Киевское Конго

Чуть более месяца прошло, как экс-спикер Верховной Рады Владимир Гройсман сменил выдвиженца Майдана Арсения Яценюка на посту премьер-министра Украины, оказавшись в итоге самым молодым главой правительства в истории «незалежной». Срок для подведения каких-то итогов, даже промежуточных, слишком незначительный.

Но что украинские граждане совершенно точно теперь будут связывать с новым премьером, так это новые «людоедские» тарифы на газ для населения, взлетевшие с 1 мая почти на 91%. Таковым было одно из условий получения очередного транша от Международного валютного фонда (МВФ), и правительство Гройсмана его послушно выполнило. Несмотря на то, что для небогатого населения «незалежной» новые цифры — 6879 гривен за тысячу кубометров — оказались настоящим шоком.

Но не это сейчас заботит премьера. Гройсман думает о «высоком». Он обеспокоен тем, что Украина «стала сырьевой страной», распродавая металл, зерно и т. д. О чем рассказал в своем интервью «Украинской правде», на которое ссылается Lenta. ru.

Гройсман призывает «научиться делать национальный продукт». И, кроме того, «для исправления ситуации» настаивает на проведении судебной реформы и сокращении количества инспекций, которые «всех душат и занимаются коррупцией».

Не совсем понятно, как реформирование судебной системы связано с «национальным продуктом». Но дело даже не в этом…

Дело в другом: способна ли, вообще, Украина создать сегодня национальный продукт, который бы стал своего рода панацеей от дальнейшей деградации ее экономики?

— Самое важное сейчас для Украины — это прекратить гражданскую войну. Все остальное — частности и мелочи, по сравнению с тем, что происходит в Донбассе, — делится своим мнением директор украинского филиала Института стран СНГ Денис Денисов.

— Если же говорить об инновационных и высокотехнологичных сферах экономики, которые самостоятельно могли бы функционировать для производства чисто украинского продукта на внешние рынки, то вынужден констатировать — таких сфер нет. Те остатки высокотехнологичных предприятий, в области освоения космоса, ракетостроения, атомной энергетики, они все изначально и в настоящий момент напрямую связаны с аналогичными секторами экономики РФ. И для того, чтобы создать что-то свое эксклюзивное Украине понадобится еще очень и очень много времени, которого у нее нет. И инвестиции, которых никто на это ей не даст.

Так что, по сути, Гройсман выдает, скорее, желаемое за действительное. Потому что все (кроме Киева, наверное) прекрасно понимают, какая роль уготована Украине. Не случайно посол США Джефри Пайетт говорил об аграрной сверхдержаве.

В случае если бы Украина даже смогла что-то создать самостоятельно в области высоких технологий, на это необходимы инвестиции. Необходимы производственные мощности, которых там просто не осталось.

«СП»: — Сам Гройсман, например, считает, что у Украины хорошие перспективы в аграрном секторе, в пищевой и легкой промышленности…

— Вот-вот. Это то, о чем говорил американский посол. Что Украина должна стать аграрной сверхдержавой. А как мы понимаем, в рамках подобной концепции высокие технологии не так уж и нужны. Нужна дешевая рабочая сила. И плодородные черноземы.

«СП»: — С чернозёмами пока там вроде все в порядке. Или уже нет?

— Пока в порядке. Но, как мы знаем, в руководстве страны все больше сейчас идет разговоров о том, чтобы снять мораторий на продажу земли. Соответственно, и этого актива Украина, по-видимому, может лишиться. Причем, в самые кратчайшие сроки.

«СП»: — Получается, заявление премьера, не более чем пропагандистский лозунг?

— Безусловно. Потому что все они привыкли строить свои заявления и свои позиции на пропагандистских лозунгах, особо не задумываясь об этапах их реализации. Ну, пускай Украина сейчас создаст, допустим, свой и только свой самолет. Четверть века прошло — не получилось. По-видимому, и сейчас не получится. Исходя просто из мировой конъюнктуры рынка: кому нужен украинский самолет, когда есть «Аэробус» и «Боинг».

«СП»: — Но они же создали свой гигантский транспортник «Мрию» (Ан-225), который на днях, как известно, долетел до Австралии…

— Действительно, «Мрия» — самый большой самолёт в мире. Но это еще советские разработки. А теперь на эту «Мрию» пускай они найдут хотя бы одного заказчика.

Тут же все совершенно очевидно. Европа и США не заинтересованы в том, чтобы Украина сейчас становилась высокотехнологической страной. Как и целый ряд других стран Восточной Европы.

Напомню, что на начало войны 1991 года Югославия производила самолеты. Посмотрите сейчас на Сербию, Хорватию, Словению, Боснию и Герцеговину. Там уже и тракторы даже не производят. Это целенаправленный процесс деиндустриализации, который, в том числе, реализуется и на территории Украины.

— Есть, действительно, риск, и сейчас наметились такие тенденции, что Украина прекращается в аграрное государство, — анализирует ситуацию киевский политолог Сергей Слободчук.

— Об этом пишет пресса. Об этом говорят эксперты. Гройсман сформулировал более жестко, потому что следующая ступень деградации — это как раз-таки сырьевой придаток. То есть, уже не аграрная, а просто поставщик сырья.

Потому что аграрная страна в состоянии производить хотя бы продукты питания. А это обрабатывающая промышленность. Это перерабатывающая промышленность. Это сельскохозяйственная промышленность.

«СП»: — Гройсман говорит, что с этим как раз все хорошо. Там есть перспективы.

— Это хорошо, что он так говорит. Просто очень символично, что не далее как вчера Министерство аграрной политики заявило, что украинские производители кукурузы уже выбрали квоту на поставки своей продукции на рынки ЕС. А только май на дворе. То есть, за четыре месяца уже квоты выбрали и неизвестно, куда теперь это продавать.

В аграрной промышленности, на самом деле, тоже все не так хорошо. Поэтому Украина просто будет продавать сырье. И то, куда разрешат. Квоты установлены очень жесткие и очень маленькие для европейских рынков.

И есть разница, когда в стране есть, действительно, пищевая промышленность — т.е. производят товары и продукты, — и когда просто вывозится сырье. Поэтому на месте премьера я бы не оценивал оптимистично эти вещи.

Классический пример — Конго, которое при диктаторе Мабуту называлось Заиром. Это же самая богатая страна в Африке. И одна из самых нищих в мире. Там есть все — алмазы, золото, уран. Но они поставляли и поставляют только сырье. То есть, своей промышленности нет.

На самом деле, это закономерная постановка вопроса. Потому что в мире самая дорогая продукция с прибавочной стоимостью. Это айфоны, планшеты, компьютеры, автомобили…

То есть, продукция, которая требует очень мощной производственной базы. Но эта база деградирует и разваливается в стране.

А, между прочим, компьютерные технологии нужны и в сельском хозяйстве. Их отсутствие отбрасывает сельское хозяйство на уровень начала прошлого века.

Кому нужна продукция, которая не соответствует сегодняшним запросам рынка мирового? Она не нужна никому.

Поэтому нельзя сказать, что в аграрном секторе все хорошо, а в промышленном все плохо. Это взаимосвязанные вещи. И если промышленность деградирует, то будет деградировать и сельское хозяйство. Разве что, не так быстро.

«СП»: — О каком «национальном продукте» можно тогда говорить?

— Очень сложно здесь что-то сказать. Потому что премьер не озвучил свое видение той экономической модели, которая нужна Украине. Соответственно, непонятно, каким образом он собирается решать эту проблему и выходить из этой кризисной ситуации. Пока что он констатировал факт.

Но не конкретизировал, что это может быть за продукт, в какой сфере.

Я понимаю так: национальный продукт — это высокотехнологическая продукция с прибавочной стоимостью, которая может быть в самых разных сферах. Это и автомобилестроение, и самолетостроение, и сельское хозяйство.

На Украине огромное количество продуктов питания из Польши, Турции, и даже из России. То есть, получается, что мы на мировые рынки гоним сырье, зерно, мясо и т. д., а покупаем в итоге еду. Что мешает развивать это производство здесь.

Скорей всего, Гройсман имеет в виду «национальный продукт», как продукт более технологичный. А не что-то конкретное.

«СП»: — По-вашему, задача эта осуществима?

— Любое лечение, как известно, начинается с того, что врач ставит диагноз. Диагноз премьер поставил правильный. Теперь хотелось бы увидеть, как он собирается лечить эту болезнь. В его интервью, к сожалению, ответа я не нашел.

Остается ждать, что следующим шагом он все-таки сформулирует принципы какой-то экономической модели и предложит, как эту экономическую модель построить и воплотить на практике.

Ну, например, мы в свое время работали с Николаем Азаровым (глава украинского правительства при Викторе Януковиче — ред.). У него была программа импортозамещения. В частности, он предлагал вытеснять плавно импортную продукцию и замещать ее продукцией украинского производства. Во многом это осталось теорией. Но определенные позитивные шаги в этом направлении были.

Гройсман и его кабинет даже такого пока не предложили.