Кризис навсегда

Биржевое падение в конце июня вновь подтвердило, что мировой экономический кризис продолжается. Большинство предполагает, что решения можно отыскать где-то между технологическими инновациями и жесткой экономией, редко задумываясь над противоречиями, неизбежно возникающими между ними.

Часто представляемые обществу ответы на кризис основаны на нескольких допущениях, которые препятствуют принятию соответствующих ответных политических мер. Они часто базируются на ограниченном понимании (неполном или не соответствующем действительности) прошлого опыта в сочетании с рыночной идеологией, ее нормативными принципами, то есть «что должно быть». Кроме того, эти анализы часто игнорируют экологические параметры и параметры кризиса в долгосрочной перспективе.

Начнем с последнего — экологических параметров и параметров кризиса в долгосрочной перспективе. «Подъем Запада» и создание глобальной экономики произошли при включения экономики Америк в мировую цепочку экономического обмена 500 лет назад. Ранее неиспользуемые ресурсы предоставили непредвиденную прибыль, во-первых в виде денег (золота и серебра) и, во-вторых, в виде древесины. Эти средства открыли Западу доступ к товарам более развитого Востока. Американская древесина, дополняемая древесиной стран Балтии (при этом Россия оставалась периферией Западной Европы), предоставлялась для парусных судов и строительства зданий. Затем Америки стали поставлять сельскохозяйственное сырье. Сначала в виде сахара. Затем хлопка. Потом последовало зерно. Все это способствовало росту населения и развитию промышленности.

В то время как в конце 18-го века Америки и страны Балтии по-прежнему оставались богатыми древесиной, рост народонаселения мира стал возможен благодаря началу поступления товаров с мировой периферии, возникла нехватка энергии (древесины) для поставки в два наиболее развитых региона: Китай эпохи династии Цинь и Северо-Западную Европу. Решение было найдено в земле, но на этот раз не на мировой периферии, а в непосредственной близости от городов Великобритании. Таким образом, энергетический кризис был разрешен, но решение (паровой двигатель) вопроса откачки воды из постоянно наводняемых шахт Англии ускорило темпы индустриализации, и в 19-ом веке привело к головокружительному возвышению Северо-Западной Европы над Китаем и всеми остальными конкурентами.

В середине 18-ого века Великобритания начала захват территории некогда великой могольской Индии, при этом лучшие в мире хлопчатобумажные текстильные фабрики в Дакке были уничтожены или приватизированы и подчинены влиянию Великобритании. Город так никогда и не оправился. Между тем, Китай, в 1776 году по-прежнему описываемый Адамом Смитом как богатейшая экономика мира, но ослабленная неспособностью преодолеть энергетический кризис, был побежден британской свободной торговлей и торговлей опиумом из Индии, являвшейся английской колонией. Последовали голод и крах развитой гидротехнической инфраструктуры.

От приведенных в качестве примеров Индии и Китая, открытых для «свободных рынков» двести лет назад, отличались Соединенные Штаты, или, по крайней мере, Север США. Они отвергли британскую свободную торговлю и использовали для защиты своих зарождающихся отраслей промышленности высочайшие в мире тарифы на протяжении всего 19-ого века. Эта идея задействовать государство для содействия развитию, по существу была скопирована немецкой исторической школой, а затем и японцами.

Следующий серьезный кризис начался в 20-ом веке. Проблема заключалась не в нехватке ресурсов, а в борьбе за них, за доступ к рынкам, что привело к межимперскому соперничеству. Попытки Советского Союза, немцев, японцев (причем в случае с немцами и японцами агрессивные) создать альтернативу капиталистическому укладу Англии, привели к войне. Следующая проблема, которая была связана с первой, заключалась в том, что экономический кризис в результате естественной эволюции капитализма стремился к финансиализации. Это вызвало как снижение спроса в экономике, так и вспышки спекуляции, погоню за рентой и нестабильность в целом. Одним словом, причины кризисов этого периода были в основном со стороны спроса.

Эти проблемы были рассмотрены в США в середине 20-го века, было подписано Бреттонвудское соглашение о послевоенной валютной системе. Эта система ограничила власть денежных средств и отклонила развитие поздне-государственного капитализма от его естественного пути в сторону финансиализации. Тем не менее, этот прогрессивный, но неестественный путь был выбран только из-за соперничества с СССР, с которым столкнулась система.

США призвали стран-соседей СССР использовать для развития государственную политику, а также содействовать социальной демократии как для создания политической стабильности, так и для стимулирования спроса в экономике — всё ради успешной попытки предотвратить выбор советской модели. Система работала слишком хорошо, приведя к настолько бурному развитию, что стало причиной большей конкуренции за ресурсы, в результате чего существующий социальный порядок перестал с ней справляться. К 1970-м возник энергетический кризис, Глобальный Юг восстал, а рабочий класс во всем мире требовал всё большего и большего. Одним словом, причины кризиса были со стороны предложения.

Сэмюэл Хантингтон назвал проблему «кризисом демократии», подразумевая, что демократии было «слишком много». Соответственно, Соединенные Штаты вернулись на шаг назад. Решением проблемы снижения прибыли из-за устаревшего Бреттонвудского соглашения о послевоенной валютной системе стало решение задействовать денежные средства, где у США было явное преимущество.

Произошло сокращение рабочей силы, с проблемами, связанными с Глобальным Югом, жестко разобрались, когда тот «уклонился от сохранения за собой права на ведение собственных дел», как выразился тогдашний министр финансов США, Уильям Саймон. Одним словом, Бреттонвудское соглашение о послевоенной валютной системе уступило место системе Вашингтонского консенсуса, основанного на лидерстве США в области финансов и использовании резервной валюты на основе нефтедолларов, а также преимуществами в сфере услуг, фармацевтике и сельском хозяйстве. Таким образом, инновации США в производственной сфере и накопление капитала были заменены инновациями в области финансов, погоней за рентой и часто сокращением производства материальных благ.

Другим решением была глобализация производства с целью задействовать недоиспользованную резервную армию труда в мире. Это совпало с желанием Дэн Сяопина развивать промышленность Китая. Таким образом, долгосрочная игра Китая восстановила мощь США в краткосрочной перспективе и в тоже время ослабила ее в долгосрочной перспективе.

В результате заработная плата в богатых странах мира действительно снизилась, но упала и себестоимость мировой продукции. Тем не менее, при устранении ценового давления на производство замедлилась инновация в производстве, а, казалось бы, бесконечные дешевые рабочие руки стали доступны производителям. Таким образом, японские и американские инвестиции в 1980-х годах в робототехнику замедлились, а капитал был направлен в Китай.

Денежные средства были еще более либерализованы. Таким образом, богатые страны после отказа от Бреттонвудского соглашения о послевоенной валютной системе научились жить дальше с помощью переменного цикла частного и государственного кредита, учитывая снижение заработной платы, которая более не поспевала за способностью экономики производить товары.

На горизонте замаячила озабоченность возможностью возвращения потрясений из-за энергообеспечения и необходимости управлять энергоресурсами в целом, что таким образом стало причиной неадекватных действий США в Ираке в 21-ом веке. Беспокойство, однако, казалось, обоснованным. До достижений в области гидравлического разрыва пласта и горизонтального бурения в США, действительно казалось, что еще один энергетический кризис уже на горизонте, и что Россия оказывается в идеальной позиции для извлечения выгоды из сложившейся ситуации.

Следующий серьезный кризис случился пять лет назад в 2008 году. Именно в этот момент мировая финансовая система рухнула в связи с тем, что бесконечный ряд финансовых продуктов привел к нестабильности. Финансовая сфера стала скорее использовать реальную экономику, нежели служить ей. В 1970 году 15% прибыли корпораций США были получены в финансовой сфере. К 2008 году этот показатель вырос до невероятных 40%. Кризис временно решил энергетические проблемы за счет сокращения спроса. Тем не менее, основные вопросы не были решены: система Вашингтонского консенсуса сократила объем инноваций и инвестиций в области технологических инноваций, которые могли бы способствовать преодолению нехватки ресурсов. Эксперименты по обе стороны Атлантического океана по жесткой экономии прошли в высшей степени неудачно.

США, однако, выиграли время. Новые методы добычи энергии снова превратили страну в действующую электростанцию, но со значительным уроном экологии. Таким образом, Россия естественно потеряла больше всех, так как цены на энергию не будут заметно расти. Более того, ее геополитическое влияние уменьшилось.

Россия может изменить свою судьбу путем участия в международных усилиях по освоению космоса. Например, в случае с программой по промышленному освоению астероидов, хоть перспектива кажется призрачной, она будет стимулировать развитие радикальных инноваций в преодолении технологических препятствий при реализации такого проекта. У космической программы США 1960-х годов был именно такой результат. Она привела к таким нововведениям, как микропроцессор, что обеспечивает технологическое развитие до настоящего времени. У России есть значительный человеческий потенциал и техническая инфраструктура в этой области, и ее нужно использовать.

Страны БРИК в целом могут бросить вызов нынешнему порядку. Они могут переориентировать свою экономику и увести сальдо торгового баланса от суверенных фондов (которые обычно исторически разрушаются) или казначейских векселей (основная часть которых, вероятно, не будет выплачена). Вместо этого они могут переориентироваться на инвестиции в области инновации и технологий, поиски революционных решений в области энергетики, производства, а также на внутренний спрос и социальное развитие.

Национальное развитие способствует созданию новых технологий и потенциально ведет к избытку капитала для инвестиций, которые могут в конечном итоге обогатить весь мир. Таким образом, страны БРИК должны решить, следует ли просто пассивно ждать следующего кризиса или следует принять меры, чтобы изменить мир к лучшему. Выбор теперь действительно за ними…

Автор — ассоциированный профессор политэкономии и государственной политики, университет Висконсин-Милуоки, участник инициативы «Пост-глобализация»