Кто впереди планеты всей — Китай или США?

Стадии китайского роста и успеха

Китай из страны, в высшей степени зависевшей от иностранных инвестиций в отрасли, производящие потребительские товары на экспорт, превратился в экономику, основанную на совместных частно-государственных инвестициях в экспортно-ориентированных отраслях с высокой добавленной стоимостью. Первоначальный рост китайской экономики базировался на дешевой рабочей силе, низких налогах и привилегиях для транснационального капитала. Иностранный капитал и местные миллиардеры стимулировали рост, основанный на высоких нормах прибыли. По мере роста экономики Китай сместил акцент на повышение уровня собственного внутреннего технологического потенциала и стал настаивать на большей доле локализации в производимых товарах.

К началу нового тысячелетия Китай уже развивал передовые отрасли, основанные на местных патентах и на местном инженерном потенциале, направляя весьма значительную часть инвестиций в гражданскую инфраструктуру, транспорт и образование. Массовые обучающие программы сформировали квалифицированную рабочую силу, что привело к росту производительности труда. Массовый набор в университеты на такие специальности, как точные науки, теоретическая математика, информатика и инженерное дело содействовал громадному притоку первоклассных инноваций, многие из которых были получены благодаря знаниям, приобретенным ранее у зарубежных конкурентов. Ранняя стратегия Китая была основана на практике получения кредитов у наиболее передовых экономик Европы и в США. Там же проходил обучение и профессиональную переподготовку китайский инженерно-технический персонал. А затем с этими же странами Китай повел конкурентную борьбу.

К концу последнего десятилетия 20-го столетия Китай был в состоянии двинуться «за моря». Произведенное ранее накопление капитала предоставило в распоряжение Китая финансовые ресурсы для захвата динамичных предприятий в дальнем для своей страны зарубежье. Китай уже больше не ограничивает себя инвестициями в добычу минерального сырья и производство сельскохозяйственной продукции в странах «третьего мира». Китай стремится завоевать высокотехнологичные секторы в странах с наиболее передовыми экономиками. Ко второму десятилетию 21-го века китайские инвесторы двинулись в Германию — в наиболее передовой индустриальный гигант Европы. В течение первых 6 месяцев 2016 года китайские инвесторы приобрели 37 германских компаний. Для сравнения — за весь 2015 год было приобретено 39. За 2016 год общие китайские инвестиции в Германию могут удвоиться и достигнуть 22 миллиардов долларов. В 2016 году Китай успешно выкупил компанию KUKA — самую инновационную инжиниринговую компанию Германии.

Стратегия Китая заключается в том, чтобы получить превосходство в цифровом будущем всей индустрии. Китай ускоренными темпами движется к автоматизации своей промышленности, планируя к 2020 году вдвое превзойти американскую «плотность роботов».Китайские ученые совместно с австрийскими произвели успешный запуск первой в мире квантовой спутниковой системы связи, которую, как сообщается, невозможно «взломать». Это обеспечит безопасность китайских коммуникационных систем. В то время, как Китай благодаря своим инвестициям глобального масштаба движется в сторону доминирования на мировых рынках, США, Англия и Австралия старались и стараются вводить инвестиционные барьеры.

Под фальшивым предлогом «угрозы безопасности» премьер-министр Британии Тереза Мэй заблокировала многомиллиардные китайские инвестиции в АЭС Hinckley Point C. Поводом для этого послужило ложное утверждение о том, что Китай воспользуется своим участием в предприятии, чтобы «вести энергетический шантаж, угрожая отключить подачу электроэнергии в случае международного кризиса».

Комитет США по иностранным инвестициям* заблокировал китайские инвестиции на несколько миллиардов долларов в высокотехнологичные отрасли промышленности. В августе 2016 года Австралия заблокировала приобретение Китаем контрольного пакета в крупнейшей энергораспределительной сети на сумму 8 миллиардов долларов под лживым предлогом угрозы «национальной безопасности».

Англо-американская и германская империи заняли оборонительные позиции. Их неспособность конкурировать с Китаем экономическими методами только возрастает — даже в сфере инновационных отраслей. В значительной мере это является результатом провальной политики этих стран, поскольку западные экономические элиты, в основном, полагались на краткосрочные спекуляции в финансовой сфере, в недвижимости и в страховании, игнорируя при этом индустриальную базу своих экономик.

Ведомые Соединенными Штатами, они полагаются на военные завоевания, построение империй военным путем, что расходует ресурсы государства и общества. Китай, между тем, направлял свои внутренние ресурсы на инновационные и передовые технологии. Чтобы противостоять экономическому наступлению Китая режим Обамы применил политику строительства экономических стен внутри своей страны и торговых ограничений, а также военной конфронтации в Южно-китайском море — на перекрестке торговых маршрутов, имеющих для Китая стратегический характер. Чиновники США возвели барьеры на пути инвестиций Китая в американские высокотехнологичные предприятия, включая инвестиции объемом 3,8 миллиарда долларов в компании Western Digital и Philips, которые пытались продать свой бизнес по производству осветительных приборов. США заблокировали сделку на сумму в 44 миллиарда долларов по приобретению китайской компанией ChemChina швейцарской химической группы Syngenta. Американские чиновники делают все возможное для того, чтобы остановить любые инновационные многомиллиардные сделки, если в них в качестве стратегического партнера участвует Китай.

Наряду с внутренними стенами США мобилизационными темпами осуществляют срочные меры по блокаде Китая за рубежом через свое «Транстихоокеанское партнерство» (ТТП), которое призвано не дать Пекину возможность принять участие в «зоне свободной торговли», состоящей из дюжины североамериканских, латиноамериканских и азиатских стран. Однако, ни одна из стран-членов ТТП не сократила объемов своей торговли с Китаем. Наоборот, эти страны укрепляют свои связи с Китаем, что само по себе является красноречивым комментарием к умению Обамы осуществлять «развороты». И хотя «внутренние экономические стены» нанесли некоторый ущерб конкретным китайским инвесторам, Вашингтону не удается сдерживать китайский экспорт на своем рынке. Этот провал Вашингтона подрывает усилия США по «окружению» китайских позиций в Азии, Латинской Америке, Океании и Юго-Восточной Азии. Сейчас Австралия, Новая Зеландия, Перу, Чили, Тайвань, Камбоджа и Южная Корея в своем выживании и развитии зависят от Китая гораздо больше, чем от США. В то время, как Германия, столкнувшись с динамично растущим Китаем, выбрала путь «партнерства» и соучастия с передовых производственных инвестициях, Вашингтон для конфронтации с Китаем перешел к формированию военных альянсов. Однако, агрессивный военный альянс США с Японией не запугал Китай. Скорее, действия этого альянса снизили потенциал экономик США и Японии, а также их влияние в Юго-Восточной Азии. Более того, «военный разворот» Вашингтона углубил и расширил стратегические связи Китая с Россией в сферах энергетики и военных технологий.

В то время, как США расходуют сотни миллиардов долларов на военные альянсы с отсталыми клиентскими режимами Прибалтики и с паразитическими ближневосточными государствами (Саудовской Аравией и Израилем), Китай накапливает стратегический опыт и знания благодаря экономическим связям с Германией, получает ресурсы от России и занимает новые рынки в странах-«партнерах» Вашингтона в Азии и Латинской Америке. Нет никакого сомнения в том, что, следуя технологическому и производственному пути Германии, Китай одержит верх над американской стратегией экономической изоляции и глобального милитаризма. Но, если Соединенные Штаты оказались неспособны извлечь уроки из успешной экономической стратегии Китая, то такая же неспособность к извлечению уроков может объяснить кончину прогрессивных режимов в Латинской Америке.

Китайский успех и латиноамериканское отступление

После почти десятилетия роста и стабильности прогрессивные режимы в странах Латинской Америки находятся на стадии отступления и упадка. Встает вопрос: почему Китай продолжил движение по пути стабильности и роста в то время, как его латиноамериканские партнеры отступили или потерпели поражение? Бразилия, Аргентина, Венесуэла, Уругвай, Боливия и Эквадор на протяжении более десяти лет служили в качестве «истории успеха» латиноамериканских левоцентристских сил. Их экономики росли, социальные расходы увеличивались, бедность и безработица сокращались, а доходы рабочих возрастали. Однако впоследствии их экономики вошли в фазу кризиса, социальное недовольство возросло, и левоцентристские режимы пали.

В отличие от Китая латиноамериканские левоцентристские режимы не диверсифицировали свои экономики — в том, что касалось роста и стабильности, они сохраняли высокую степень зависимости цен на товарных рынках.

Латиноамериканские элиты осуществляли заимствования на иностранных рынках капитала. Они зависели от иностранных инвестиций и иностранного финансового капитала в то время, как Китай занимался государственными инвестициями в промышленность, инфраструктуру, технологии и образование. Латиноамериканские «прогрессивные» объединились с иностранными капиталистами и местными спекулянтами в такой сфере, как продажа и потребление недвижимости. А это не вело к каким-либо положительным результатам в общественном производстве. В это же время Китай инвестировал свои ресурсы в инновационные отрасли внутри страны и за рубежом. В то время, как Китай консолидировал внутриполитическое владычество, латиноамериканские «прогрессивные» «вступали в союз» со стратегическими противниками — как внутренними, так и с транснациональными — ради «совместного обладания властью».

Как позднее выяснилось, противники «левых», фактически лишь выжидали и тщательно готовились к тому, чтобы вытеснить своих союзников из власти. Когда латиноамериканские экономики, зависящие от ситуации на товарных рынках, обрушились, вслед за ними рухнули и политические связи «левых» с их элитными партнерами. Когда латиноамериканские «левые» терпели убытки из-за снижения цен на глобальных товарных рынках, китайская промышленность, напротив, получала от этого процесса выгоду. Столкнувшись с массовым распространением коррупции, власти Китая организовали широкомасштабную кампанию по чистке, которой были подвергнуты более 200000 чиновников. В Латинской Америке «левые» игнорировали коррупцию в чиновничьей среде, давая, таким образом, возможность оппозиции использовать скандалы для вытеснения левоцентристских госслужащих из власти.

В то время, как страны Латинской Америки импортировали машинное оборудование и запчасти к нему из стран Запада, Китай покупал целые западные компании, производящие машинное оборудование, и их технологии, а затем на практике применял полученные технологические преимущества.

Китай успешно пережил кризис, нанес поражение своим противникам, продолжил расширять внутреннее потребление и стабилизировал государственно-политическое руководство. Латиноамериканские левоцентристские силы потерпели политические поражения в Бразилии, Аргентине и Парагвае, проиграли выборы в Венесуэле и Боливии, а также перешли в отступление в Уругвае.

Заключение

Китайская политико-экономическая модель превзошла империалистский Запад и «левую» Латинскую Америку. В то время, как США расходовали миллиарды на ближневосточные войны за интересы Израиля, Китай инвестировал схожих размеров средства в Германию, приобретая передовые технологии, робототехнику и инновации в цифровой среде.

В то время, как «разворот в сторону Азии» президента Обамы и госсекретаря Хилари Клинтон был, в основном, расточительной военной стратегией по окружению и устрашению Китая, «разворот Пекина к рынкам» с успехом повысил экономическую конкурентоспособность Китая. Итогом станет то, что в следующее десятилетие Китай вдвое превзойдет американский уровень «роботизации» в производственной сфере. Американский «разворот в сторону Азии», с его высокой зависимостью от военных угроз и устрашения, стоил миллиарды долларов в виде потерянных рынков и инвестиций.

Китайский «разворот в сторону передовых технологий» демонстрирует, что будущее за Азией, а не за Западом. Китайский опыт предлагает уроки для будущих «левых» правительств.

Во-первых, и это главное, Китай делает ставку на сбалансированный экономический рост, а не на краткосрочные выгоды, получаемые от роста цен на товарных рынках или в силу применения маркетинговых технологий.

Во-вторых, Китай демонстрирует важность профессионально-технического обучения и инженерного образования для технологического инновационного процесса, что превосходит значимость бизнес-школ и непроизводственного спекулятивного образования, на которое делается такой сильный акцент в США.

В-третьих, Китай уравновешивает свои социальные расходы с инвестициями в основные производственные сферы, совмещая и социальные службы, и конкуренцию.

Ускоренный рост и социальная стабильность Китая, его приверженность обучению и стремление превзойти страны с передовыми экономиками имеют важные ограничения, особенно в сферах социального равенства и народовластия. Однако, несмотря на свои социально-политические и экономические ограничения, Китаю удавалось успешно противостоять военному давлению США и даже обратить ситуацию к своей выгоде, начав наступление на Запад.

В конечном итоге китайская модель роста и стабильности, конечно, предлагает такой подход, который намного превосходит и недавние провалы латиноамериканских «левых», и политический хаос, имеющий место из-за стремления Вашингтона к глобальному военному превосходству.

Автор — профессор социологии Университета Бингхэмтон (Нью-Йорк). Его перу принадлежат 62 книги, изданные на 29 языках мира, более чем 600 статей, опубликованных в специализированных научных журналах, и более 2000 статей, напечатанных ведущих мировых общественно-политических изданиях.

Перевод Сергея Духанова.

Публикуется с разрешения издателя.

Copyright © Prof. James Petras, Global Research, 2016

---

* The Committee on Foreign Investment in the United States (CFIUS) — межведомственный орган, обладающий полномочиями проверять коммерческие сделки на предмет выявления возможности установления иностранными физическими и юридическими лицами контроля над американскими предприятиями. Цель проверки — установить уровень угрозы национальной безопасности США в результате таких сделок. Действует на основе закона об оборонной промышленности 1950 г.