Рубль готовят к девальвации

По данным исследовательского холдинга Ромир, полученным на основе скан-панели домохозяйств, по сравнению с декабрем 2011 года повседневные расходы в декабре 2012 увеличились на 20% в номинальном выражении, обогнав инфляцию в три раза. Таким образом, рост реальных расходов превысил 12% в годовом выражении. Последний раз столь высокие темпы реально роста повседневных расходов наблюдались в начале 2010 года. Исследовательская скан-панель домохозяйств Romir Household Panel основана на данных потребления 10000 россиян, репрезентирующих покупательское и потребительское поведение жителей городов России с населением более 100 тысяч человек. Участники панели сканируют штрих-коды всех купленных товаров, приносимых домой.

Теперь уже можно с уверенностью констатировать, пишут авторы исследования, что тенденция, которую мы наблюдали с декабря 2011 по август 2012 — стабилизация номинальных темпов роста на уровне 7−8% годовых, а реальных на уровне 1−2% (строго говоря, это была инфляционная стагнация) — сломлена. Четыре месяца подряд номинальные темпы роста повседневных расходов составляют 13−20% годовых, а с поправкой на инфляцию — 6−12%. За три года (2012 к 2009) повседневные декабрьские расходы выросли в номинальном выражении ровно в 1,5 раза. Структура распределения расходов между продуктами питания и непродовольственными товарами повседневного спроса: 73% - продукты питания и 27% - непродовольственные товары повседневного спроса. При этом расходы на продукты (и алкоголь) в декабре выросли сразу на треть (33,5%). Специально для «Свободной прессы» итоги опроса оценил директор Института проблем глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий.

«СП»: — С чем связан такой огромный разрыв между инфляцией и ростом повседневных расходов?

— Даже если оставить в стороне тот факт, что реальная инфляция может отличаться от официальных данных, — оставим в стороне этот момент — достаточно того, что в показатель инфляции входит стоимость металлов на оптовом рынке, цена портянок по госзакупкам для армии и тому подобные вещи, которые не имеют никакого отношения к расходам обычной семьи. И эти вещи играют большую роль в формировании показателя инфляции. Будут различные темпы роста за год товаров в потребительской корзине населения, в потребляемых семьей продовольственных товарах и в группе наиболее часто потребляемого продовольствия, вроде картошки и гречневой крупы. Вот тут действительно получаются цифры в 20% роста за год.

«СП»: — Но это очень некомфортный для населения рост, в целом, наверное, не очень здоровая тенденция?

— А в нашей стране вообще очень высокий уровень расходов на продовольствие, он гораздо выше, чем в других странах Европы. И уж тем более он непомерно высок для развитой индустриальной страны. Отчасти это связано с нашей бедностью, отчасти с культурными особенностями, а также с тем, что в некоторое время у нас были намного ниже, чем за рубежом, другие виды регулярных расходов каждой семьи. Например, затраты на транспорт и коммунальные платежи. В сегодняшней структуре семейных трат повышение расходов на продукты автоматически означает резкое повышение общей суммы расходов. Василий Колташов проводил исследования, которые наглядно показали, что в последние лет пять в России быстрее всего дорожали те продукты, которые потребляются наиболее бедными слоями населения. Например, мясо дорожает заметно медленнее, чем гречка. Это достаточно негативная для населения тенденция, однако чем более массовым является продукт питания, или даже другой товар, тем быстрее он дорожает. Как пример, та же картошка. В целом, я бы сказал, что это очень недемократичная тенденция.

«СП»: — Эти пресловутые 20% роста цены за год всплывают и в отношении стоимости жилья на вторичном рынке, во всяком случае, в Центральной России. Можно ли говорить, что это темпы реального подорожания важных для семьи товаров?

— Да, так и есть. Если не брать в расчет подорожание запчастей к танкам, а смотреть на реальные нужды средней семьи, то их стоимость и растет со скоростью около 20%. Это средние реальные темпы подорожания стоимости жизни для населения. Но, конечно, они могут отличаться по различным социальным слоям и регионам. Но чем беднее семья, тем быстрее дорожает стоимость ее жизни. Кстати, подорожание недвижимости вносит существенный вклад и в рост цен на продовольствие, о чем не часто упоминают. Ведь дорожают склады, аренда помещений для производственных и торговых предприятий — цена на продовольственные товары, как губка, вбирает весь этот рост.

«СП»: — В таких условиях представляется весьма нереалистичным озвученное в октябре ушедшего года премьер-министром Дмитрием Медведевым намерение довести ставки по ипотечным кредитам до 5−6% годовых.

— Я думаю, что по ставкам на ипотечные займы будет развиваться прямо обратная тенденция. Для выполнения бюджетных обещаний у правительства есть только один путь — наращивать инфляцию, так что удерживать стабильный курс рубля ему не удастся. Насколько предстоящая девальвация будет мягкой, зависит только от компетенции и деловых качеств наших министров. Другим способом выкрутиться не удастся.

«СП»: — Даже простое выполнение Америкой и Японией своих обязательств по внешним займам возможно только при значительном увеличении инфляции в этих экономиках. Это означает и неминуемый экспорт инфляции в этом году и в Россию?

— Так и есть. Если слабеет доллар, то даже получаемые стабильно Россией по внешнеэкономическим контрактам одни и те же физические объемы валюты имеют все меньшую покупательную способность. Поэтому все другие страны будут вынуждены ради бюджетного сбалансирования печатать все больше своих денег. Хотим мы или нет, но доллар США пока остается глобальным экономическим эквивалентом. Долларов в мире все равно не хватает. Так что любая другая валюта будет обесцениваться еще быстрее, чем доллар. Поэтому экономист Михаил Хазин может не радоваться, что у нас поддерживается сегодня стабильный курс рубля. Курс рубля сегодня как раз и удерживается таким стабильным именно потому, что правительство готовится к его девальвации и не хочет потерять контроль над курсом, когда обесценивание рубля начнется. Я вас уверяю, что через 3−5 месяцев курс рубля не будет таким, как сегодня.

Фото: ИТАР-ТАСС/ Сергей Мурзин