России предрекли «потерянное десятилетие»

Несмотря на то, что темпы падения российской экономики замедлились, ситуация все равно остается критической. Такое мнение высказали эксперты института «Центр развития» НИУ Высшей школы экономики (ВШЭ) в докладе, обнародованном СМИ 18 августа. По оценкам экономистов, в июне 2016 года в рецессии находились все сектора экономики, кроме оптовой торговли и промышленности, а также все федеральные округа, за исключением Южного.

На прошлой неделе в Минэкономразвития заявили о том, что падение экономики остановилось. Во втором квартале сезонно очищенный спад ВВП составил 0,2% к предыдущему кварталу. Но с каждым месяцем ситуация немного улучшалась. В апреле падение составило 0,2%, а в мае и июне — в пределах 0−0,1%. Теперь, по мнению представителей министерства, промышленное производство дает основания предполагать наличие предпосылок к росту экономики. Сельское хозяйство, финансовая деятельность и операции с недвижимостью также продемонстрировали положительную динамику.

Но в ВШЭ убеждены, что это не показатели выхода из рецессии, а лишь сезонное явление, которое вскоре сойдет на нет. В целом же, по мнению экономистов, по итогам текущего года будет зафиксирован не рост, а даже падение ВВП — примерно на 0,8%. К росту на 2% экономика сможет выйти не раньше, чем к 2020 году. Все это приводит экономистов к неутешительному прогнозу.

«Если ВВП в 2016 году окажется всего на 1,3% выше, чем в докризисном 2008 году, то как раз к выборам 2018 года вполне может возникнуть тема «потерянного десятилетия», — говорится в докладе. Среди главных проблем аналитики выделяют недостаток бюджетных ресурсов для финансирования взятых государством обязательств, и предупреждают, что в случае усиления негативных тенденций властям придется пойти на реализацию эмиссионного сценария.

Нынешнее состояние российской экономики в ВШЭ называют «хрупким равновесием со знаком минус», а перспективы роста считают «весьма сомнительными». Чем дольше будет сохраняться такая динамика, тем хуже, потому что экономика будет постепенно «загнивать, утрачивая шансы на возобновление роста».

Не все экономисты согласны с такой негативной трактовкой происходящего. Экономист, президент компании «НЕОКОН» Михаил Хазин отказался обсуждать доклад ВШЭ, назвав его ангажированным.

— Сама тема этого документа является бессмысленной и глупой, — заявил Михаил Хазин в комментарии «СП». —  Я не знаю, кто заплатил деньги за то, чтобы доклад с таким посылом появился. Но обсуждать эти воззрения не считаю нужным, потому что они не имеют отношения к реальности.

Руководитель направления «Финансы и экономика» Института современного развития Никита Масленников настроен не так критично и полагает, что в докладе есть рациональные соображения, но говорить о «потерянном десятилетии» все же преждевременно.

— Макроэкономические цифры и статистика — штука лукавая. Если ориентироваться только на эти показатели, возникает ощущение, что мы резко сдали по темпам роста и сдадим в перспективе, потому что пока не получается оторваться от двухпроцентной планки даже при лучшем раскладе. А нам, с учетом взятых на себя за это десятилетие социальных, оборонных и прочих обязательств, необходим рост от 3,5% и выше.

За эти десять лет наша доля в мировой экономике сократилась. Мы развиваемся медленней, чем наши ближайшие партнеры и соперники. Можно по-разному интерпретировать происходящее, но я не стал бы говорить о потерянном десятилетии. Скорее, его можно назвать десятилетием накопления структурных ограничений. Но сейчас сложилось понимание необходимости структурной трансформации экономики и перехода на другую модель. Повестка действий ясна, поэтому итоги десятилетия остаются открытыми.

«Потерянное десятилетие» — это не более чем поэтическая метафора. Если продолжать пользоваться этим языком, мы имеем дело с предсказуемым циклом развития экономики, которая долго и прочно сидела на сырьевой игле. Сейчас эта игла сломалась, потому что длинный период роста сырьевых цен завершился, но ее часть осталась в нашем экономическом теле. Требуется хирургическое вмешательство, которое и называется структурными реформами.

«СП»: — Значит, не все так плачевно, и «загнивания» экономики можно избежать?

— Это зависит от того, с какой скоростью мы начнем предпринимать необходимые действия. То есть поэтапно снимать структурные ограничения, связанные и с недоинвестированием в экономику, и с негибким рынком труда, и с огромным количеством неформальной занятости, и с административным бременем. Из-за различных неурегулированных надзоров, проверок и вмешательств в дела бизнеса мы теряем, по оценкам экспертов, до 2% ВВП. Зарегулирование экономики и ручное управление искажает конкурентный стимул и приводит к тому, что реальный выпуск заметно ниже потенциального.

Вся эта повестка уже сформирована, и теперь нужно двигаться вперед. Конечно, это процесс не быстрый, что расстраивает некоторых экспертов и укрепляет в мысли, что ничего не получится. Но я бы не ставил вопрос так жестко. 2016 год был очень непростым, но мы все-таки вернулись к новой бюджетной трехлетке, начинаем совершать осмысленные действия с точки зрения повышения эффективности госрасходов, и так далее.

«СП»: — Что нужно предпринять, чтобы десятилетие не было «потеряно», как пишут эксперты ВШЭ?

— Текущий и следующий год дадут ответ на вопрос, сможем ли мы в рамках сложившейся ситуации выйти на решения, которые позволят нам устранять структурные ограничения роста. Это и необходимая пенсионная реформа, и снижение доли государства в экономике, которая сегодня создает 60% ВВП, и повышение доли малого и среднего бизнеса, производящего всего 20% ВВП, тогда как нужно как минимум 40%.

У нас очень сильное недофинансирование вложений в человеческий капитал, а это основа будущей конкурентоспособности. Я имею в виду здравоохранение, образование, обеспеченность жильем, инфраструктуру, то есть все то, что делает среду человеческого обитания максимально комфортной. Здесь у нас если не провалы, то очень существенные проблемы. Поэтому бюджетные маневры должны быть направлены на эту сферу.

По сути дела, в ближайшее время нам придется создавать новую экономическую модель развития. Понимание этого сложилось и у экспертов, и у государственной власти. К сожалению, скорость перехода к реальным действиям оставляет желать лучшего.

Десятилетие не потеряно хотя бы потому, что мы все-таки развивались. Мы со всем миром попали в очень тяжелый экономический кризис 2008—2009 годов. Решения, которые были приняты, отголоском давят на нас до сих пор. Но мы не допустили массового и серьезного обнищания населения, потому что поднимали пенсии, платили зарплаты по бюджетным программам. Теперь эти механизмы перестали работать, и необходимо переходить к новым инструментам.

«СП»: — Вы считаете, что прогноз по двухпроцентному росту ВВП только к 2020 году объективен?

— Темпы могут быть более быстрыми, если мы перестроим бюджетную систему, начнем серию структурных реформ, перераспределим расходы в пользу человеческого капитала, доведем до конца реформы здравоохранения и образования, сделав их максимально эффективными и открытыми для граждан. Мы должны поступательно слезать с нефтегазовой иглы и развивать другие конкурентоспособные секторы экономики, которые позволяют создавать больший объем добавленной стоимости. Если это будет реализовано, темпы роста экономики будут выше. Если же все останется в нынешнем состоянии, то и двухпроцентный рост останется разве что мечтой.

«СП»: — Есть ли прогресс в этом направлении?

— Я бы сказал, что делаются первые шаги. Мы сможем оценить, что было реализовано, а что нет, когда увидим бюджетные параметры 2017 года и ближайшей трехлетки. Структурные реформы начинаются там, где наибольшее сосредоточение неэффективных государственных расходов. Если у нас хватит политической воли расчистить эти авгиевы конюшни, тогда можно будет сказать, что мы двинулись вперед.

Профессор МГУ, доктор экономических наук Александр Бузгалин считает, что ускорение темпов экономического роста — это, прежде всего, вопрос политической воли.

— Эксперты ВШЭ используют достаточно традиционные для прогноза модели, опирающиеся на предположение, что никаких изменений реформистского толка в экономике не произойдет. При такой предпосылке они окажутся правы. Ситуация стагнации будет продолжаться. Более того, при любых неблагоприятных событиях — внутренних, внешних, политических, природных — она может обернуться достаточно глубоким экономическим спадом.

Значительная часть экономических игроков в России не уверена в том, что можно осуществлять в нашей стране средне- или долгосрочные инвестиции, и это свидетельствует об угрозе затяжной стагнации.

Но эксперты ВШЭ не говорят о том, что в стране давно назрели и могут быть осуществлены в любой момент, но чем раньше, тем лучше, качественные изменения, которые приведут к реформированию практически всей системы экономически отношений. Во-первых, это изменение системы регулирования, введение стратегического планирования, активная промышленная политика, отказ от феодальных методов ручного управления и одновременное развитие рыночных начал без монополизма.

Во-вторых, нужна социализация отношений в собственности и прозрачность бизнеса, его социальная ориентация и ориентация на развитие стратегических отраслей. В-третьих, это снятие социального неравенства через систему механизмов перераспределения доходов, которая работает даже в США и не работает в России. При решении этих задач, а также реформировании трудовых отношений путем наделения работников большими правами и ограничения прав хозяев, можно обеспечить выход из стагнации, предотвратить кризис и обеспечить достаточно быстрое экономическое развитие, которое важнее, чем формальный рост.

Но для этого надо резко наступить на интересы господствующего экономического и политического слоя, а именно — высшей бюрократии и срощенной с ней крупной олигархии.

«СП»: — Но будет ли это сделано?

— Это вопрос не экономический, а политический, и находится он в подвешенном состоянии. По всем опросам видно, что значительная часть граждан поддерживает альтернативную экономическую политику. Но эти же граждане подчинены манипулятивному воздействию СМИ и верят в то, что раньше или позже президент обязательно сменит правительство. Из-за этого не происходит качественных изменений даже в результате выборов. Позитивно, что люди хотят изменений, но негатив в том, что они не готовы на них идти.

Экспертное сообщество в подавляющем большинстве также ориентировано на альтернативный курс. Их влияние растет, к их мнению все больше прислушиваются, но пока оно не доминирует. Хотя в любой момент в России может возникнуть тупиковая ситуация, когда в связи с какими-то социальными потрясениями граждане «неожиданно» прозреют и поймут, что дальше так жить нельзя. После этого возможные резкие социальные шаги и изменения, о которых говорить пока преждевременно.