«Путиномика» капитулировала перед инфляцией

Росстат сообщает о замедлении недельной инфляции в декабре. В первые две недели месяца она составила 0,07% и 0,06% соответственно.

Однако у многих экспертов традиционно возникают вопросы к методам официального определения инфляции. Так, по подсчетам исследовательской компании Ромир, которая ведет учет статистического индекса-дефлятора на продукты повседневного спроса, в ноябре по сравнению с аналогичным периодом 2020 года этот показатель вырос на 17%.

«Рост цен на продукты повседневного спроса продолжается. Мы видим, что по сравнению с месячной динамикой, намного активнее индекс увеличивается относительно ноября прошлого года. Одна из причин высокой инфляции в годовой динамике — эффект „низкой базы“. В ноябре прошлого года цены находились на относительно низком уровне», — комментирует результаты исследования Инна Караева, исполнительный директор Ромир.

В основе расчетной методики лежат данные о реальных ценах и потреблении россиян, полученные при помощи изучения их конкретных покупок. В отличие от Росстата дефлятор товаров повседневного спроса (FMCG) замеряет цены на корзину продуктов, которую фактически покупают россияне, а не на базовую.

Оценки самих россиян совпадают с оценками «Ромира», а не официального статистического ведомства. Согласно ежемесячному опросу Банка России, уровень наблюдаемого роста потребительских цен к началу декабря составил 17,7% против 12,8% в начале года и 8,3% перед стартом пандемии.

Другие неофициальные оценки свидетельствуют о еще более высоких цифрах инфляции. Так, специалист по финансовым рынкам РАНХиГС Александр Абрамов с 2015 года ведет свою «потребительскую корзину» из 12 товаров, которая включает хлеб, молоко, курицу, а также импортных мармеладных мишек. По его подсчетам, за ноябрь эта корзина подорожала на 26,1% годовых. И хотя экономист признает, что его подход прикладной, а «не научный», некоторые эксперты считают, что он более справедливо отражает происходящее с ценам.

Другие отмечают, что цифры официальной инфляции отличаются от ощущений потому, что Росстат учитывает слишком широкую корзину товаров, многие из которых россияне почти не покупают, а потому не учитывают в бюджете.

Доктор экономических наук Никита Кричевский полагает, что власть могла бы сдержать рост цен, если бы поставила задачу разобраться с причинами повышения по каждой отельной позиции. Но это требует большой кропотливой работы, а современная бюрократическая система выстроена не так.

— Апелляция к внешним причинам роста цен со стороны Минэкономразвития - это отговорка. Можно, конечно, говорить, что морковка, картофель, свекла и капуста подорожали из-за роста цен на европейском газовом рынке, но это не так. Если бы нам сказали, что причина в не очень хорошем урожае, это было бы логично, потому что урожай на самом деле был не очень хорошим.

Следующая причина того, что растут цены на плодовоовощную продукцию в том, что у нас ее не умеют хранить. В этом году был просто фантастический урожай яблок. Тем не менее, на прилавках — сплошь импорт. Думаю, всем понятно почему. Урожай фантастический, но хранить его негде, и в итоге все оказалось в канаве. Если для нас это очевидно, то для власти это укор, а кто в добровольном порядке хочет, чтобы его укоряли.

Кроме того, у нас недостаточно эффективна политика администрирования розничного рынка. Но в целом, когда мы говорим об инфляции, нужно не сетовать, что солнце недостаточно ярко светило, а отдельно смотреть по каждой позиции. Собственно, этим в этом году правительство так и делало и не кивало, что где-то в Америке выросли цены.

У нас свои проблемы, свои доходы и свои товаропроводящие цепочки. Но товаропроводящие цепочки — это засилье сетевых ритейлеров и явный недостаток площадок для реализации продукции фермерских и личных подсобных хозяйств. Ее элементарно негде продать, так как все эти ярмарки и прочие потемкинские деревни только для красивой фотографии и отчета перед начальством о проделанной работе.

Единственный правильный ход в этом направлении за последнее время — это разрешение президента торговать своей продукцией буквально на обочинах дорог. Создание временных торговых точек вроде прилавков и навесов, где можно было бы реализовывать продукцию подсобных хозяйств — это шаг в правильном направлении. Но хорошо было бы еще и предпринимать меры по созданию потребительской кооперации, как это было в советские годы, когда заготовители ездили по деревням и дачам и пусть недорого, но скупали продукцию и везли на овощные базы.

Но это сложный кропотливый процесс, сопряженный с множеством умственных затрат. А для нашего чиновничества это далеко не оптимальный путь. Он требует серьезной каждодневной работы «в поле», а результат еще долго будет не очевиден. В итоге возникнут претензии к тем или иным бюрократам.

Если рассматривать отдельно рост цен на каждую позицию, везде будут свои причины. На правительственном уровне этим должно заниматься Министерство торговли, которого у нас нет. У нас есть Минпромторг, то есть ведомство, которое занимается и промышленностью, и торговлей в одном флаконе, а в итоге у нас ни промышленности, ни торговли. Все пущено на самотек. По промышленности министерство заменяют госкорпорации и олигархические компании, а по торговле — ритейлеры, которые взяли на себя функцию государства.

Но только государство может отследить, как реализуется продукция малых предприятий и фермерских хозяйств, и только министерство может заниматься созданием потребительской кооперации. Точно так же, как оно должно заниматься созданием инфраструктуры для хранения овощей.

У нас же за последние 30 лет в этом отношении мало что было сделано. По-прежнему из кабинета в кабинет кочуют мегапроекты о строительстве холодильников по границам крупных городов, выискиваются деньги, но потом даже если находятся, куда-то исчезают.

«СП»: — А как быть с непродовольственной инфляцией, ведь цены растут на все?

— С непродовольственным сектором, например, со стройматериалами, все понятно. Все мы помним, как правительство весной боролось с металлургами. Со стройматериалами ситуация аналогичная, но это политический продукт, который идет на экспорт в Китай, а так как с Китаем у нас хорошие отношения, нам не стоит портить их введением повышенных экспортных квот. Хотя на самом деле с деревом нужно было поступить так же, как с металлом, так как сложно сказать, что более востребовано для конечного потребителя.

Все остальное у нас как было, так и осталось. Никаких предпосылок для бешеного роста цен не было и нет. Топливо растет в пределах инфляции, как и заработные платы. Все, в общем и целом, в пределах официальной инфляции, то есть в пределах 10%. Но есть некоторые позиции, на которые нужно было обращать особо внимание. Иногда это делали, а иногда — нет.

Например, если говорить о сельском хозяйстве, у нас беда с кормами. Возьмем отдельно взятую курятину, цены на которую выросли на 30%. Причина не в росте тарифов, логистики, заработных плат или во внешних обстоятельствах.

«СП»: — В чем же?

— Причина банальна. В 2015 году в Белгороде был построен завод по производству кормов и витаминов для птицы. Долгие годы эти корма завозились из Китая и Европы, и ни у кого особых проблем в этой связи не возникало. Но после ввода в действие отечественного завода возник вопрос конкуренции. И этот вопрос Россельхознадзор решил общепринятым у нас способом, а именно под любыми предлогами ограничил импорт европейских кормов. В итоге цена на отечественную продукцию подскочила и стала в два раза выше европейской. При этом объемов выпуска просто не хватает.

В результате того, что на рынке сформировался дефицит кормов, цена на них пошла вверх, и мелкие производители начали разоряться. Это совершенно конкретное разъяснение роста цен по одной товарной позиции — мяса птицы. Подобных причин в достаточном количестве можно найти невооруженным глазом по любой товарной позиции и делать выводы.

Но государственном уровне нужно, наконец, понять, и сделать соответствующие распоряжения о том, кто же у нас отвечает за торговлю. Да, в Минпромторге есть департамент, который чем-то занимается, а на самом деле контролирует то, как самотеком развивается торговля в стране. Есть ФАС, который делает свои замеры на предмет возможных монополий, но дальше этого регулирования не идет. Есть Росприроднадзор, который ограничивает поставки иностранных овощей и фруктов.

Что касается внутреннего производства, тут Минсельхоз действует в целом правильно — выдает через свои структуры долгосрочные льготные кредиты, стимулирует инвестиции, компенсирует некоторые затраты производителей. Но на этом его функции исчерпаны. А дальше — пустота, потому что заниматься хранением, реализацией и доведением этой цепочки до конечного потребителя некому.

А раз некому, мы вспоминаем об обычной человеческой алчности или, если говорить культурно, о стремлении к получению прибыли, что является целью любой предпринимательской деятельности. Если правила игры позволяют получить больше прибыли, то почему этим нельзя пользоваться? Все разговоры о социальной ответственности — это разговоры в пользу бедных, потому что предприниматель ориентирован на прибыль.

Но государство должно бить по рукам там, где стремление к получению прибыли превосходит все мыслимые границы, а если говорить о налоговой ситуации, то откровенно идет вразрез с действующим законодательством. Сейчас начали что-то подкручивать, но если 30 лет мы жили по одним костным правилам, то их нельзя изменить за год, так не бывает.

Хорошие новости в том, что в следующем году такого роста инфляции, как в этом, не будет, хотя по отдельным позициям возможен всплеск. А плохие — в том, что инфляция будет считаться не от цен 2020 года, а от цен 2021-го, которые уже выросли.