Экономический бум обещают всему миру, но не России

Экономика России постепенно восстанавливается и выходит на устойчивый рост. К такому выводу пришли аналитики Международного валютного фонда (МВФ) в своём июльском докладе, посвященном перспективам развития мировой экономики.

То есть, фактически эксперты, как отмечает ТАСС, подтвердили свой апрельский прогноз, согласно которому реальный рост ВВП в стране составит в текущем и в будущем году 1,4%. При «значительном снижении», как подчеркивается в документе, базовой инфляции.

При этом мировая экономика не только растет быстрее российской в 2,5 раза. Она находится в преддверии самого масштабного за последние десять лет качественного скачка, в котором главную «подъемную» роль МВФ отводит Европе. В частности, Германии, Франции, Италии и Испании.

В целом же мировой объем производства, как предполагается, вырастет на 3,5% в 2017 году и 3,6% в 2018-м. При 3,2% в прошлом году.

Но не «сломают ли» этот тренд проблемы, которые могут создать европейцам новые — в сверх жёстком варианте — антироссийские санкции американцев?

Этот и другие вопросы «СП» адресовала руководителю направления «Финансы и экономика» Института современного развития (ИНСОР) Никите Масленникову:

— Внимание к новому пакету антироссийских санкций сейчас действительно большое. Потому что они — серьезный элемент крайне непростой внутриполитической ситуации в Соединенных Штатах. С неясными перспективами развития событий.

Уже сами американские наблюдатели и аналитики, в том числе финансовые, заговорили о том, что Трамп может повторить судьбу Ричарда Никсона. То есть, до импичмента официального дело, может, и не дойдет. Но до своего президентского срока он может не доработать.

Но, тем не менее, пока эта ситуация с санкциями мне, например, напоминает перетягивание каната администрации Белого дома с собственной же республиканской партией. И здесь далеко не очевидно, когда будет принят этот пакет, и в каком виде будет принят? Скорей всего, он будет выступать некой «разменной монетой» в большом торге. И я предполагаю, что это будет уже в сентябре.

Потому что санкции — ни для республиканцев в Конгрессе, ни для самого Трампа — это абсолютно не главное. А главное все-таки, это потолок государственного долга, бюджет на следующий год, и, собственно, предложения по налоговой реформе.

Вот здесь, собственно, и будет для Трампа самое важное испытание.

«СП»: — И все же, как усиление этих санкций скажется в перспективе на прогнозе МВФ, относительно роста российской экономики?

— Строго говоря, к росту нашей экономики они пока будут иметь косвенное отношение. Хотя — да, наши потенциальные темпы роста это снижает. Как минимум — если учитывать самые консервативные оценки — на полпроцента. Но считают обычно еще с учетом нефтяных котировок. Проще говоря, берутся во внимание не только санкции, но и цены на нефть. Здесь трудно определить, что важнее. Тем не менее, санкции тормозят, естественно, наше экономическое развитие на несколько десятых процента. Но потенциального роста экономики не снимают. Но я неслучайно заговорил о предстоящей осени и о Трампе…

МВФ в том же докладе несколько понизил оценку экономики Соединенных Штатов этим летом. Не намного, но одну-две десятые процентного пункта они убрали. И связано это как раз с ожиданиями очень непростого расклада, который будет сопровождать все эти бюджетные и налоговые дискуссии в США.

Поэтому надеяться, что это будет драйвером мировой экономики, как предполагалось раньше, наверное, несколько преждевременно.

И, скорей всего, это будет Европа. Потому что в Европе идет достаточно хорошими темпами экономическое восстановление. Но — опять же — по европейским меркам.

Китай в этом году тоже вряд ли покажет какой-то срыв. Но и беспрецедентного роста не будет.

Я напомню, на сентябрь запланирован очередной — девятнадцатый съезд Компартии Китая с тотальной заменой руководителей органов управления. Поэтому китайцы сейчас будут делать все, чтобы поддержать экономику. И поэтому она будет такая, какая прогнозировалась.

Насколько я понимаю аналитиков МВФ, собственно, эта позиция была подтверждена и на «Большой двадцатке» в Гамбурге. Примерно, формула такая: рост есть. Мировая экономика, по большому счету, демонстрирует признаки неплохой динамики. Но она гораздо ниже той, которую можно было бы ожидать исходя из мирового потенциала. И, собственно, рисков ухудшения ситуации больше, чем ее улучшения.

«СП»: — Почему?

— Все очень неопределенно. И если этот год более-менее пройдут все относительно спокойно, то в следующем эти риски накапливающиеся — как американские, так и европейские, в связи Brexit, и китайские — могут принести немало сюрпризов.

Потому что сейчас пока экономика того же Китая движется на «анаболиках», условно говоря. Это бесконечная подкачка ликвидности на рынке, и, собственно, это такой искусственный рост. А сама по себе экономическая органика свидетельствует о том, что замедляться будут и достаточно серьезно.

Пока же в МВФ лишь подтвердили свой ранний прогноз. И в этих цифрах роста общемирового ВВП — 3,5 и 3,6 — ничего нештатного нет.

Причем, и тогда, и сейчас аналитики фонда высказывают достаточно сдержанную позицию, обращая внимание на то, что процессы положительные есть. Но, тем не менее, и риски тоже усиливаются параллельно с этими темпами роста. Поэтому всем надо внимательно отслеживать.

И в первую очередь, конечно, обращать внимание на огромный рост долга во всех экономиках — он уже превысил предкризисные значения 2007 года. На незавершенность реформ финансовых секторов и в мировой экономике, и в отдельных странах.

Но это требует, естественно, много структурных реформ. К чему далеко не все экономики и страны готовы.

Собственно, диагноз этот он в полной мере работает и для России. Темпы роста в 1,4% в год, это достаточно скромная оценка. Потому что наше Минэкономразвития обещает 2%.

Но тут дело даже не в процентах. А в том, что полтора процента — это для нас на сегодняшний день предел при тех структурных ограничениях, которые экономика в себе за многие годы вырастила.

Поэтому прогнозируемые МВФ 1,4%, это для нас вполне реальное ожидание итогов этого года. Может быть, чуть лучше, может быть, чуть хуже.

Прямой диапазон, прогнозируемый Центральным банком РФ — 1,3−1,8. И если брать медианную оценку, то получается где-то близко у позиции МВФ. Причем, такие же цифры нам ставят Всемирный банк и Организация экономического сотрудничества и развития.

«СП»: — Но что это за рост — фактически в рамках статистической погрешности? Это топтание на месте…

— На самом деле, это, конечно, другое немножко качество экономики. Потому что формально рецессия, это когда у вас ВВП падает два квартала подряд. Он у нас уже не падает три квартала. Поэтому, естественно, из рецессии мы вышли. Но до предкризисных рубежей мы еще не добрались. Поэтому мы пока находимся в состоянии такого достаточно серьезного структурного кризиса, когда могут быть и попятные движения по месяцам, и даже кварталам.

Рост есть. Но он очень слабый и неустойчивый. Единственно, на что можно обратить внимание, как на определенный успех (и то это очень серьезный риск), это снижение инфляции.

Инфляция, действительно, снижается. Правда, по июню — 4,4, с майского уровня в 4,1. Но в июле уже идет вниз. Потому что среднесуточный темп упал достаточно серьезно по сравнению с июньским. И я думаю, что все-таки целевого показателя в 4% ЦБ в этом году достигнет.

Но в этом и риск. Что это, на самом деле, структурная реформа финансового сектора. Но она как бы оторвана от всех остальных тылов. Правительство у нас пока отстает в своей структурной повестке.

«СП»: — А конкретней?

— Много неясностей по тарифному регулированию инфраструктурных монополий. По тому, как будет выглядеть налоговая система с 2019 года. Не ясны пока параметры бюджета — есть перекосы в структуре расходов. Совершенно недопустимо, на мой взгляд, умаление значения расходных статей, которые непосредственно ориентированы на человеческий капитал. Здравоохранение, наука, образование — они пока не бенефициары, естественно, этих самых бюджетных проектировок.

На стимулирование экономики остается все меньше и меньше средств. И это все демотивирует бизнес.

С одной стороны, низкая инфляция как бы должна подтолкнуть, у кого есть инвестиционные планы. Но июльские опросы первые показали, что мы уже съехали вниз с максимума по инвестиционным планам, который держался несколько месяцев. Идет охлаждение интереса к будущим инвестициям.

Хотя потенциал огромный. Потому что у нас коэффициент износа по промышленности на уровне выше 50%, а в добыче вообще — 56. Но, тем не менее, мы видим, что сами руководители предприятий в опросах не так уж готовы обновлять и развивать свои производства, как это было еще по итогам первого квартала.

«СП»: — И в чем причина такой пассивности?

— Причина — экономико-политическая неопределенность. А что будет? А как будут выглядеть будущие структурные реформы? Что будет с пенсионной системой? Будут ли у меня какие-то льготы, если я начну создавать у себя корпоративные пенсионные системы? Сколько я будут отчислять?

Вот те вопросы, которые волнуют бизнес. Нельзя же на обещаниях выстраивать реальную политику.

А совершенно непонятно, как будет выстраиваться тарифная политика естественных монополий на ближайшие три года? Какие ставки налогов будут? Будет ли инвестиционная льгота по налогу на прибыль? Или не будет. Будет ли проведена децентрализация фискальная? Или все останется как сейчас. Какими возможностями будут обладать регионы, допустим, в следующий президентский срок? На эти вопросы ответов нет. А они требуются.

«СП»: — Почему нет? Не хотят делать резких движений в преддверии президентских выборов?

— Сейчас идет проработка всех этих вопросов. Проблемы достаточно сложные. Поэтому здесь — с этим комплексом плана действий — взята пауза до середины осени.

Но обещали-то еще когда? Чуть ли не в первом квартале. А все это затягивается.

Естественно, это отражается на деловой активности такой вот повышенной сдержанностью. Чего торопиться-то…

Но плюс, конечно, еще этот самый предвыборный эффект. Потому что раньше конца года, пока, предположим, Путин не даст согласие выдвигаться, естественно, никаких серьезных движений по определению содержания будущей экономической политики не произойдет.

Поэтому этот год у нас будет не совсем потерянным, но инерционным. В будущем году можно рассчитывать на определённое ускорение, и, в первую очередь, за счет прояснения правительственных планов, относительно того, что они все-таки собираются делать дальше.