Кораблям не хватает капитанов

Возродится в России гражданское судостроение — возродится и вся экономика страны. Потому что отрасль эта высокотехнологичная, перспективная, нуждается в высокопрофессиональных кадрах, труд которых может быть оплачен очень хорошо. Примерно так звучит в последние годы главный тезис тех, кто душой болеет за судостроительную промышленность.

В советские годы она была одной из ведущих в мире. До трети всех судов на планете — речных, класса «река-море», рыбопромысловых, ледовых — производилось у нас, в СССР. А в 1990-е годы наступил затяжной кризис, который привел фактически к развалу научных институтов, конструкторских бюро, производственных предприятий. К концу первого десятилетия 2000-х отрасль стала понемногу оживать, но настолько медленно, что говорить о возрождении пока не приходится. О чем свидетельствует и статистика. По данным портала «Судостроение» в РФ доля импорта в 2015-й году среди рыбопромысловых судов составила 90%. Для сравнения: в Советском Союзе только на экспорт шло 60%.

В профильном министерстве обещают «навести порядок» и «уже к 2020 году снизить зависимость страны от поставок иностранных судов до 30%», а также «организовать, на территории России производство судовых двигателей и палубного оборудования мирового уровня». Дело за малым — обеспечить производителей кадрами. А с ними как раз проблема. Специалистов катастрофически не хватает. Грамотные инженеры-конструкторы и технологи сейчас буквально на вес золота. Те из них, которые получили профессию в советские годы, уже на пенсии или вот-вот уйдут на заслуженный отдых. Студенты 1990-х отдавали предпочтение финансам и праву, корабелов среди россиян среднего возраста мало. А из нынешних молодых специалистов одни, получив диплом, уходят из профессии, другие отечественным КБ, НИИ и заводам предпочитают зарубежные.

Почему так? С чем связана явная непопулярность в нашей морской стране судостроения — гражданского и военного? А то, что она не популярна, видно и по итогам недавно завершившейся приемной компании. В морской российской столице — Петербурге — абитуриенты выбирали преимущественно гуманитарные специальности. Их технических вузов серьезный конкурс, сопоставимый с тем, что отмечался в годы развитого социализма, был разве что в ИТМО (Университет информационных технологий, механики и оптики). При том, что проходной бал составил здесь 86,9. В знаменитой же некогда Корабелке, ныне это Морской государственный технический университет (МГТУ), проходной бал был одним из самых низких в РФ — 58,1. А ведь ещё лет 20 назад не каждому отличнику удавалось сюда поступить. Единственный в своем роде в стране вуз, где готовят «морских инженеров мирового класса по проектированию, постройке и технической эксплуатации морских судов, боевых надводных кораблей и подводных лодок», считался престижным, славился качественным образованием.

Что же, изменились у молодежи приоритеты? Или некому стало преподавать судостроение? Та же Корабелка, в первом десятилетии 2000-х годов понесла большие потери: преподаватели, уходили из-за низкой зарплаты, отсутствия современных лабораторий. Шли, помнится, даже разговоры о сокращении числа кафедр. Кто-то предлагал «выделить факультеты в отдельные вузы», попросту говоря, расчленить МГТУ. По счастью, противников «расчлененки» оказалось гораздо больше, чем сторонников. Вуз удалось сохранить. Как сейчас там дела? Этот вопрос я задала и. о. ректора Морского государственного технического университета Евгению Апполонову.

— С конца 2013 года, когда в МГТУ пришла новая команда, мы подчинили всю работу тому, чтобы связать систему подготовки специалистов напрямую с судостроительной промышленностью, то есть, с реальным производством, — сказал Евгений Михайлович. — Был создан Попечительский совет вуза, в который вошли представители Объединенной судостроительной корпорации (ОСК), Росатома, Роснефти, Газпрома. В рамках подписанных соглашений, в частности, с ОСК, начата модернизация учебных и научных лабораторий университета. В Крыловском научном центре, в морском бюро машиностроения «Малахит», в концерне «Гидроприбор» созданы и работают наши базовые кафедры. Заработал, совместно с ОСК, и отраслевой центр подготовки и переподготовки кадров.

«СП»: — А как с зарплатой преподавателей — удалось выправить ситуацию?

 — Минувшей весной мы на 27% повысили оклады профессорско-преподавательскому составу. Перед началом нового учебного года было ещё одно повышение. В среднем в текущем году зарплата выросла в полтора раза и составляет сейчас, например, у доктора наук, заведующего кафедрой 64 тысячи рублей в месяц. Про начатую модернизацию лабораторий сказал выше. Всё это уже дает результаты. Например, в том, что касается научной работы, мы сейчас в Питере в лидерах среди вузов. Получаем немало заказов на профильные разработки. «Включаем» стимулы и для студентов. В частности, отличники получают дополнительную стипендию в размере 10 тысяч рублей ежемесячно. Повышенные стипендии выплачиваем и тем из первокурсников у кого при поступлении были высокие баллы ЕГЭ.

«СП»: — Многие ли из ваших выпускников после окончания МГТУ работают по профессии?

 — Порядка 93%. Причем, 58% из них трудоустраиваются в судостроительной промышленности, остальные — в смежных областях.

«СП»: — Трудоустраиваются сами или вы даете направления?

 — Обязательного распределения, как это было в СССР, у нас сейчас, к сожалению, нет. Пытаемся найти ему «замену», налаживая связи с производственниками.

«СП»: — Приходилось слышать от ваших коллег, что «активно готовите кадры для заграницы», то есть, для нужд иностранного флота…

 — Мировая университетская система аполитична. Она предполагает возможность для студентов получать образование в одном вузе, продолжать в другом, третьем, и самому выбирать себе необходимую для получения диплома дисциплину. В этом смысле западноевропейские университеты нацелены в первую очередь на то, чтобы в рамках коммерческой составляющей обеспечивать максимальную выгоду собственному учебному заведению. Для нас же и важно, и престижно — подготовить специалистов, прежде всего, для отечественной промышленности. Наш университет государственный. Мы готовим специалистов за бюджетные деньги в интересах своих предприятий. Если же кто-то уезжает за границу — это личный выбор того или иного человека.

Более критический взгляд на проблему у доктора технических наук, профессора, заслуженного деятеля науки, ныне советника генерального директора Крыловского государственного научного центра Валерий Половинкина:

— Система высшего образования как таковая в принципе инертна. Не только у нас, но в любой стране мира. С точки зрения современных технологий она не может конкурировать с передовыми производствами. Те всегда будут впереди любого образовательного центра. То есть, возлагать сегодня образование лишь на вузы, ошибочно. Выход один — создавать совместные базовые кафедры. Весь мир идёт по этому пути, направляя самых передовых специалистов в вузовские аудитории, и давая тем самым студентам возможность проверять и укреплять знания практикой. Готовите, скажем, инженера-исследователя? Пожалуйте в Крыловский исследовательский центр. Инженера-технолога? В Гидроприбор или в КБ морского машиностроения «Малахит», где предоставят условия, каковых ни один профильный вуз не имеет, слишком дорого. То есть разделить сегодня производителя кадров и потребителя кадров невозможно.

«СП»: — Кто должен создавать такие кафедры?

— Тот, кто заинтересован в высокопрофессиональных специалистах. То есть, государство. А у него средств на это нет. Изыскивать ресурсы приходится самим предприятиям, часто из собственного бюджета.

«СП»: — Во времена СССР базовые кафедры заменяло наставничество, которое было весьма действенно…

 — Ныне наставничество, к сожалению, практически забыто. А ведь оно предполагает не только подготовку нового классного специалиста, но и взаимное обогащение, стимулируя и самого наставника.

«СП»: — То есть, дело в организации отечественного высшего образования, отстающего от требований дня?

 — Коль уж мы вспомнили о СССР, то нельзя не сказать, что в ту пору у нас была очень сильная вузовская система. Единственное, в чем она немного отставала, так это в передовых технологиях, но точно не в тех знаниях, которые давала студентам. Чем наш инженер-кораблестроитель всегда отличался от зарубежного коллеги? Зарубежный был спецом в очень узкой области. А наш — имел широкий кругозор и способен был решать любые задачи. А доучить образованного человека конкретному делу всегда проще.

Проблема сейчас не столько с вузовским образованием, сколько со школьным. Взяли зачем-то за основу так называемую Болонскую систему. Во многих странах мира её не только не признают, но считают величайшим злом. Разве такие передовые вузы мира, как Кембридж, Сорбона её используют? Нет! Болонская система используется теми европейскими университетами, которые можно найти, извините, в каждой деревне ЕС. Мне это напоминает потуги Григория Романова, бывшего в 1970-х главой Ленинграда, по подготовке рабочих кадров. С его нелегкой руки в Питере появилось огромное число профтехучилищ, где профессии не учили, а натаскивали на определенные навыки. Выходили из ПТУ преимущественно рабочие-недоучки, неспособные трудиться на передовом производстве. Вот так же и Болонская «система натаскивания». Обидно, что заимствуем у Европы не самое лучшее.

«СП»: — Ваш Крыловский научный центр уже ощутил поддержку государства, восстанавливается у вас объем получаемых заказов?

— В прежние — докризисные — годы мы работали одновременно над сотней проектов различных кораблей. Представляете, какая была практика! В том, числе у студентов Корабелки 3−4 курсов, которых мы приглашали к себе. А сейчас проектов мало. И адаптируются выпускники МГТУ, которые приходят к нам работать, не меньше года. Прежде для этого хватало двух-трех месяцев. Тоже показатель эффективности вузовской системы обучения!

«СП»: — Как считаете, сколько нужно времени Крыловскому центру, чтобы подняться до уровня прежних времен?

 — У нас было более 7 тысяч сотрудников. Это без филиалов. А сейчас с филиалами 3,5 тысячи человек. Число сотрудников определяется программой работы. А какая может быть программа, если, например, речной флот России в застое. Средний возраст его судов превышает 30 лет. Просто катастрофа! Огромная потребность в ледовых судах. Если 30% месторождений углеводородов приходится на Север, то хочешь-не хочешь нужно их осваивать. Есть такое негласное правило в мире: можешь освоить месторождение, значит, твоя территория, не можешь — мы его у тебя отнимем. И с этим нельзя не считаться. Мы должны и защитить Север, и начать осваивать его. А для этого нужны ледоколы. Лучше нас никто в мире делать этого не умел. Сейчас вот китайцы заложили свой ледокольный флот. Да что китайцы, даже филиппинцы стали запрашивать ледоколы…