Россия подхватила «промышленную болезнь»

8 июня в Москве в 75-м павильоне ВДНХ прошла Всероссийская промышленная конференция «Страна живет, когда работают заводы».

Среди многочисленных участников мероприятия, организованного Общероссийским народным фронтом, были замечены лидеры главных предпринимательских объединений страны — «Деловой России», «Опоры России», РСПП, ТПП России и ФНПР. От правительства выслушать делегатов российского бизнеса были направлены представители (включая глав этих ведомств) Министерства образования и науки, Министерства промышленности и торговли, Министерства труда и социальной защиты, Министерства экономического развития, Министерства финансов, Министерства сельского хозяйства.

В числе 700 участников промышленной конференции были также депутаты Госдумы и члены Совета Федерации, общественники, представители экономической «научной мысли» и СМИ.

Основными темами, которые нашли отражение в повестке форума, стали проблемы проведения в стране «новой индустриализации», вопросы импортозамещения, развития промышленных технологий и повышения роли малого и среднего бизнеса в производственной сфере. По его итогам был подготовлен документ — «Промышленный меморандум», в котором были обозначены основные подходы к решению ключевых проблем, обсуждаемых на мероприятии.

Если исходить из названия конференции («Страна живет, когда работают заводы»), а также состояния реального сектора, то в этом плане приходится констатировать: пациент скорее мертв, чем жив. По оценкам Минэкономразвития, спад по итогам года может составить до 1,6%. И даже обвалившийся рубль оказался не в состоянии «оживить» сектор, который, как выяснили участники конференции, не в состоянии воспроизводить даже советские технологии.

Поставив неутешительный диагноз российской промышленности, участники конференции посвятили оставшееся время выяснению причин и поиску средств лечения «промышленной болезни». Так, вице-премьер Ольга Голодец посетовала на низкую корпоративную культуру. Среди других объяснений: неравномерность зарплат (в сырьевой и обрабатывающей промышленности), нехватка квалифицированных кадров.

На конференции также были затронуты такие «вечные темы» как налогообложение, техрегулирование, недостаток «длинных» денег для модернизации основных фондов. Как выяснилось, полный разрыв кооперационных связей с Украиной также крайне негативно сказался на промпроизводстве.

В условиях устроенной Западом финансовой блокады РФ участники форума, представляющие бизнес, в очередной раз попеняли властям на консервативную политику ЦБ. Что, в общем, неудивительно: денежно-кредитная политика Центробанка, направленная на борьбу с инфляцией с помощью высоких процентных ставок, уже давно и безуспешно критикуется предпринимательскими и научными кругами.

Россия почти год находится под секторальными санкциями, но наши власти пока не могут похвастать особыми успехами в объявленной ими программе импортозамещения, констатирует заместитель председателя комитета Госдумы по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству Николай Арефьев.

— На протяжении первых четырёх месяцев текущего года мы наблюдаем полный провал и по ВВП, и в сфере промпроизводства. В сельском хозяйстве что-то зашевелилось, но и то, скорее вопреки, чем благодаря государству. Да, на субсидирование процентной ставки по краткосрочным кредитам в 2015 году правительство выделило 36,81 миллиарда рублей против 14,4 миллиарда рублей в прошлом. Обещает дополнительные вливания. Но, по моим ощущениям, большая часть этих субсидий оседает в банках, а крестьянам ничего не достаётся. Скажу так, пускай хотя бы не мешают, а то ведь у нас в исполнительной власти такие «таланты»…

«СП»: — На конференции отдельно поднимался вопрос капиталозамещения для промышленности в условиях санкций Запада. Как можно решить этот вопрос?

—  Власти и представители бизнеса много говорят о том, как нам научиться привлекать деньги у населения. Как будто это реалистичный вариант в условиях экономического спада, роста безработицы, сокращения зарплат и доходов граждан. И это в то время, когда миллиарды долларов в виде золотовалютных резервов и суверенных фондов размещены на Западе. Доходность почти $356,5 млрд. составила 0,34%. А если бы эти же деньги разместить в России под 12%, мы бы получили хороший источник средств для реиндустриализации.

На сегодняшний день уровень монетизации экономики (отношение денежной массы к ВВП) составляет 42−45%. Это в два раза меньше, чем должно быть. Надо вернуть эти деньги из США.

«СП»: — Вернуть деньги — это половина проблемы. Как заставить их работать на промпроизводство, а не обслуживать интересы спекулятивного финансового капитала в банковском секторе?

— У нас более 800 банков. Из них только 400 с лишним можно отнести к крупным (соответствующим требованиям ЦБ по величине уставного капитала). В результате денежная масса оказалась «размазана» по огромному количеству финансово-кредитных учреждений.

По идее, наименее крупные банки нужно закрывать. И ЦБ регулярно, мы слышим, отзывает лицензии у сомнительных учреждений. Но здесь возникает вопрос, хватит ли средств для того, чтобы расплатиться со всеми вкладчиками в полном объеме. В результате Агентство по страхованию вкладов просит у правительства предоставить ему еще 110 миллиардов рублей в кредит. Это необходимо для пополнения Фонда страхования вкладов. Всё это происходит за счет средств налогоплательщиков. А то, что правительство «заморозило» накопительную часть пенсий, это разве не попытка решить проблемы за счет населения?

Главная проблема всей нашей экономики, а не только промышленного кластера, это недоступные кредиты. Хотя, казалось бы, сейчас возникла уникальная ситуация — доллар подорожал практически в два раза, соответственно, выросла цена и на импортную продукцию. Плюс санкции, которые лишают нас возможности закупать технологическое оборудование за рубежом. Внутренний рынок просит дать ему продукцию, а предприятия не могут воспользоваться возросшим спросом, потому что кредиты для них по-прежнему недоступны.

ЦБ несколько снизил ключевую ставку для банков, но последние не спешат кредитовать промышленность. Наши предприимчивые финансисты знают, что доллар снова пошёл вверх. В условиях полной неопределенности, они выжидают и не снижают свои кредитные ставки. А значит, промышленность будет и дальше падать. Это касается даже военно-промышленного комплекса, куда мы вкладываем по 2 трлн. рублей бюджетных средств. Он же не может существовать в вакууме. Предприятиям ВПК нужны поставки текстильной продукции, стекольной промышленности и т. д. Получается, что мы построили военный корабль, а «экипировать» его своей гражданской продукцией не можем.

«СП»: — Вы разделяете мнение участников форума, которые указывали на наличие кадрового голода?

— Опять же, трудно спорить. Хотя у нас только в центральной России действуют больше двух десятков научных центров, плюс есть Сибирское отделение Академии наук (центры в Новосибирске, Красноярске). Иными словами, есть множество наукоградов, но либеральный блок в правительстве зачем-то придумал «Сколково». Похоже, это заведение создали для того, чтобы на высокие оклады сажать собственных детей. А в плане технологий «Сколково» пока ещё ничего не дало.

Я пару лет был в новосибирском Академгородке — всем академикам по 80−90 лет. Вся молодёжь разъехалась по другим странам. Потому что это издевательство — работать за 10 000 рублей в месяц. Хотя в Академгородке и коллайдер, и синхрофазотрон есть. А живут учёные исключительно благодаря хозрасчётным заказам. Потому что у них есть уникальное оборудование. То есть, люди науки вынуждены заниматься обычным производством, чтобы выжить. Когда уйдут последние старики, все коллайдеры спишут на металлолом, потому что на них никто не сможет работать.

«СП»: — Помимо нехватки научных специалистов существует ещё проблема рабочих кадров…

— Это неудивительно — в прошлом году закрыли 560 ПТУ. Хотя именно они готовят квалифицированные рабочие кадры. Вот «Протоны» и падают — собирать ракеты некому. На предприятии хвалятся, что у них рабочие все с высшим образованием. Извините меня, я сам заканчивал ПТУ, а потом четыре института. И могу точно сказать: профессионально-техническая подготовка и высшее образование — это разные вещи. Инженер может начертить вам хоть космический корабль, но он понятия не имеет, как работать на сверлильном станке. Инженер в рабочем фартуке — это неквалифицированный человек. Есть такая специальность — работник на координатном станке, голова кругом пойдёт, если не знаешь, как его использовать.

«СП»: — Проблемы, о которых вы говорите, давно известны, они регулярно обсуждаются представителями властей на самых высоких уровнях и трибунах. Почему мало что меняется?

— У нас всё так построено: говорим одно, а делаем прямо противоположное. Элита привыкла расслабленно извлекать сырьевую ренту, благодаря примитивной сырьевой модели (проще говоря, «сидеть на трубе») и ни о чём не думать. «Тучные годы» закончились, пора от теории реиндустриализации страны переходить к практике. Но надежды мало, когда по телевизору высокопоставленные чиновники из правительства говорят, что нам не нужно всеобъемлющее импортозамещение. Чиновники рангом пониже понимают это как сигнал, что никакого импортозамещения не будет, ждём снятия санкций.

Конечно, есть мировое разделение труда, и «нельзя объять необъятное». Но, извините меня, Россия, как раньше и СССР, находится в особых отношениях с Западом. В условиях санкционной войны мы в любом случае должны стремиться к тому, чтобы на 100% всё делать самим. Что-то на среднем уровне, но делать, чтобы не находиться в зависимости от геополитических конкурентов. Когда мы покупаем египетскую картошку или израильскую клубнику, это выше моего понимания. Конечно, бананы или ананасы у нас не растут, но нельзя как в прошлом году импортировать 580 тысяч тонн лука и чеснока. О каком импортозамещении в таком случае может идти речь?

В разговоре с «СП» заведующий лабораторией по изучению рыночной экономики экономического факультета МГУ Андрей Колганов отчасти согласился с высказанными в ходе конференции причинами, которые тормозят процесс импортозамещения в промышленном производстве.

— Дело в том, что и макроэкономические, и институциональные условия развития промышленности в России довольно сложные. Промпроизводство сталкивается с проблемами и на уровне макроэкономики, и в плане институционального регулирования.

«СП»: — В чём главный камень преткновения на макроуровне?

— Это низкая рентабельность производства, что не даёт ему возможности получить достаточный доступ к кредитам. Здесь сказываются два фактора. Во-первых, система налогообложения промпроизводства в России не предоставляет нашим производителям такого рода налоговых льгот, которыми пользуются их конкуренты в развитых странах. В результате, например, производство сельхозтехники в России менее выгодно, чем в Канаде.

«СП»: — Из-за этого один известный российский предприниматель открыл производство тракторов в Канаде.

— Я как раз имел в виду этот случай. Есть наглядная таблица, которая показывает, что основные элементы издержек примерно одинаковы, что у нас, что в Канаде. Зато в РФ гораздо выше уровень налогообложения, поскольку предприниматели не получают налоговых льгот, связанных с реинвестированием прибыли и с затратами на воспроизводство рабочей силы.

Второй фактор, который предопределяет недостаточно высокую рентабельность, это сравнительно низкий технический уровень в ряде отраслей нашей промышленности. Кризисные явления в 1990 гг. привели к значительному недоинвестированию в обновление основного капитала. У нас средний возраст оборудования достаточно высокий. А это предопределяет низкий уровень конкурентоспособности наших товаров.

Соответственно, мы не можем претендовать на высокие цены, а производители вынуждены выживать за счет демпинга. Что, в свою очередь, не обеспечивает им необходимый уровень рентабельности, чтобы финансировать развитие своего производства.

«СП»: — Порочный круг замкнулся, как из него выйти? Какую роль в этом плане играет консервативная политика ЦБ РФ?

— Его политика консервативна именно по той причине, что Центробанк сталкивается с описанным выше порочным кругом. Если он снижает ставку рефинансирования (что сделает кредиты доступными), они, в первую очередь, будут использованы банками для спекулятивной игры на финансовом рынке.

Это возможно предотвратить только в том случае, если посягнуть на принципы свободного рынка и ввести административные ограничения на оборот валюты. Альтернативный (более сложный путь) — выстроить систему экономических стимулов, которая бы подталкивала банкиров к тому, чтобы вкладывать деньги в сферу производства. Это не так просто сделать. Потому что даже на Западе проблема оттока капитала в сферу финансовых спекуляций до конца не решена. Правда, масштаб оттока там не такой, как у нас.

«СП»: — К тому же в западных экономиках обращается несопоставимо большая денежная масса, которой хватает и на спекуляции, и на инвестирование в реальный сектор.

— Конечно. К тому же рентабельность реального сектора там такова, что он может претендовать на кредитные ресурсы и инвестиции. Справедливости ради, стоит заметить, есть ещё один вариант — государство в обход банков само инвестирует средства в бизнес-проекты.

«СП»: — Почему выгодные нашему производителю изменения валютного курса не компенсируют низкую рентабельность?

— Проблема заключается в том, что конкуренция происходит не только на уровне цен и рентабельности. Если вам по техническим параметрам нужно определенное оборудование, комплектующие или химические реагенты, то пусть вам предложат продукцию, которая в 100 раз дешевле, но не подходит чисто технически, вы её покупать не будете. В некоторых случаях мы можем обеспечить то, что нужно нашему производству по техническим условиям. Тогда всё упирается в финансирование расширения производства или его незначительную модернизацию.

«СП»: — Многие участники форума говорили о том, что мы оказались не готовы к резкому разрыву кооперационных связей с Украиной.

— В оборонной промышленности к разрыву отношений начали готовиться заранее. Программа импортозамещения в военном производстве работает несколько лет.

«СП»: — Тем не менее, производство турбин для отечественных фрегатов мы пока не наладили…

— Скажем так, работа по импортозамещению не везде была доведена до конца, но, хотя бы, началась загодя. В гражданских отраслях она практически не велась. Поэтому для них разрыв связей с Украиной поставил в ещё более сложное положение.

«СП»: — Как можно решить кадровую проблему?

— Низкая рентабельность обрабатывающей промышленности не даёт возможности значительно повысить заработную плату. Соответственно, невозможно привлечь квалифицированных специалистов. Если вы посмотрите, сколько получают сборщики космических аппаратов, то вам будут понятны проблемы с авариями наших ракет-носителей. На такую зарплату хороших специалистов не привлечешь. Есть некоторый процент людей, которые работают хорошо, независимо от того, сколько им платят. Но таких меньшинство. Остальные не будут ответственно трудиться за гроши.

«СП»: — Каким должно быть соотношение в промпроизводстве административного регулирования и свободной игры рыночных сил, на которую делают ставку представители либерального блока правительства?

— Конечно, лучше применять чисто экономические рычаги. При этом идеология полностью свободного рынка (пусть всё идёт, как идёт, а государство не вмешивается) на практике не применяется нигде. Потому что даже экономические стимулы означают определенное воздействие на рынок. То есть, кому-то мы даём льготы, кому-то нет, каким-то секторам устанавливаем более низкие налоги, другим более высокие. Это тоже вмешательство, хотя и непрямое, не административное, опосредованное. Во всём мире экономику регулируют таким образом.

К сожалению, наше правительство не овладело искусством регулирования экономики так, как наши конкуренты. Наши власти шарахаются между двумя крайностями: либо мы вообще ни во что не вмешиваемся, либо начинаем использовать административные меры в режиме «ручного управления». Хотя между этими двумя крайностями находится тонкая система экономических настроек. И Запад овладел ею далеко не сразу, но этим нужно заниматься, если мы хотим быть конкурентоспособными.

Впрочем, меры чрезвычайного (административного) воздействия тоже нельзя исключать. Когда вспыхивает пожар, тут не до соблюдения «экономического этикета» — надо спасать дом.

Я не знаю, какие мысли сейчас в головах наших правящих элит. Очевидно, что среди них достаточно людей, которые втайне надеются на примирение с Западом и снятие санкций. Но разумные люди должны понимать, что даже некоторое потепление отношений никогда не поставит нас в положение наибольшего благоприятствования. Вот почему всё равно придется собственными силами решать проблемы, выстраивая долгосрочную (в том числе, промышленную) стратегию.