Минфин готовит россиянам стресс

Правительство готовит «стрессовый» сценарий на случай, если нефтяные цены упадут до 30 долларов за баррель и продержаться долго на этой отметке. «Есть стрессовый сценарий, при котором нефть будет в районе 30 длительное время», — заявил заместитель министра финансов Максим Орешкин на Всемирном экономическом форуме, сообщает ТАСС.

Сейчас план правительства на будущее построен на основе того, что цена колеблется в диапазоне от 40 до 50. Хотя долгосрочную стратегию кабинет министров разрабатывает, исходя из лучших ожиданий. Как сообщали «Ведомости» со ссылкой на свои источники, чиновники планируют сводить бюджет в 2017−19 годах при цене 50−55 долларов.

Конечно, надеяться на лучшее всегда правильно. Но предугадать цену на «черное золото» крайне сложно. И много предпосылок к тому, что цена будет падать. В частности, замедляется экономический рост Китая, а на рынок со своим сырьем выходит Иран. Поэтому планирование при низких ценах отнюдь не лишено смысла.

Другое дело, что конкретно подразумевает «стрессовый сценарий», о котором говорит Максим Орешкин.

Каждый год на протяжении многих лет высшие руководители страны говорят о необходимости структурных реформ, дабы избавить экономику от сырьевой зависимости. Иногда даже говорят об успехах в развитии сельского хозяйства и о промышленном импортозамещении. Если успехи реальны, то падение нефтяных цен не так страшно для нас. Но есть опасения, что даже в случае падения цен экономический блок правительства сосредоточит свои усилия на ожидании, что бочка нефти будет когда-нибудь стоить по-прежнему 100 долларов.

А до этих «благословенных» времен правительство, скорее всего, будет перекладывать все тяготы на плечи граждан. Не случайно на этой неделе появилась информация, что Минфин готовит повышение налогов на добавленную стоимость и на доходы физлиц. Среди прочих мер даже ввод акцизов на сладкую газировку…

Профессор кафедры экономической политики Санкт-Петербургского государственного университета Геннадий Алпатов полагает, что гражданам надо готовиться еще туже затянуть пояса:

— Чтобы понять, как повлияет низкая цена на нефть на бюджет, надо знать принцип функционирования нашей экономики. Мы продаем нефть за доллары, а социальные обязательства бюджета номинированы в рублях. Мы наблюдаем некий самообман. Крупные экспортеры нефти получают доллары, а налоги платят в рублях. Вот этот переход равносилен тому, что мы просто взяли и напечатали рубли под полученные доллары.

Если бы вырученные доллары распространялись среди граждан, это был бы другой разговор. Но валюта складывается в Центробанке. И в итоге мы получаем необеспеченную рублевую массу. Товар, то есть нефть, ушла за границу, а в обмен мы получили лишь обязательства другой страны. Какие обязательства? Обязательства поставить товары. Но мы товары не получаем, а меняем доллары на рубли и выплачиваем ими пенсии.

Выходит, что мы печатаем необеспеченные рубли. Так давайте сами себя не обманывать, а просто напечатаем рубли, сколько требуется. Кстати, процент инфляции будет примерно таким же. Об этом говорил еще Милтон Фридман, а до него Джон Кейнс.

Проще говоря, не так страшно снижение цен на нефть. У нас просто будет меньше долларов. Но правительство всё равно может печатать рубли. Так что выход есть.

Если говорить о реальности, то стоит ожидать сокращения социальных обязательств государства. Мы видим, как заморозили пенсии.

Что касается частного бизнеса, влияние нефтяных цен на него будет практически незаметно. Надо создать нормальную судебную систему, которая бы защищала права собственности. Люди проявят активность, экономика будет расти.

«СП»: — То есть, стоит ожидать восполнения «дыр» за счет простых граждан?

— Именно так. Будут увеличивать налоги. Скорее всего, будут ограничивать статьи расхода в бюджете. И это не наше изобретение, а общая практика. К примеру, так поступили в Греции. Главное требование к этой стране было — сократить расходы. На Кипре изъяли 10% займов. Других способов выпутаться нет.

«СП»: — Но мы постоянно слышим об отходе экономики от сырьевой зависимости.

— Надо дать людям возможность заниматься делом без опасения, что бизнес отнимут. Надо дать свободу бизнесу, и он принесет дополнительный доход в бюджет страны. Всё довольно просто.

В конце концов, не существует другого пути развития, как развитие собственного производства. Можно манипулировать финансами и налогами, но главный вопрос, производит ли что-то страна? Правительство должно решать эту проблему как можно быстрее. Еще Адам Смит говорил: «Покой и разумные налоги». По большому счету, бизнесу ничего больше не надо.

Пока в перспективе можно ожидать ухудшение жизни тех, кто связан с государственным бюджетом. Кто не связан, тому хуже не будет. Если, конечно, не обложат бизнес дополнительными налогами и не погубят всякую активность.

— При цене нефти 30 долларов за баррель экономика будет испытывать серьезные трудности. Если низкие цены продержатся долго, то придется сокращать расходы и, возможно, проводить структурные реформы, — говорит старший преподаватель кафедры экономики и финансов РАНХиГС Борис Пивовар.

— Честно говоря, я даже не представляю, как Минфин собирается планировать бюджет при такой цене на нефть, пусть даже бюджет будет дефицитным. Нужны будут реформы всех сфер, в том числе образования, здравоохранения и армии.

«СП»: — Неужели бюджет настолько зависит от продажи сырья?

— Если взять усредненные показатели, то примерно на 45% бюджет зависит от нефти и на 10% от газа. Получается, около половины бюджета формируют нефтегазовые доходы, остальное — уже доходы от других секторов. Соответственно, есть большая разница, выручать по 100 долларов за баррель или 30.

Конечно, у нас есть собственное производство. Наиболее активно развивается сельское хозяйство. Но как показывает опыт многих стран, добавленную стоимость дают наука, производство, сфера услуг. Можно все поля засеять, собирать хороший урожай, но добавленной стоимости будет не так много. Вообще, сложно вспомнить, чтобы аграрные страны добивались большого успеха и вставали на один уровень с развитыми.

Поэтому нефть и газ — доминирующие сферы. Есть отрасли, которые развиваются быстро, к примеру, IT-сфера. Но их вклад в экономику пока настолько мал, что сродни статистической погрешности. При всех красивых лозунгах нефть — наш основной источник дохода.

«СП»: — Приспособлена ли наша экономика и система госуправления для структурных реформ?

— У нас постоянно говорят о структурных реформах. Понятно, что пока была высокая цена на нефть, реформы никто не хотел начинать. Потому что это всегда связано с большими изменениями, непопулярно, тяжело воспринимается обществом и плохо отражается на рейтинге власти.

Но сегодня ситуация не располагает к тому, чтобы дальше тянуть с реформами. Чем больше затягивать — тем будет хуже. Новой Государственной Думе, независимо от имиджевых потерь, придется принимать реформы. Иначе бюджет будет настолько несбалансированным, что мы уйдем в большие долги. Внешние заимствования из-за санкций ограничены. Но неясно, как компенсировать потери за счет внутренних источников. Доходы граждан упали, многие компании испытывают проблемы.

Так что без реформ никак. Можно вспомнить про пенсионную систему. Можно вспомнить про государственную собственность, сегодня из десяти компаний семь с государственным участием. Время прошло, придется нагонять.

Конечно, реформы будут болезненными, плохо будет всем — и гражданам, и компаниям. Ужесточение произойдет по всем направлениям.

Стоит учитывать, что у нас обычно все реформы однобокие, то есть в сторону ужесточения и без оглядки на возможные последствия. Если мы хотим добиться изменений к лучшему, то надо проводить комплексные реформы, с участием всех отраслей и всех субъектов отношений.

Поднятием налогов и вводом ограничений можно решить лишь какую-то краткосрочную проблему. Вот уже обсуждают налог на сладкие напитки. Это всё бессмысленные вещи. Никакие это не реформы, а поиск копеек по сусекам. Надо менять структуру распределения государственных средств, улучшать систему государственного заказа.

В России уже сейчас, с учетом того, что выросло новое поколение, которое мыслит по-другому, можно провести комплексные реформы. Но я не уверен, что нынешний состав правительства к этому готов. И не то, что кабинет министров не знает, как это сделать, скорее, он морально не готов к большим переменам.

На мой взгляд, если Госдума изменит состав, то она сможет стать инициатором структурных изменений, но не наше правительство.

— На самом деле, ничего страшного от падения нефтяных цен не произойдет, — уверен профессор Высшей школы экономики Иван Родионов.

— Мы жили при цене 17 долларов и 12. Народ будет жить хуже, но снижение уровня жизни не будет пропорциональным, то есть при снижении цены с 50 до 25 народ не обеднеет вдвое. Зато есть надежда, что правительство будет более аккуратно тратить деньги.

«СП»: — Россия может избавиться от сырьевой зависимости?

— Большой зависимости и нет, это иллюзия. В 2013 году, когда всё было нормально, доля энергетического сектора в ВВП была около 9%.

Вообще, несколько странно звучат призывы избавиться от нефтяной зависимости. Нефть — подарок от Бога. Какой смысл отказываться от такого дара? Проблема в другом. За последние двадцать лет экономика сильно упростилась, но и это не так страшно.

Есть масса стран, у которых нет нефти, но живут они вполне неплохо. А в Африке и Латинской Америке есть страны богатые нефтью, которые живут бедно.

Так что разговоры о сырьевой зависимости это хорошая отговорка. Точно так же, как разговоры о структурных реформах. Все о них говорят, но никто не предложил пять-шесть шагов, которые можно было бы совершить и увидеть результат.

Пока все трудности перекладывают на плечи граждан. Но беда не в ценах на нефть и не в недостатке средств. Можно было не проводить Олимпиаду и не строить мост на остров Русский, проблемы пенсионеров тогда бы не было. Речь не о размере бюджета, а о его расходовании. Нам нужны небольшие эффективные проекты, а не громадные и неэффективные. Огромные затраты на проекты, не улучшающие жизнь людей, можно было бы направить на строительство школ и больниц.

Никто не говорит, почему у нас госаппарат вдвое больше по численности, чем в советское время. Можно сократить чиновников, снизятся расходы, высвободятся рабочие руки.

Нерасторопность правительство объясняет мнимыми причинами. Скажем, у нас четыре годы был хороший урожай, но после этого могут быть два неурожайных года. И что, нам посыпать голову пеплом и задаваться вопросом, как жить? На то и существует государство, чтобы уметь отвечать на вызовы и постепенно повышать уровень жизни граждан.