БРИКС освобождается от доллара

Страны БРИКС взяли курс на отказ от доллара и переход на торговлю в национальных валютах. Такой вывод можно сделать по итогам двухдневного саммита Бразилии, России, Индии, Китая и Южной Африки, который в четверг, 9 июля, завершился в Уфе.

Как заявил президент РФ Владимир Путин на встрече с членами делового совета БРИКС, «нами приняты решения о более широком использовании в экономических обменах национальных валют».

«С некоторыми странами мы создали специальные пулы валют. Например, с КНР наши центральные банки обменялись соответствующими объемами ресурсов, своп организовали. Я думаю, что и такое же развитие с Индией, Бразилией, с ЮАР было бы интересно», — сказал Путин.

Эту идею поддержал и глава ВТБ Андрей Костин. В интервью телеканалу «Россия 24» он отметил, что значительная доля расчетов во внешней торговле Китая уже осуществляется в юанях. «Я считаю, вполне реально 40−50% расчетов в нашей взаимной торговле в ближайшие годы вести в национальных валютах», - заверил Костин.

По сути, идея о расчетах в национальных валютах между странами БРИКС являются частью более масштабной идеи российских властей по снижению экономической зависимости от Запада. Саммит БРИКС показал, что в Кремле прилагают максимум усилий, чтобы эти планы стали явью.

В центре повестки саммита находился блок вопросов, так или иначе связанных с созданием альтернативных финансовых структур, которые могли бы составить конкуренцию западным — хотя прямо о желании посоперничать с Западом никто из высокопоставленных участников уфимского саммита не говорил.

Так, страны согласовали основные принципы работы Нового банка развития (аналог Всемирного банка), Пула условных резервных валют (аналог МВФ), а в кулуарах говорили о создании собственной расчетной системы (аналог SWIFT) и, наконец, о собственном рейтинговом агентстве.

Смогут ли страны БРИКС создать собственную финансовую систему, и будет ли она свободна от доллара?

 — Пока размышления о переходе на торговлю в национальных валютах в рамках БРИКС — лишь декларация о намерениях, — отмечает руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников. — Необходимость в таком переходе вырастает естественным путем из расширения взаимного товарооборота. Но этот показатель между странами-членами «пятерки» не достиг критического предела, после которого имеет смысл переходить на расчеты в нацвалютах по-крупному.

Да, Андрей Костин заявил, что Россия сможет 40−50% расчетов со странами БРИКС вести в национальных валютах. Но, на деле, речь идет об отдаленной перспективе. Скорее, заявленный параметр может рассматриваться как индикативная цель — вроде снижения инфляции до 4% в год.

В любом случае, перевод значительной доли расчетов БРИКС в национальные валюты — задача следующего десятилетия, но никак не нынешнего. Пока «суровая правда жизни» заключается в том, что тот же Пул условных резервных валют создан странами БРИКС для облегчения снабжения друг друга долларовой — именно долларовой — ликвидностью. И уставной капитал Нового банка развития сформирован тоже в долларах. На мой взгляд, это убедительный показатель, что пока не идет речи о немедленном пересмотре роли национальных валют.

«СП»: — Как реально выглядят перспективы увеличения доли расчетов в нацвалютах?

— Сегодня между всеми странами БРИКС существуют соглашения о двусторонних валютных свопах, в рамках которых они могут кредитовать экспортеров и импортеров своих стран. Но важно понимать: востребованность такой схемы идет от бизнеса. Если бизнесу выгодно — да, он этими кредитами пользуется. Как показывает практика, расчеты в национальных валютах выгодны, если контракты носят, как минимум, среднесрочный характер (заключены на 3−5 лет). В случае разовых сделок транзакции в национальных валютах стоят дороже, чем расчеты в долларах, евро или йенах. Это, естественно, сдерживает мотивации бизнеса в использовании «нацвалютных» механизмов расчетов.

Таким образом, ключ к повышению доли внешних расчетов в нацвалютах — это долгосрочность отношений. Некоторые российские компании уже двигаются в этом направлении, и будут драйверами такого роста. Для других же компаний такое движение просто неактуально. И надо понимать: в этом вопросе страны БРИКС не могут взять на себя «повышенные капиталистические обязательства», и впятером довести долю расчетов между собой в национальных валютах, допустим, до 50%. Реальная финансовая жизнь — штука довольно жесткая, и будет править такие намерения еще не раз.

Достаточно сказать, что согласно докладу Банка международных расчетов (Bank for International Settlements), доллар занимает 87% в структуре расчетов в мире. Причем, некоторые товарные рынки используют только долларовые расчеты: так уж сложилось исторически. Это касается, например, рынков жидких углеводородов, высоких технологий, вооружений, аэрокосмической продукции. Можно сказать, доллар занимает нишу валюты, при помощи которой взимается технологическая рента, и это положение в обозримом будущем едва ли изменится.

«СП»: — В чем заключаются главные итоги уфимского саммита БРИКС?

— Многие наблюдатели говорят, что на саммите особых прорывов в экономической сфере не зафиксировано. На мой взгляд, это не совсем так. Новые финансовые институты, решение о создании которых было принято еще на предыдущем саммите «пятерки» — Новый банк развития и Пул условных резервных валют — получили прозрачные и понятные для бизнеса всех стран БРИКС правила функционирования.

Это очень важный шаг. Под решение, ранее принятое на высшем политическом уровне, было подписано соглашение между Центральными банками «пятерки» о механизме функционирования Пула условных резервных валют, плюс подписаны необходимые документы по Новому банку развития (ситуацию сдерживал Китай, который ратифицировал соответствующее соглашение лишь 1 июля 2015 года).

Видимо, Новый банк развития начнет выдавать кредиты под инфраструктурные проекты уже в апреле 2016 года. Здесь, конечно, возникают вопрос об операторах и о том, кто будет инспектировать и «затаскивать» проекты под такое финансирование. На этом направлении другой важный итог саммита — подписание между национальными институтами развития соглашения о взаимодействии. Эти институты будут участвовать в инвестиционных проектах путем вхождения в акционерный капитал соответствующих управляющих компаний.

В итоге, на наших глазах складывается реальный инвестиционно-инфраструктурный союз пяти крупных государств.

«СП»: — Являются ли новые структуры альтернативой финансовой системе Запада?

— Нет, это не альтернатива. На мой взгляд, Новый банка развития и Пул условных резервных валют будут дополнять имеющиеся мировые финансовые институты. Мощности Всемирного банка и МВФ зачастую не хватает для решения всех проблем в современном сложном мире, и новые структуры помогут заполнить этот пробел…

 — Вся мировая финансовая система, которая держится на долларе, включает в себя два важных элемента: единый эмиссионный долларовый центр и Всемирную торговую организацию (ВТО), — отмечает экономист, президент консалтинговой компании НЕОКОН Михаил Хазин. — У БРИКС пока аналогичной системы нет, поэтому сфера применения взаимных расчетов в национальных валютах будет ограниченной.

«СП»: — Могут ли в перспективе нацвалюты вытеснить доллар из расчетов стран «пятерки»?

— Не думаю. На долю Соединенных Штатов сегодня приходится 30−35% мирового спроса. Это значит, что попытка любой страны отказаться от доллара неизбежно приведет к снижению уровня жизни ее населения. Поскольку эта страна — или объединение стран — лишится дополнительной прибыли от продажи товаров в долларовой зоне.

Скажем, Китай сегодня продает свои товары в США и получает за них доллары. Спрашивается, страны БРИКС готовы в рамках возможностей национальных валют заместить этот спрос? Ответ очевиден: нет, не готовы. Раз так — пока для КНР американский спрос важнее, чем спрос всех стран-партнеров по БРИКС, вместе взятых.

Да, Китай смотрит в будущее, и понимает, что отношения с Россией крайне важны. Но пока, на мой взгляд, он делает ставку на доллар…