Как «распилить» триллион казенных рублей

В последнем номере журнала «Промышленный вестник» (№ 12 2016 года) была опубликована статья «Почему госкомпании продолжают закупать дорогую импортную технику». Автор заметки привел слова Виктора Четверикова, зампреда Комитета по тракторному, сельскохозяйственному, лесозаготовительному, коммунальному и дорожно-строительному машиностроению при Бюро ЦС СМР, который сказал: «Много говорится про импортозамещение в сфере машиностроения, правительство призывает госкомпании закупать технику отечественного производства. Но ряд госкомпаний продолжает приобретать дорогую импортную технику».

И в самом деле, ситуация с импортозамещением в машиностроении далеко неоднозначная и, видимо, не такая радужная, как рассказывают нам высшие чиновники. Если обратиться к цифрам Росстата, то импорт оборудования, машин и транспортных средств за 9 месяцев 2016 года (более свежих данных нет — авт.) увеличился на 3,7% по сравнению с аналогичным периодом 2015 года. Тогда как спад ВВП России за этот же срок составил 0,7% в годовом выражении.

По логике вещей, должно быть с точностью наоборот. Однако проблема выглядит куда хуже, если учесть еще два обстоятельства. Во-первых, порядка 70% национальной экономики, так или иначе, находится в руках государства. Значит, львиная доля импорта продукции машиностроения оплачивается казенными рублями. Во-вторых, под нож идут рабочие места предприятий, производящие дорожно-строительную и коммунальную технику. И не только. Достаточно сказать, что крупнейший российский концерн «Тракторные заводы» находится в тяжелейшем финансовом состоянии именно из-за отсутствия необходимого портфеля заказов.

Ситуация, когда казенные деньги идут на закупку дорогой иностранной техники, несмотря на выпускаемые отечественные аналоги, мягко говоря, удивляет. С одной стороны, в стране вроде бы действует постановление правительства № 656 от 14.07.14, которое накладывает ограничения на импорт по ФЗ № 44 «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ…». Но с другой — недобросовестные импортеры опираются на норму ФЗ 223 от 18.07.11, которую язык не поворачивается назвать законом.

В двух словах, ФЗ 223, благодаря рамочному подходу, представляет собой крайне удобный для коррупции юридический механизм, позволяющий проводить торги в интересах конкретных лиц. Если внимательно взглянуть на этот правовой акт, то, оказывается, предметом госзакупки может быть любой «кот в мешке», поскольку заявка, по сути, представляет декларацию о намерении «что-то купить» на условиях, заведомо неприемлемых для честных игроков. Нередко в заявке можно встретить пункт — «окончательное решение за гендиректором». Таким образом, отсутствие строгих требований по публикации конкурентных технических характеристик делает тендеры по ФЗ № 223 абсолютно непрозрачными.

К чему приводят дыры в ФЗ 223, наглядно демонстрируется в Протоколе № 4 «Совместного заседания Комитета по тракторному, сельскохозяйственному, лесозаготовительному, коммунальному и дорожно-строительному машиностроению при Бюро Центрального совета Союза машиностроителей России». В документе в качестве примера приводится закупочная деятельность госкомпании «Транснефть», «которая в 2016 году в рамках Федерального Закона от 18.07.2011 г. № 223-ФЗ „О закупках товаров, работ, услуг отдельными видами юридических лиц“ провела 6 тендерных закупок импортной техники на общую сумму 1,7 млрд. рублей без НДС. В случае закупки промышленной техники российского производства экономия бюджетных средств могла составить 1 млрд. рублей без НДС, а это 60% от суммы контрактов».

Собственно, чуть больше двух лет назад российская Счетная палата как раз именно по этому поводу критиковала данную норму, отметив её непрозрачность и низкий уровень конкуренции. Так, 22 декабря 2015 года с колкими замечаниями в адрес закона ФЗ 223 выступила председатель госаудита Татьяна Голикова.

Более того, в январе 2016 года глава государственного аудита направила вице-премьеру правительства РФ Игорю Шувалову предложения по совершенствованию ФЗ 223. Там же указывалось, что суммарный объем неэффективно потраченных в 2015 году казенных денег оценочно составил 440 млрд. рублей. Однако в течение минувшего года принципиальных изменений не произошло.

Между тем, есть еще один нюанс, касательно качества приобретаемой продукции. К примеру, в тучные годы в огромных масштабах закупалась зарубежная дорожно-строительная и эксплуатационная техника. Однако сейчас мы имеем порядка 75% национального парка спецтехники, которая, по сути, является автохламом. Причем, 48% машин не отвечает функционалу, ради которого их заказывали. При этом формальности были соблюдены, так как по итогам тендеров выиграли заявки с наименьшей ценой. Зато были проигнорированы другие показатели: срок службы, стоимость содержания, сервисная сеть и, конечно, производительность.

Такой подход, само собой, стимулирует коррупционных чиновников среднего звена ориентироваться на максимально дешевую продукцию, чаще всего китайскую. Как результат, по данным Счетной палаты, «экономия по итогам осуществления закупок по 223-ФЗ составила около 0.5%», видимо, по сравнению с российскими ценниками. Можно только представить, сколько казенных триллионов рублей осело в карманах «слуг народов».

По сути, речь идет о двойных стандартах, поскольку заказчиками по ФЗ 223 могут быть госкорпорации, госкомпании, естественные монополии, хозяйственные общества, в уставном капитале которых доля государства превышает 50%, и им подобные структуры. А вот больницам, школам и тому подобным учреждениям придется работать по ФЗ 44.

Многое в этой запутанной ситуации объясняется тем, что разработчиком законопроектов в обоих случаях является Минэкономразвития. Де-факто становление нынешней тендерной системы в России пришлось на время правления МЭР Алексеем Улюкаевым. Судя всему, чиновники сделали всё, что уменьшить активное вмешательство государства в экономику, поскольку по либеральным канонам ужесточение стандартов госзакупок ассоциируется с советской плановой системой.

И это тогда, когда за основу российского института госзакупок Минэкономразвития взяло американскую Федеральную контрактную систему (ФКС), создав, однако, две разные тендерные площадки: для своих и остальных. Случай уникальный в мировой практике. Между тем, в Америке при разработке ФКС опирались на командную экономику СССР, в которой госзакупками ведал Госплан. Вот уж воистину: нет пророка в своем отечестве.

Понятно, что для наших чиновников воссоздание в России аналога Госплана хотя бы на уровне американской Федеральной контрактной системы непосильная задача, во всяком случае, для нынешнего правительства. Но переход всех участников госзакупок на единые прозрачные правила неплохо работающего закона ФЗ 44 наверняка улучшил бы деловой климат в России.

Здесь следует подчеркнуть, что увольнение Улюкаева все-таки пошло на пользу контрактной системе. Во-первых, с 1 января 2017 года государственные и муниципальные предприятия выходят из-под действия Закона № 223-ФЗ и переходят на закупки по Закону № 44-ФЗ. Вторым новшеством является то, что «заказчики обязаны указывать в заявке иностранное происхождения товаров, взяв на себя ответственность за недостоверные сведения о стране происхождения». При бывшем министре МЭР такие идеи считались крамольными.