Опасные госрезервы

Государственные резервы России позволят пережить стране два-три кризиса, подобных тому, что разразился осенью 2008 года, а потому хоронить деньги на счетах Резервного фонда больше не стоит. Эти выводы содержатся в докладе директора Института экономики Российской академии наук Руслана Гринберга, который он сделал в четверг перед экспертной группой Совета Федерации. Теперь этот документ будет направлен президенту России, в Государственную Думу, в Минфин и Минэкономразвития.

Предложения по развитию экономики ученые Академии наук готовили по поручению президента страны Владимира Путина. А в качестве представителя администрации президента эту работу курирует советник главы государства Сергей Глазьев.

Доклад предлагает резко сократить отчисления на формирование государственных резервов и направить большую часть дополнительных нефтегазовых доходов на инвестиции в инфраструктуру и реальный сектор экономики. Совокупный размер имеющихся сегодня резервов у России Руслан Гринберг оценил в 24 триллиона рублей. Две трети этой астрономической суммы составляют международные резервы Центробанка (525 млрд долл. или 16 трлн рублей), остальное — средства Резервного фонда, Фонда национального благосостояния, Агентства по страхованию вкладов, Агентства содействия жилищному строительству и Пенсионного фонда.

Этих сбережений, по мнению экономиста, вполне достаточно для того, чтобы демпфировать риски двух-трех экономических кризисов, сопоставимых по масштабам с рецессией 2008−2009 годов. Между тем, согласно введенному с этого года бюджетному правилу, Россия продолжит делать щедрые отчисления с дополнительных нефтегазовых доходов в Резервный фонд — к 2016 году его активы должны вырасти с сегодняшних 2,8 до 4,7 трлн рублей, и в Фонд национального благосостояния (прогноз роста до 2,8 трлн руб. с нынешних 2,6 трлн руб.).

По расчетам же автора доклада, для компенсации всех возможных экономических рисков к 2016 году достаточно иметь 3,5 триллиона рублей. Превышение этой планки, по его мнению, даже более опасно для самочувствия отечественной экономики, чем недостаток резервов. Оптимальная стратегия, отметил глава Института экономики, состоит в том, чтобы направить в реальный сектор 60% дополнительных доходов казны, а на увеличение резервов — остающиеся 40%. Это предложение позволит накачивать нашу экономику деньгами в сумме до 1 триллиона рублей ежегодно. Без этих вливаний обеспечить роста ВВП 5,5−6% в год, на который нацеливается наше правительство, не получится.

Ключевые направления для инвестиций: авиастроение, машиностроение, судостроение, аэро¬космическое производство и сельское хозяйство. Ведь именно в этих секторах «скандально высокая» доля импорта. Выступивший с отдельным докладом перед сенаторами директор Института народнохозяйственного прогнозирования РАН Виктор Ивантер, предложил вкладывать деньги в дорожное строительство, речной транспорт и авиацию в Сибири.

За оценкой этих предложений «СП» обратилась к руководителю Экономической экспертной группы Евсею Гурвичу.

«СП»: — Вы согласны с тем, что отчисления дополнительных доходов от экспорта энергоносителей сегодня избыточны?

— Предложения Руслана Гринберга не совсем оригинальны. Если вы вспомните прошлогодний Санкт-Петербургский экономический форум, то там президент страны Владимир Путин уже предлагал эту идею в более мягком виде: перечислять по достижении Резервным фондом объема в 7% ВВП страны не полностью в Фонд национального благосостояния, как это предусмотрено нормативными документами сейчас, а только половину от этой суммы. Вторую половину предлагалось направлять на финансирование различных промышленных проектов.

Однако тогда эксперты сошлись во мнении, что в современной экономической ситуации в мире возможны значительные потрясения, которые неизбежно вызовут и существенные перепады цен на рынке энергоносителей. Поэтому риски для нашей финансовой системы вследствие неустойчивости глобальной экономики остаются высокими.

Идеи господина Гринберга куда более рискованные, я считаю, что наша экономика окажется незащищенной при снижении отчислений в резервы. Сразу после кризисов люди помнят о том, что пришлось пережить, но проходит несколько лет и аппетит к риску возрастает. Но сегодня не та ситуация, чтобы рисковать.

«СП»: — Вы согласны с оценкой, что 3,5 триллиона рублей нашей стране хватит на то, чтобы пережить два-три катаклизма вроде того, что был в 2009 году?

— Нет, не согласен. Тогда государству понадобилось потратить 7% ВВП на то, чтобы сохранить стабильность экономики. В 2012 году ВВП составил более 61 трлн рублей, то есть резерв уже сегодня должен быть не менее, чем 4,3 триллиона рублей, чтобы без катастрофических потрясений пережить хотя бы один такой кризис. Если говорить о конце 2015 года, то в зависимости от динамики цен, эта цифра будет еще выше.

«СП»: — То есть вам близка позиция Минфина, требующего пока все направлять в Резервный фонд?

— Я считаю, что заданная Минфином планка накопить в этом фонде 7% ВВП является компромиссом между реальными потребностями противостоять высоким рискам — что требует куда большей суммы, — и необходимостью рационально инвестировать в экономику.

К тому же простое заливание экономики большими деньгами, по триллиону в год, не приведет к ее росту. Сегодня для этого куда важнее институциональные факторы: снижение уровня госрегулирования, усиление конкуренции и другие вещи, — нежели крупные инвестиции.

«СП»: — Как вы считаете, велик ли шанс, что предложение Гринберга будет принято?

—  Не думаю, что эти предложения будут реализованы в полном объеме. В правительстве еще очень хорошо помнят, как резервы спасли нас в 2008−09 годах. Впрочем, возможно компромиссное соглашение о том, что предельный размер Резервного фонда должен составить 6% ВВП, и уже по достижении этой цифры можно будет дискутировать о возможности каких-либо инвестиций.

— Когда рассматривают вопрос о том, тратить ценовую ренту на энергоносители или нет, надо просчитывать эффективность этих трат с точки зрения роста общественного благосостояния, — комментирует заместитель директора Института «Центр развития» ГУ-ВШЭ Валерий Миронов. — При этом следует иметь в виду, что эта рента должна работать на три задачи: быть страховкой от падения нефтегазовых цен, обеспечивая в этом случае выплату зарплат из бюджета и выполнение обязательств по госинвестициям; обеспечивать солидарность поколений через отчисления на пособия будущим пенсионерам; работать на принцип парковки.

«СП»: — Что это за принцип?

— Госинвестиции в нашей стране пока неразрывно связаны с большими издержками. Это и коррупция, и низкая эффективность оценки инвестиционных проектов. Во время строительства объектов к саммиту АТЭС на Дальнем Востоке, к Олимпиаде в Сочи или же стадиона клуба «Зенит» в Петербурге изначальные сметы строительства были превышены в несколько раз. И это не обязательно связано с воровством денег, просто проекты плохо просчитываются. И связанные с этим издержки могут быть сопоставимы по размеру с потерями от коррупционных схем. Как следствие, происходит и избыточное инвестирование, возведение ненужных объектов. Так было и на Украине при подготовке к чемпионату Европы по футболу, так происходит и в Китае, где появились города-призраки, возводимые в расчете на то, что, может быть, когда-нибудь они понадобятся. Также это может быть и у нас.

Когда Дмитрий Медведев был президентом страны, он сделал как-то замечание, что из 5 триллионов рублей направляемых на госзакупки, впустую тратится 1 триллион рублей. Итого имеем потери в 20%. Направляя деньги в резервы, фактически на покупку американских обязательств, мы теряем в среднем 6% вследствие инфляции за несколько лет, но получаем 2% годовых — итого потери 4%. То есть, когда деньги «паркуются» в американские облигации, они обесцениваются гораздо меньше, чем если попадают напрямую в руки наших чиновников.

Есть и другое соображение. Все те средства, которые будут распилены при вбросе огромных сумм из бюджета в экономику, не останутся в стране, не будут расширять потребительский спрос и стимулировать производство, они уйдут в офшоры на Виргинских островах, на Мальту, в Латвию, Сингапур, Панаму.

«СП»: — Что могло бы нам дать направление части нефтегазовых доходов в реальный сектор?

— Прежде всего, нужно учитывать всплеск инфляции, который произойдет в этом случае. Сегодня имеющиеся мощности в экономике, по статистике Банка России, практически полностью загружены, о чем также косвенно свидетельствует беспрецедентно низкий уровень безработицы (5,8%). При этом частные инвестиции на увеличение мощностей, по отчету центробанка, почему-то отсутствуют. Направление крупных сумм из бюджета в экономику в этом случае приведет к значительному росту заработных плат и падению рентабельности всех проектов, а также к значительному росту инфляции. Поэтому даже значительное расширение потребительского спроса при отсутствии роста производства будет лишь съедать ВВП за счет инфляционного дефлятора.

При этом также придется решать проблему трудовой миграции. Россияне практически не готовы переезжать ради работы. Да и некуда ехать: нет ни доступной аренды жилья, ни доступной ипотеки, чтобы обустраиваться на новом месте. Сегодня россияне вдвое менее мобильны, чем жители Европы и вчетверо, чем американцы.

«СП»: — На ваш взгляд, примет ли правительство предложения Гринберга?

— Против Минфина сейчас в правительстве по этой позиции один Белоусов, правда, рядом с ним есть мощный человек — Клепач, которые предлагают установить предел Резервного фонда на уровне 5% ВВП. Но я думаю, что и до этой планки снижать размеры фонда правительство не рискнет. Весь год будет аукаться Кипр, напоминая о долговых рисках. Кроме того, у Путина в подкорке сидит воспоминание о том, как резервы нас спасли в прошлый кризис. Плюс Путин по-прежнему доверяет Кудрину, а тот и вовсе требует 10% ВВП хранить в Резервном фонде.

«СП»: — Тогда зачем президент дал поручение подготовить эти предложения?

— Путин привлек Глазьева для того, чтобы была дискуссия во власти. Вероятность принятия новых установок заметно усилилась бы в случае, если бы хорошего экономиста Глазьева поставили руководить ЦБ, но его туда не пустили. Далее, надо помнить о том, что очень влиятелен в правительстве Институт Гайдара, а он тоже против предложения Гринберга.

Но есть другое соображение. В феврале этого года рост ВВП составил всего 0,1% в годовом исчислении. За два первые месяца этого года его рост достиг всего 0,9%, в то время как в прошлом году этот показатель был значительно выше — 3,4%. Для экономики эта статистика — катастрофа. И Путин, и Шувалов очень волнуются из-за этих показателей. Для президента есть и момент престижа — обеспечить более быстрый рост ВВП, чем в семерке наиболее развитых экономик мира. Поэтому если через несколько месяцев окажется, что наша экономика замедлилась до темпа роста 1−1,5% в год, я уверен, что тогда руководители нашего государства захотят проверить идеи Гринберга на практике, и наверняка попробуют этот сделать. Пусть не в формулировке Гринберга, но на вариант Минэкономразвития они могут вполне согласиться.

В целом, в ближайшие месяцы я думаю, по этой проблеме в правительстве будет идти большая дискуссия.

— Руслан Гринберг — прекрасный практикующий экономист, он не ушел чисто на административную работу, как многие директора. Его мнение очень веское, и его надо учесть, — говорит профессор, главный научный сотрудник Института социально-политических исследований (ИСПИ) Российской академии наук Сергей Георгиевич Кара-Мурза —

Правда, хотелось бы отметить, что 60% дополнительных доходов от нефти и газа — это очень много для реального сектора. Дело в том, что в нашей экономике есть очень много критических мест, связанных с жизнеобеспечением людей, без расшития которых экономика не сможет существовать. Гринберг включил в свой доклад инвестиции в ЖКХ. Но остается здравоохранение, в котором с этого года многие массовые стандартно бесплатные услуги для небогатого населения перевели на возмездную основу. Не тянет наш бюджет финансировать эти вещи.

Поэтому, на мой взгляд, этот доклад немного написан в рамках марксисткой доктрины, когда деньги инвестировались на производство в основные фонды, шли в систему распределения и на накопления (сегодня это Резервный фонд). Эта схема слишком упрощенная, поэтому я думаю, что директор Института экономики лишь дал примерное направление. А надо бы детально расписать критически важные точки, на которые надо немедленно направить деньги. Это как с ремонтом: не заменил вовремя изношенную деталь, потом ее менять в аварийном порядке встанет в 10 раз дороже.

К сожалению, сегодня аварий в системах жизнеобеспечения людей стало слишком много. Но на это не обращают внимания, системы поддержания жизни человека и семьи с советских времен считаются чем-то самим собой разумеющимся, их значимость недооценивают.

«СП»: — На ваш взгляд, достаточно ли средств уже в Резервном фонде, чтобы пережить новый масштабный экономический кризис?

— На мой взгляд, отчисление такого большого количества денег в Резервный фонд с самого начало было большой ошибкой. Фактически с 2002 по 2008 годы деньги масштабно изымались из экономики Если бы их целенаправленно направляли на подъем производства, его раскрутили бы до таких оборотов, что мы кризиса вообще бы не почувствовали. А так выстроена модель экономики, чрезмерно зависимая от экспорты сырья и зарубежных кредитов. В такой модели резервы были необходимы, и они нас спасли от потрясений, население сильно не почувствовало кризис, и это приятно, когда можно залить деньгами проблемы. Но не копи мы эти средства, направь их в собственное производство, это повысило бы степень нашей автархии, независимости от внешних колебаний. Правительство нам говорит: вот, мы легко пережили кризис. А статистика говорит, что по многим важным параметрам наша страна за этот период откатилась назад. А Бразилия и Индия продолжали расти в экономическом и социальном отношении все эти годы без таких резервов.

С 2000 года власть не делает ставку на развитие страны, она не инвестирует в основные фонды. Она раскрыла наш рынок, задавила свое производство, выстроила экономику под резкий рост потреблений наиболее обеспеченной части населения, за счет чего резко вырос товарооборот. Попавшие в это общество потребления обеспеченные граждане в целом довольны. Делалось это ценой безумного наращивания кредитования в условиях целой череды экономических кризисов. Таковы методы и итоги работы так называемых либералов, которые пришил рулить российской экономикой еще в 1990-х годах. Правда, на самом деле эти люди не очень-то и похожи на либералов.

«СП»: — Как вы думаете, примет наше правительство идеи Гринберга?

— В полной мере, конечно, не дадут реализовать его предложения. Так и будут деньги растаскивать по другим целям. Вообще, жестко концентрировать финансирование на каких-то узких направлениях в нашей стране удавалось лишь во время Великой Отечественной войны. И тогда много тратилось на нецелевые, как тогда считали, расходы: на строительство детских садиков, школ, на здравоохранение — при том, что половина врачей ушла на фронт. Просто власть понимала, что без этого никто не будет ни работать, ни рожать.

Сегодня мы пришли к первобытной жизни — живем собирательством. Собираем нефть из природы. Но на добыче природных ископаемых обеспечить все население приличным уровнем жизни невозможно. Необходимо восстановить основные фонды, надо в них вкладывать. В этом Гринберг совершенно прав.

Фото: Михаил Фомичев/ РИА Новости