Правила финансового поведения

15 февраля в Москве началась двухдневная встреча «финансовой двадцатки». В этом году Россия является хозяйкой встречи руководителей стран «Группы 20», которая пройдет летом в Санкт-Петербурге. А пока министры финансов и управляющие центральными банками G20 подготавливают решения будущей встречи президентов и премьер-министров наиболее весомых в экономическом отношении государств мира.

В списке вопросов традиционная спорная позиция о реформе международной финансовой архитектуры и национальном финансовом регулировании. Российская сторона предложила в повестку, сообщают правительственные источники, два своих пункта: стимулирование инвестиций ради создания рабочих мест, а также модернизацию национальных систем государственных заимствований и управления суверенным долгом.

Впрочем, источник «СП» в Банке России утверждает, что вопрос о реформе национальных систем госзайма был внесен по требованию Международного валютного фонда: «Речь идет о создании стандартных правил управления долгами государств подобным тем, по которым осуществляется долговой менеджмент корпораций». Эти правила сводятся к контролю за формальными показателями: валовый долг, срочный долг и валютная структура долга.

Однако вызывает сомнение, что установленные пороговые значения по этим критериям будут соблюдаться всеми членами «двадцатки». Такие затронутые последним кризисом страны как Италия или Испания едва ли способны что-то активно изменить в накопившейся горе долгов, а потому выполнить предписания G20 все равное не смогут. Так что любые решения в итоговом меморандуме будет выполнять лишь часть стран — рычагов по принуждению к реформе национальной долговой политики у наднациональных органов все равно нет.

Получается, что кардинальные изменения невозможны без передачи части суверенитетов национальными финансовыми властями наднациональным институтам. Именно поэтому в повестке значится и традиционный в последние лет 15 пункт об изменении международной финансовой архитектуры. Правда, в сегодняшнем мировом порядке кардинальные изменения в финансовых взаимоотношениях стран действительно невозможны.

Япония, США, Китай и Евросоюз никогда не смогут выработать устраивающие всех общие правила. У них совершенно разные по объему и структуре долги, разные объемы золотовалютных запасов, экономика одних выстроена исключительно под экспорт, других — под потребление. Так что на принятие на себя жестких одинаковых для всех правил они не согласятся еще многие десятилетия.

Между тем, нельзя исключать вероятности наступления нового глобального кризиса. К сожалению, крупнейшие экономики и государства так и не извлекли уроки из событий 2008−2009 годов. Последний финансовый кризис развивался по следующей схеме: частный сектор переложил свои проблемы и ошибки на государство — государство «залило деньгами» накопившиеся дисбалансы, что вызвало тотальный рост безработицы и придавило экономический рост. И эта схема реализовалась во всех государствах «Группы 20». Показатели инфляции и безработицы очень инертны по своей природе, и всегда держатся на некоторых уровнях по несколько лет. Поэтому сроки выхода из кризиса — это 3−5-7 лет. Так, только начавшаяся в Европе вторая мировая война вызвала нужду в госпоставках в Америке, что прервало Великую Депрессию для США.

Какие с 2008 года произошли изменения в мировой архитектуре? МВФ увеличил свои полномочия, а также выросли располагаемые этим фондом средства. Изменилось банковское регулирование за счет введение единого банковского надзора в Евросоюзе. Вот, собственно, и все. Частные предприятия в крупнейших государствах по-прежнему в своей финансовой политике всецело основываются на таком критерии, как соотношение доходности к риску. И государства по-прежнему ведут себя как частные предприятия.

Впрочем, по мнению экспертов, сами по себе кризисы вовсе не обязательно являются абсолютным злом: они «очищают» дисбалансы экономики перед очередным витком перераспределения ресурсов. Циклы роста кредитного предложения никто не может отменить, и на определенной их стадии кризисы весьма вероятны.

Перед саммитом последовало любопытное заявление министра финансов России Антона Силуанова о том, что в итоговое коммюнике должен войти тезис о рыночном формировании валютных курсов. Фактически, оно предварило наиболее жаркие на начавшемся саммите торги вокруг идеи удержания национальных регуляторов от активного присутствия на валютном рынке. В первую очередь это касается Японии, которая известна своими массированными интервенциями на бирже в целях снижения курса йены ради поддержания конкурентоспособности своих товаров за рубежом. Второй адресат этого тезиса — Бразилия, которая ввела довольно жесткие ограничения по движению валютных капиталов внутри страны. Другие участники переговоров считают, что такие игры создают несправедливые преимущества и намерены заставить указанные страны отказаться от манипуляций со своими валютами. Впрочем, это будет непросто.

Менее податлив на внешнее давление разве лишь Пекин, жестко манипулирующий курсом юаня. Но это друга история, ведь юань является неконвертируемой валютой, его обмен производится по фиксированному курсу. Поэтому о каком-либо рыночном обращении китайских денег и речи не идет. Совершенно очевидно, что их курс будет оставаться фиксированным и впредь. Другое дело, что торги между США и Пекином по поводу планки фиксирования продолжатся, и давление в целях укрепления юаня будет нарастать.

Однако для нас гораздо интереснее, что будет происходить с рублем. Ведь о нем также часто говорят, что он недооценен, и это создает нам некоторые неоправданные преимущества, без которых, правда, наша промышленность окончательно ляжет. Тем не менее, представитель Банка России заявил, что участие Центробанка в валютных торгах было самым минимальным весь прошлый год, и оно неуклонно снижалось. Поэтому курс российской валюты всецело определяется спросом и предложением на открытом рынке. По его словам, сегодня отмечается полный баланс между притоком средств по внешнеторговым операциям в страну и оттоком капитала. Поэтому курс рубля — совершенно рыночный и справедливый. Около 30 рублей за доллар — именно столько дают сами участники торгов.

Можно, конечно, вспомнить используемый журналом The Economist «Индекс Биг Мака», в котором курс нашей валюты по паритету покупательной способности должен быть ниже планки 15 рублей за доллар. Но этот индекс не учитывает факторы услуг и их стоимости в цене товара: например, стоимость транспорта и обслуживания. Ведь услуги не транспортируются через границу, и их стоимость нельзя переносить механически в стоимость Биг Мака в разных странах. Сам по себе расчет по покупательной способности валют - это очень искусственный, синтетический расчет, поскольку он никогда в реальной жизни не осуществляется.

Чем же сегодня определяется курс нашей валюты? С одной стороны, в страну приходят огромные суммы по внешнеторговым контрактам за счет высоких цен на нефть и металлы. С другой стороны, в январе из России ушло около 10 миллиардов долларов. Это огромная цифра по вывозу капиталов за месяц. Пока два этих потока балансируют друг друга, курс рубля остается стабилен.

Если бы такого оттока у нас не было, неизбежно возникла бы большая проблема для макроэкономики: давление заработанных по торговому балансу средств привело бы к значительному укреплению рубля, что резко снизило бы конкурентоспособность российских предприятий, а также подстегнуло бы инфляцию. Выводят средства и другие страны: Норвегия — по государственному каналу для формирования за рубежом активов в собственном стабилизационном фонде, Саудовская Аравия — в виде частных инвестиций за рубежом. А вот отсутствие баланса между приходом и оттоком средств сильно повредило бы российской экономике. Фактически, такова позиция Центробанка.

С этим можно поспорить. Ведь наша экономика остро нуждается в инвестициях, тем не менее, мы радуемся тому, что даже наши деньги бегут из страны. Получается, что раздувание инфляции и другие проблемы без оттока средств возникли бы только потому, что мы институционально не готовы собственные деньги переварить. А так нас спасает естественная стерилизация избыточной денежной массы.

«Вы знаете, — отмечает источник „СП“ в Банке России, — за последние десять лет, а, может и более, у нас в стране совершенно на одном уровне находится качество управления, уровень налогового бремени и налоговое администрирование. Но инфляция и отток капитала за это время менялись в разные стороны, и довольно значительно. И о чем это говорит? А ведь с той же коррупцией все эти годы дело обстояло ничуть не лучше…».

Фото: Пресс-служба Президента России