогда в коммунистическом. Попробуй, отклонись от «рекомендаций» и оценок, и ты станешь изгоем, с которым никто не будет иметь дело.

Я много раз объяснял, что обвал рубля произошел благодаря стараниям рейтинговых агентств. У нас был максимальный отток капитала в $151,5 млрд. в 2014 году. Агентства тогда неуклонно понижали наш рейтинг. Смешно говорить, но оценки России и горящей в пламени гражданской войны Украины были примерно на одном уровне.

«СП»: — По версии Moody’s среднегодовая инфляция в России в текущем году составит почти 18%…

— Этот прогноз, который актуализирует известную либеральную мифологему о том, что с ростом цен нужно бороться путем зажима денежной массы. Мы это слышим на протяжении десятилетий. В инфляции, конечно, есть монетарная составляющая, но не до такой степени, о которой пишут в учебниках. Чем более дефицитным товаром становятся деньги, тем они дороже. Достаточно посмотреть на структуру издержек предприятий, где на первом месте находится обслуживание долга.

Отсюда следует перейти к разговору об антикризисной программе. Её объем составляет два с лишним триллиона рублей. Но если посмотреть внимательно на структуру помощи регионам, мелким предпринимателям, сельскому хозяйству, то мы видим, что практически вся она уйдет на покрытие задолженности перед банками. Фактически наша экономика и реальный сектор обслуживают банкиров. Плюс Банк России занимается вливанием валютной ликвидности на банковский рынок.

«СП»: — МВФ утверждает, что «падение мировых цен на нефть и западные санкции усугубили базовые структурные недостатки российской экономики». Видимо, это в порядке самокритики, поскольку до сих пор все наши «структурные недостатки» формировались с подачи этой и ряда других структур, контролируемых Западом.

— Да, это «оговорка по Фрейду». Хотя на самом деле снижение цен на «черное золото» заставляет наши власти задуматься о порочности навязываемой нам модели. Главный недостаток заключается в том, что наш бюджет наполовину формируется за счет экспорта нефти и газа. К сожалению, «падение цен на нефть» и «западные санкции» — это недостаточный толчок к структурной перестройке нашей экономики.

За несколько последних месяцев я не увидел ни одного конкретного шага в сторону истинного импортозамещения. Это все мантры, которые читает кабинет Медведева. Плюс надо говорить не просто про импортозамещение, но и про реиндустриализацию.

«СП»: — Рейтинговые агентства предвещают рост мировой экономики. Но это не согласуется с объяснением нашего руководства о том, что российскую экономику тянет вниз глобальный кризис.

— Ничего общего это не имеет. Сегодня на Западе ситуация хуже, чем накануне первой волны финансового кризиса. Если произвести расчет уровня долга по странам в целом и по отдельным секторам, то увидим: в 2008 году наибольший «финансовый пузырь» был надут в банковском и ипотечном секторах. Теперь главная проблема стран — это суверенный долг. Достаточно посмотреть на ту же Грецию.

Хотя, по большому счету, эту страну сделали «козлом отпущения». Но соседние государства мало чем отличаются от Греции (Италия, Испания). Это основные очаги, из которых пойдет вторая волна финансового кризиса.

«СП»: — Moody’s не видит проблем у Штатов. Наоборот, здесь фиксируются хорошие экономические показатели. В частности, рост ВВП, доходов населения. И, вообще, по шкале агентства США имеют наивысший рейтинг.

— Рост американского ВВП — это фактически рост долга. На один доллар прироста ВВП США, долг Америки увеличивается на 2−3 доллара. Создается статистический обман, иллюзия благополучия. Moody’s и его коллеги по цеху занимаются накачкой США спекулятивным капиталом, способствуя его бегству из России. В результате американская система становится все менее устойчивой. Кое-кому даже выгодно и интересно, дернуть за какую-нибудь «подпорку», чтобы вся эта конструкция рухнула. Потому что на кризисах делаются большие деньги.

«СП»: — Возвращаясь к российским реалиям, какой экономический сценарий представляется вам наиболее вероятным в этом году?

— Я сейчас слушал выступление Владимира Путина в ходе «прямой линии». Складывается такое впечатление, что он, к сожалению, вряд ли вырвется из плена иллюзий экономического либерализма. Мы ни на один сантиметр не смогли продвинуться к выстраиванию независимой экономики. Не знаю, чем все это закончится. Политика на словах независимая, а экономика колониального типа. Долго такая асимметрия продолжаться не может.

Наш ЦБ фактически подконтролен американской ФРС. И все его действия четко сориентированы на укрепление позиций доллара. Мы только начали заниматься евразийской интеграцией, а от нас уже начинают отшатываться. Поскольку экономически Россия сейчас — это очаг неустойчивости и нестабильности. Наши власти косвенным образом спровоцировали падение курсов национальных валют в Белоруссии и Казахстане.

Естественно, что наши партнеры еще десять раз подумают, прежде чем продолжать торговать за рубли. Опять пошли разговоры о том, чтобы использовать американский доллар и евро. Разве это не в интересах ФРС?!

А чем занимается МЭР, у которого практически нет никаких рычагов. В условиях офшоризированной и долларизованной экономики все решения принимаются за пределами России. Каждый рубль, согласно системе currency board, должен быть обеспечен «зеленым» долларом. Вместо того, чтобы он был обеспечен товарами и услугами отечественного производства.

Но Силуанов уже говорит, что в следующем году РФ может снова выйти на рынок внешнего долга. Зачем нужно добровольно увеличивать свою экономическую зависимость? Да еще на невыгодных условиях, продиктованных упомянутыми рейтинговыми агентствами. Это напоминает поведение наркомана. Его лишили шприцов и зелья, у него ломка. Вместо того чтобы лечиться, он ждет, когда ему снова дяди на Западе дадут «уколоться».

Вопрос о качестве экономического прогнозирования зависит от модели и соответствия прошлых прогнозов реальности, говорит директор по региональным рейтингам рейтингового агентства «Русрейтинг» Антон Табах:

—  Рейтинги бывают ангажированными, бывают нет, но экономические прогнозы обычно не несут в себе идеологической нагрузки. Вообще, что касается экономических прогнозов, то на этом поле играют многие. Общий принцип сформулировал «папаша Мюллер: верить нельзя никому! Мне — можно».

Соответственно, надо всегда смотреть на вводные — кто на чем, в основном, делает акцент. Например, модель Moody’s больше «заточена» на состояние финансового сектора. Грубо говоря, если рецессия у нас такая, что финансовый сектор страдает больше, то это получит большее отражение в такой модели.

«СП»: — Каким образом происходит моделирование?

— Сначала делается модель на макроуровне. Затем к ней присоединяются сектора. Рассматривается на микроуровне в секторе положение конкретного банка или предприятия. Эксперты агентства пытаются определить, как будет выглядеть ситуация при плохом росте. Стандартная модель применяется по отношению ко всем странам, а также компаниям уже для выдачи кредитного рейтинга.

Получается, там, где финансовый сектор больше, прогноз Moody’s дает более точные результаты. Например, для России они в прошлый раз (в 2008 году) тоже заложили огромное количество (2 трлн. руб) проблемных кредитов, предсказав полный крах банковской системы. Тем не менее, все обошлось, а Россия быстро вышла из рецессии. Тут дело не в ангажированности, важно, под что «заточена» модель. В случае с Moody’s они, скорее всего, не совсем на то смотрят. Поэтому итоги роста будут не такие печальные.

«СП»: — А что касается прогноза МВФ?

— Обычно они считают более корректно. Но их модель не слишком динамичная. Грубо говоря, МВФ очень сильно экстраполирует текущий момент. Понятно, что в будущем будут работать и новые факторы. Но они, так получается, не учитываются. Например, определяется текущий курс и курсовая политика. Понятно, что когда у вас прошла большая девальвация, ситуация в экономике становится лучше. А расчет мог делаться при других курсовых уровнях (опять же, я не видел вводных, которые использовали в МВФ).

Что касается прогноза Улюкаева, то я согласен с тем, что самая острая фаза спада завершится к концу года. Будет ли это нулевой рост или небольшой минус, это будет зависеть от валютного курса. Если он будет 49−50 как сейчас, спад будет. Если же курс будет 65 рублей за доллар, спада не будет. Потому что слабый рубль делает более конкурентоспособной продукцию отечественной промышленности.

Или, если цена на нефть будет $25 (маловероятно) за баррель, спад будет более сильный. Нефть к концу года может стоить и $75, но это тоже вряд ли.

«СП»: — Каким фактором вы объясняете рост отдельных секторов экономики в первом квартале?

— Это в основном эффект от девальвации. Что сопровождалось снижением потребления дорогого импорта и ростом потребления товаров российского производства.

«СП»: — Почему, тогда МВФ и Moody’s отрицают эффект импортозамещения и девальвации?

— Опять же нужно смотреть в деталях. Полностью эти процессы они отрицать не могут по естественным причинам. Просто они у них более растянуты во времени.

На мой взгляд, если курс рубля не будет столь высоким, а цена на нефть сильно не упадет, то, скорее всего, допуски Минэкономразвития вполне корректны.

Теперь, что касается вчерашнего комментария ВЭБа. Модель их главного экономиста Андрея Клепача (бывшего замминистра экономики) всегда была чуть более пессимистичной, чем у других ведомств, но очень качественной.

Резюмируя, прогноз Moody’s сильно переоценивает значение финансового сектора в экономике. И, соответственно, излишне негативен для российской экономики. Прогноз МВФ, возможно, корректен в долгосрочном плане. Но, по опыту, доверять ему в таких прогнозах не стоит. В свою очередь, оценка Улюкаева при ожидаемом многими ослаблении рубля, вполне возможно, реализуется. В таком случае, к концу года действительно возможен выход на нулевой рост.

«СП»: — Как объяснить пессимизм международных рейтинговых агентств на фоне довольно скромного объема госдолга по состоянию на 1 апреля текущего года.

—  Из имеющегося долга размером $559,359 млрд., государственный составляет всего около $40 млрд. Оставшийся — это банковский и корпоративный. Напомню, по состоянию на 1 января было $599 млрд., а за год до того $700 млрд. То есть, долг сокращается.

«СП»: — Это несопоставимо с долговой кабалой, в которой находятся США и страны ЕС. Тем не менее, Moody’s и МВФ рисуют им куда более благоприятные перспективы в плане экономического роста.

— Все дело в том, из какого источника погашаются наши внешние долги — из профицита внешней торговли. Раньше, когда отток капитала был меньше, эти долги обслуживались за счет рефинансирования. Низкий или высокий долг, это само по себе ничего не значит. Если у вас краткосрочный потребительский кредит на три месяца (при выплате 20% от доходов), то это кошмар. А когда у вас ипотека на 30 лет под 2% годовых (в размере трех годовых доходов), это, вообще, не страшно. То, что у РФ профицит внешней торговли, позволило на фоне санкций гасить долги и не уходить в дефолт.

Но зато сейчас есть проблема, откуда брать деньги на развитие. Это отдельная задача. Если правительство с ней справится, будет хорошо, в противном случае, совсем плохо.

У Америки нет этой проблемы, в силу отсутствия внешнего долга. Потому что внешний долг это долг в иностранной валюте. А так вы всегда можете включить печатный станок. То же самое относится к еврозоне. Проблема любого национального правительства, чья страна находится в еврозоне в том, что у них нет печатного станка. За них это делает ЕЦБ.

Плюс России в том, что у нас долг маленький, а резервы большие. Займы российских корпораций и банков — это совсем другая история. В отличие от той же Украины. Когда у вас выплата долга очень растянута как в США или Германии, его объем не столь важен. Российский долг не очень большой и не очень длинный. То есть, с ним можно жить даже в сложных условиях, что мы и наблюдали в течение последних полутора лет.

«СП»: — Таким образом, рейтинговый алармизм от Moody’s в отношении России, если и обоснован, то разве что чисто политически.

— Любое рейтинговое агентство — это «адвокат дьявола». То же самое касается МВФ. Они просто должны искать риски.

«СП»: — Это политический заказ со стороны США и международной финансовой системы?

— Нет. Они всем говорят гадости. Посмотрите, что они пишут про Америку или про Германию. Любой рейтинговое агентство говорит о рисках, когда обсчитывает экономические параметры. Точно так же, как сотрудник какого-нибудь инвестиционного банка, который продает вам облигацию, говорит о плюсах.

«СП»: — Но все-таки Moody’s, Standard & Poors почему-то присваивают «мусорные рейтинги» именно России, хотя наша ситуация далека от катастрофической. В результате рефинансирование для РФ и её субъектов обходится дороже и сложнее. Согласитесь, это политический инструмент.

—  Все достаточно хорошо понимают, что этот процесс политизирован. После негативных рейтинговых действий всегда есть недовольные. Как, например, американское правительство в 2011 году. Или в 2012 году, когда устроили «маски-шоу» в итальянских офисах S&P и Fitch, когда те «резали» рейтинги. Это просто особенность бизнеса рейтингового агентства. Они по своей природе ищут негатив.

«СП»: — А можно ли быть чуть более объективным, когда «ищешь негатив». Речь идет о возможности появления альтернативы «большой тройке», которая, по мнению некоторых, «пляшет под дудочку» ФРС.

— Об этом говорилось очень много. Мешает консерватизм системы финансового регулирования. Все привыкли к определенной модели присвоения рейтингов. Она может быть не самой лучшей, но новая более рискована. Любой новый механизм требует тестирования. Чтобы создать альтернативу «большой тройке», которая вписана во все инвестиционные мандаты, нужно много времени, денег и хорошие кадры. В этом направлении есть подвижки. В частности, обсуждается возможность создания рейтингового агентства в рамках БРИКС. «Русрейтинг» и главное китайское рейтинговое агентство «Дагонг» состоят в стратегическом партнерстве. Видно, что в эту сферу начали приходить деньги, и появилось внимание со стороны регуляторов. Но за три месяца аналог S&P или Fitch не создашь.

Фото: imago stock&people/Global Look Press