Всероссийская торговая капитуляция

На днях Российская Федерация отметила первую годовщину вступления в ВТО. Как и предупреждали критики этого шага, промежуточные итоги жизни страны в режиме «проходного таможенного двора» оказались неутешительны. За первое полугодие внешнеторговый оборот России сократился на 0,7% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Импорт вырос на 4,4%, экспорт упал на 3,8%. Несмотря на отрицательную динамику, общее сальдо торгового баланса (благодаря неослабевающему потоку нефтедолларов) пока остается в плюсе. Мы продали сырья на 91,6 миллиарда долларов больше, чем приобрели готовой продукции. Впрочем, до прошлогоднего показателя в 108,3 миллиарда долларов российской экономике уже далеко.

Снижение среднего уровня тарифной защиты российских производителей в первую очередь ударило по малорентабельному сельхозпроизводству. Отражением растущей зависимости РФ от мирового рынка стали возросшие закупки в группе продовольственных товаров. Главным образом, молочных продуктов, овощей и фруктов. Теперь даже яблоки, капусту, чеснок и прочие неприхотливые сельхозкультуры проще и дешевле доставить самолетом из Турции, Израиля или Китая, чем вырастить на родной земле. Что касается продукции свиноводов, то ее производство также стремительно «меняет прописку». Как результат, убытки этой отрасли за прошлый год составили около 50 миллиардов рублей. Даже такой профессионально мотивированный сторонник приобщения России к ВТО как Максим Медведков признает — получилось «как всегда». В числе проигравших оказались даже российские экспортеры-сырьевики, продукции которых прочили блестящее глобальное будущее после снижения таможенных барьеров. Невзирая на правила ВТО, многие страны по-прежнему жестко дискриминируют отечественного производителя в своей торговой вотчине. Многомиллиардные убытки терпят металлурги, химики и авиаперевозчики, которые никак не могут «долететь» до мировых рынков сбыта своих товаров и услуг.

Впрочем, членов «клуба веселых и находчивых» под названием кабинет Дмитрия Медведева, это, похоже, не особо смущает. Ответственные чиновники предпочитают списывать проблемы экспортеров на «неблагоприятную международную конъюнктуру». Среди прочих негативных факторов упоминают скачущие внутренние тарифы на продукцию естественных монополий. Это действительно бьет по конкурентоспособности российской стали и нефтехимии на внешних рынках. Однако аппетиты российских монополистов - это отнюдь не стихийное «природное явление». Их регулирование находится в компетенции все того же правительства.

Не помогает российской экономике пережить присоединение к ВТО и монетарный «допинг» в виде плавной девальвации рубля. За весну-лето ослабление национальной валюты составило около 10%. С точки зрения повышения конкурентоспособности российских отраслей, отправленных в нокдаун своими иностранными конкурентами после вступления в ВТО, его эффект можно сравнить с пресловутой припаркой мертвому. Зато на стоимости растущего импорта курсовое проседание рубля сказалось непосредственным образом. В результате обещанный ценовой бонус российскому потребителю в виде снижения цен оказался в сегменте импорта «съеден» инфляцией. Свой «законный» лакомый кусок при полном попустительстве властей откусили и торговые сети.

Председатель правления Национального союза производителей молока Андрей Даниленко рассказал «СП», что молочная промышленность стала одной из отраслей, которые в наибольшей мере пострадали от вступления России в ВТО:

— В сравнении с аналогичным периодом прошлого года общее поголовье коров в текущем году стало меньше почти на 2% (минус 170 тысяч голов). Во втором квартале 2013 года поголовье КРС в крестьянских фермерских хозяйствах увеличилось на 71 тысячу голов (к 1 июля 2012 года), но в сельскохозяйственных предприятиях зафиксировано падение почти на 72 тысячи голов (минус 2% к 1 июля прошлого года).

В личных крестьянских хозяйствах поголовье также снизилось — на 170 тысяч (минус 3,7% к 1 июля 2013 года). Причины такого положения дел известны: нехватка кормов прошедшей зимой, последствия вступления России в ВТО и, как следствие, рост импорта, а также нерешенный вопрос по механизмам поддержки инвестиционных проектов в молочном животноводстве и возникшие проблемы с получением государственных субсидий на 1 литр товарного молока.

«СП»: — Как это отразилось на объемах производства?

— Во всех категориях хозяйств в первом полугодии 2013 года они уменьшились по сравнению с тем же периодом 2012 года — более чем на 729 тысяч тонн. Общее падение составило 4,6%. Небольшой прирост объемов производства молока в крестьянских хозяйствах (на 53,1 тыс. тонн) не смог сгладить сложившуюся ситуацию.

«СП»: — Насколько проблемы молочников связаны с ослаблением тарифной защиты?

— Главная проблема состоит в том, что мы подошли к вступлению в ВТО неподготовленными. Более того, уже будучи во Всемирном торговом клубе приняли меры, которые только ухудшили состояние отрасли. Результаты вступления в ВТО демонстрируют слабость нашей государственной политики в аграрном секторе. По уровню государственной поддержки мы существенно отстаем от наших конкурентов. Что в конечном итоге выражается в резком спаде производства отечественного молока. При одновременном резком росте импорта.

«СП»: — Почему российские потребители так и не дождались обещанного «ценопада»?

—  Мы предупреждали: ы можешь диктовать ценовые условия на своем рынке, когда он насыщен продукцией местного производства. В условиях дефицита внутренних производственных мощностей происходит следующее. Низкие цены на импортную продукцию делают нерентабельным отечественное производство. Таким образом, вы выдавливаете своего производителя с собственного рынка. Так произошло и в нашем случае. Мы заставили российского производителя уменьшить объем выпускаемой продукции. Это дало импортерам возможность диктовать свои условия. Так что даже при увеличении объемов импорта, цены продолжают расти. Сокращая собственное производство, Россия становится все более зависимой от внешних поставок. К тому же мы хорошо знаем: если что-либо падает в цене, не факт, что это отразится на магазинных ценниках. В отличие от ситуации с ростом цен, который мы наблюдали даже летом, хотя в этот период такого быть не должно.

«СП»: — Какие еще угрозы несет с собой надвигающийся вал импорта?

— Для молочной отрасли очень важно, чтобы продукты были свежие. Соответственно, увеличение объемов импорта означает более широкое использование заменителей, пальмового масла, концентрированного жира и сухого молока. В конечном итоге все эти субстанции не только ухудшают ценные свойства и качество молочной продукции, но и наносят удар по здоровью граждан. Наконец, как я уже говорил, полная зависимость от импорта дает внешним поставщикам возможность диктовать свои условия. Последние действуют по принципу «не хотите, не берите».

«СП»: — Накануне вступления в ВТО российские переговорщики уверяли, что им удалось согласовать высокий уровень защиты отечественного сельхозпроизводства

—  Мы не используем даже те возможности, на которых вступали в ВТО. Как с точки зрения согласованного предельного уровня финансовой поддержки, так и в смысле административного ресурса. Если бы грамотно отстаивали свою позицию, даже с учетом принятых на себя ограничений, то ситуация сегодня была бы значительно более благоприятной. Приведу такой пример. Мы сократили уровень дотаций в рамках государственной программы по поддержке сельского хозяйства. Причем, это произошло уже после вступления России в ВТО. При этом тарифную защиту, наоборот, снизили. Получается, что наши власти искусственно создали более благоприятные условия для импорта. Ослабив при этом собственного производителя.

Ведущий научный сотрудник лаборатории генетики Всероссийского научно-исследовательского института животноводства Андрей Попов убежден, что жертвами усилий высокопоставленных лоббистов, затащивших Россию в глобальный торговый клуб, могут стать рядовые потребители. Особую обеспокоенность ученого вызывает тот факт, что согласно условиям вступления в ВТО, на российский рынок стали поступать ГМО семена.

«СП»: — Как это может отразиться на здоровье граждан?

— Последствия употребления продуктов, выращенных из генномодифицированных семян, в должной мере пока не изучены. Соответственно, никто не может предсказать, каким образом это отразится на здоровье будущих поколений.

«СП»: — Можно ли сказать, что наши животноводы в силу природно-климатических условий изначально проигрывали зарубежным производителям?

— Так оно и есть. Достаточно посмотреть с точки зрения основных факторов производства — температурного режима, себестоимости фуража, энергетических затрат и так далее. А значит, уровень поддержки сельского хозяйства в нашей стране должен быть еще выше, чем у наших основных конкурентов из стран с более благоприятным климатом. Однако в отличие от зарубежных фермеров нашим аграриям достаются жалкие дотационные крохи. В этом контексте снижение уровня тарифной защиты и повышение цен на бензин означает «удар под дых» со стороны родного правительства. Отечественный производитель чувствует себя бедным родственником по отношению к крупным транснациональным агропромышленным холдингам. Неудивительно, что в этом году мы переживаем провал в производстве молока и животноводческой продукции.

Наши крестьяне и сельскохозяйственные предприниматели умеют работать. И все бы у них получилось, если бы государство выступало в качестве их союзника. А оно играет на чужой стороне.

«СП»: — В числе наиболее пострадавших от вступления в ВТО производители свинины

— Здесь вообще особый случай. Многие эксперты придерживаются мнения, что поразившая наше поголовье «африканская чума» - это бактериологическая диверсия из Грузии. Ведомства, отвечающие за санитарно-эпидемиологическую обстановку, заставляют частников забивать свиней. Естественно, что многие не хотят пускать животных под нож, прячут их. В общем, свиноводство пострадало в еще большей степени, чем непосредственно от вступления в ВТО. Обращает на себя внимание хронологическое совпадение этих событий. Нельзя исключать, что поразивший наше поголовье вирус - дело рук конкурентов. Не случайно в СМИ появилась информация о том, что на территории Грузии работает филиал американской бактериологической лаборатории. Это все очень серьезно. Наши конкуренты готовы пойти на все, чтобы выдавить российскую продукцию с отечественного рынка. Как говорится, «деньги не пахнут». Однако вместо противодействия наши власти, так получается, искусственно ослабляют позиции местных животноводов.

В отличие от практиков, которые не понаслышке знают о результатах вступления России в ВТО, среди экономистов-теоретиков все еще есть убежденные сторонники интеграции нашей страны в глобальную торговую сеть. Так, заведующий Центром институтов внешнеэкономической деятельности Института экономики РАН Владимир Оболенский считает, что ничего страшного не происходит:

— Отрицательная динамика сальдо российского торгового баланса условно негативная. Но не следует забывать, что снижение внешнеторгового оборота происходит практически повсеместно. Если брать в стоимостном выражении, то темпы роста международной торговли в прошлом году были нулевыми. А по физическим объемам прирост составил около одного процента. Так что ситуация в России находится в русле того, что происходит в международной торговле. Это связано с последствиями все еще не преодоленного глобального кризиса. Если конкретнее, то с падением платежеспособного спроса. Нечто подобное переживают и другие страны. В принципе, особых оптимистических оценок и ожиданий не было еще до вступления. Результаты научных исследований, проведенных еще в «нулевые годы», показывали, что ожидать серьезных подвижек в ту или иную сторону от вступления в ВТО не приходится.

«СП»: — Представители целого ряда отраслей могли бы сегодня поспорить с этим утверждением, что называется с конкретными «цифрами на руках»

— Еще до вступления в ВТО было понятно, что на ряде предприятий это отразится негативно. И что определенные трудности они будут испытывать. Так оно и получилось. В первую очередь, пострадали производители в свиноводческой, рисоводческой отрасли, а также в сельскохозяйственном машиностроении. Это было известно заранее. Не случайно еще год назад правительство составило план адаптации экономики к условиям присоединения к ВТО. Думаю, пострадавшим отраслям будет оказана определенная финансовая поддержка. В числе плюсов то, что наши экспортеры теперь используют для работы на внешних рынках все те нормы, которые применяют остальные члены ВТО в отношении друг друга.

«СП»: — О каких выигравших экспортерах идет речь?

— Обо всех буквально.

«СП»: — И все-таки хотелось бы чуть больше конкретики. Те же металлурги и химики сетуют, что против них по-прежнему применяются запретительные нормы

— Все государства-члены ВТО должны относиться к российским экспортерам, как к экспортерам из других стран.

«СП»: — По данным заместителя председателя комитета Госдумы по экономической политике Михаила Емельянова за год были сняты лишь четыре из более чем 2000 запретительных условий для российских экспортеров

— Я с этим не согласен. Нужно пользоваться официальными данными из тех источников, которые за этим следят. У нас ограничительные меры на внешних рынках - это «епархия» Минэкономразвития.

Заместитель председателя комитета Госдумы по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству Николай Арефьев согласен с тем, что «все было предсказуемо». Однако, по его мнению, исключительно со знаком минус. Власть просто не хотела обращать на это внимание до того, как вступление во Всемирную торговую организацию стало свершившимся фактом.

«СП»: — Какие последствия вступления в ВТО можно было предсказать заранее?

— Можно было предвидеть, что увеличение дешевого импорта не собьет цены на нашем розничном рынке. Просто потому, что у нас не принято снижать цены. Не обязательно было быть ясновидящим, чтобы понять, что российские сельхозпредприятия в такой ситуации начнут закрываться. Поскольку их продукция окажется невостребованной.

Также не вызывало сомнений, что бюджет недополучит налоговых поступлений от «умерших» производств. Более того, в нем была заранее предусмотрена «недостача» размером в 236 миллиардов рублей. Это финансовая дыра, которая должна была образоваться только от снижения ввозных таможенных пошлин. Не говоря уже о триллионе рублей косвенно выпадающих доходов.

В результате за последнее полугодие мы наблюдаем если не рецессию, то стагнацию. Везде падение от 3 до 10% - будь то в машиностроении, легкой или пищевой промышленности. В животноводстве картина еще более удручающая. Среди прочего это связано с подорожанием фуражного зерна. А сбыта конечной продукции на рынке нет, поскольку он весь забит импортным мясом.

«СП»: — Можно ли еще остановить или хотя бы притормозить дальнейшее скатывание?

— Наш комитет подготовил 54 антидемпинговых мероприятия. Однако правительство реализовало лишь 18 из них. Министры топчутся на месте, не оказывая никакой системной помощи промышленности и сельскому хозяйству. Так что ждем к осени начало настоящей рецессии. У нас ее определяют по динамике внутреннего валового продукта (ВВП пока растет на 1,2%). Но ВВП — это не тот показатель, который отражает состояние экономики. Если посмотреть конкретные отрасли, то там уже происходит падение. Взгляните на чем мы ездим и летаем: машины и самолеты импортные. В лучшем случае отечественной «отверточной сборки». То же самое касается маломерных и крупнотоннажных судов. Продовольствие, оргтехника и промтовары также приобретаются за рубежом. Вступать в ВТО было безумием. В период до 2020 года оно обойдется России в 12 триллионов рублей чистых убытков.