Тупиковые приоритеты

В то время, как благосостояние населения в целом на планете выросло в прошлом году на 4,9%, в России оно снизилось на 5%, говорится в исследовании швейцарского банка Credit Suisse.

Сегодня богатство всех жителей Земли составляет 241 трлн. долларов. Это на 68% больше, чем десять лет назад. Получается, что на каждого человека в мире приходится по 51 600 долларов. Банкиры прогнозируют, что в ближайшие пять лет земляне станут богаче еще на 40%, и их общее благосостояние будет исчисляться суммой в 334 трлн. долларов.

Во времена перестройки эксперты надеялись, что Россия превратиться в страну с высоким уровнем доходов и сильными программами социальной защиты, унаследованными от СССР. Но в итоге ситуация развивалась по худшему из возможных сценариев.

После краха Советcкого Союза власти попытались справедливо распределить национальное богатство: люди смогли приватизировать свое жилье и получили долю в некоторых крупных компаниях, вроде «Газпрома». Но большинство активов оказалось в руках у небольшой группы ловких граждан. Если сегодня в мире на миллиардеров приходится в среднем 1−2% общего богатства, то в России 35% финансовых и природных ресурсов сосредоточено в руках 110 человек.

После 2000 года доходы россиян стали расти благодаря растущему спросу на наши природные ресурсы. Однако с 2008 года наше благосостояние неуклонно сокращается.

Низкое качество государственной статистики не позволяет достоверно узнать, какова структура активов россиян. Известно лишь, что в среднем каждый взрослый человек имеет около 4000 долларов наличными или на счете. Как указывается в исследовании, из-за слабости местной валюты в России упал не только уровень национального благосостояния, но и уровень благосостояния домохозяйств. При этом держатели российских ценных бумаг в прошлом году потеряли 12% своего капитала.

Стоимость жилья в стране за последний год упала на 6%. Это и привело к тому, что среднее богатство российского домохозяйства уменьшилось на 5%. С 2000 года россияне резко увеличили свои долговые обязательства, однако их средний уровень довольно невысок: 2550 долларов на одного взрослого.

— Сегодня существуют разнонаправленные тенденции в мировой экономике. Россия не единственная, кто беднеет — даже в США есть отдельные районы с похожей тенденцией, — комментирует директор Института проблем глобализации (ИПРОГ) Михаил Делягин. — При этом общемировая позитивная статистика во многом сказывается благодаря инерции, с которой движутся экономики Китая и Индии, ведь совокупное число жителей этих стран достигает трети мирового населения.

Тенденции внутри России в значительной степени определяются экономической политикой правительства, которое вернулось к риторике начала 1990-х годов. В 1992 году оно взяло на вооружение тезис о том, что сначала надо добиться макроэкономической стабильности, а уже потом говорить о развитии страны. Однако при такой стабильности, какую нам предлагают, не только экономика развиваться — трава расти и то не будет. Денег у этого правительства нет ни на какие масштабные проекты подъема промышленности, бедных регионов. Но они находятся в огромных объемах у нас на то, чтобы инвестировать в модернизации экономики США и Евросоюза, вкачивать их в поддержку банковского сектора.

Эта экономическая политика ставит наши предприятия, промышленность, людей в условия, несовместимые с жизнью. Снижение благосостояния на 5% - это еще неплохая цифра. Действия российского правительства обрекают население на ухудшение жизненных условий, снижение благосостояния. В очень недалеком будущем будет намного хуже.

Впрочем, есть и другие точки зрения.

Профессор Высшей школы экономики Иван Родионов:

—  Я не считаю, что за последние годы люди стали жить хуже. Но не скажу, что живут всё лучше и лучше. Просто рост потребления идет не теми темпами, которыми бы хотелось.

Уровень потребления будет расти и в дальнейшем. Но мы никак не можем поднять его «на ступеньку», чтобы достичь уровня жизни развитых стран «второго класса» вроде Испании, Португалии. Владимир Путин хотел достичь именно этой цели, когда говорил о социальных обязательствах государства. Но пока это не удается сделать.

Но я бы не клеймил ориентированность экономики на продажу сырья. Мы видим, что нам крупно повезло по сравнению, скажем, с Украиной или Белоруссией, у которых этих природных ресурсов нет.

Безусловно, стране нужны структурные реформы. Но вопрос о них несколько абстрактный, потому что четких рецептов по изменению экономики нет. Понятно, что надо развивать машиностроение. Но в Китае им заниматься дешевле. Неясно, на чем нам надо сосредоточиться.

«СП»: — Дмитрий Медведев призвал людей менять профессию и место жительства.

— Во многих странах социальная мобильность играет важную роль. Если на одном месте плохо, то люди садятся в машину и переезжают в другое место. Но у нас есть объективные препятствия для этого. В стране нет достаточного количества жилья, оно страшно дорогое. В США жизнь в одном маленьком городе почти такая же, как в другом маленьком городе. Регионы России разительно отличаются друг от друга.

Возможно, в стране со временем появятся точки роста помимо Москвы. Но делать ставку только на социальную мобильность и переселение людей в крупные города не стоит. Мы за последние годы получили такие колоссальные деньги, которые не снились ни Сталину, ни Хрущеву, тем кто проводил модернизацию страны в 1930-е и в 1960-е. Мы получили почти 4 триллиона долларов и крайне бездарно их растратили. Понятно, что второго такого шанса у нас может и не быть.

В мире есть большое число стран, которые, несмотря на хорошие доходы государства, не смогли выйти из тупика. Прежде всего, это страны Латинской Америки. И есть опасность, что мы повторим латиноамериканский путь. То есть, у нас будет невысокий уровень жизни населения в целом и узкая прослойка сверхбогатых.

Заведующий отделом социологии экономики Института социально-политических исследований РАН профессор Игорь Богданов полагает, что ситуацию можно исправить очень быстро. Не хватает только воли государства.

— Сейчас в производство никто не вкладывает. А где тогда гражданам зарабатывать себе на хлеб? Моногорода уже почти перестали существовать, потому что там закрылись предприятия. Хуже того, сегодня можно говорить об обнищании городов-миллионников. Там тоже закрываются заводы и фабрики, они переоборудуются в торговые центры и рынки.

Вторая проблема — те рабочие места, которые создаются, захватываются мигрантами из Средней Азии. И это проблема общенационального масштаба.

По нашим подсчетам, за последние три года уровень жизни в России упал в среднем на 11%.

Но если будет политическая воля, то всё можно изменить очень быстро. К сожалению, этой воли нет. Олигархи захватили огромный пласт бизнеса в России: около 40 семей владеют 80% бизнеса в стране.

Директор Института национальной стратегии Михаил Ремизов считает, что нашему руководству не хватает не только политической воли, но и квалификации:

— Главный ресурс экономического роста для России сегодня — это внутренний рынок. Этот ресурс не задействован в должной мере. Во-первых, из-за крайне неравномерного распределения благ в обществе. Во-вторых, из-за недоразвитой инфраструктуры. У нас огромные неосвоенные территории. Их освоение может стать импульсом к росту экономики.

Проблема и в том, что внутренний рынок сегодня работает на импорт. Нам нужна политика импортозамещения. Условия ВТО запрещают протекционизм в отношении своих товаров, но никто не запрещает делать более доступным подключение предприятий к электросетям, снижать прочие издержки в промышленности.

Сейчас стали говорить о крупных инфраструктурных проектах вроде реконструкции Транссибирской магистрали, строительства скоростных железных дорог. Но в нынешней системе бюджетного планирования никаких денег на них не предусмотрено.

«СП»: — В чем причина, что владеющие богатствами олигархи не вкладываются в новое производство, предпочитая получать прибыль только от продажи сырья?

— Высший класс не спешит инвестировать в страну. В основе такого поведения лежит отсутствие перспектив. Задача государства предложить такую перспективу. Важный барьер перед инвестициями — неэффективность государственного управления. Нет необходимых инструментов влияния, компетенции для квалифицированного регулирования промышленного развития по отраслям. По пути успешной модернизации прошли многие страны, нам надо повторить их опыт. Но государство должно четко работать. И коррупция — это лишь одно из проявлений низкокачественного управления.

— Не стоит однозначно доверять швейцарскому исследованию, потому что, по официальным источникам, в 2012 году роста благосостояния не было ни в Германии, ни в Австралии, ни в США, ни в Польше — продолжает разговор руководитель Центра экономических исследований Института глобализации и социальных движений (ИГСО) Василий Колташов. — Даже в этих странах стагнация стала основой зыбкого равновесия. Лишь Китай показывал некоторый рост, Бразилия и ЮАР были на спаде. Фактически начинается вторая волна кризиса, ее отличие в том, что приходит она не из банковского сектора — мы не видим скандальных банкротств крупных организаций ни в ЕС, ни где-либо еще, — вместо биржевого цунами мы наблюдаем, как медленно, но верно заваливается реальный сектор экономики, и снижается его поддержка государством в целом в мире.

В России сегодня действуют эти же внешние причины плюс свои внутренние. Рост потребления во много был связан в последние годы с ростом кредитования, однако кредитный бум закончился и перестал подпитывать спрос на отечественные товары. Ставки по банковским займам чрезвычайно высоки. Поэтому потребительская активность продолжит снижаться. Кроме того, вместо реальной модернизации целую пятилетку мы могли наблюдать риторическую, которые бесконечно обещало первое лицо государства в лице Дмитрия Медведева.

Сегодня на рынке труда регистрируется общий застой роста заработной платы, который уже сменяется ее падением. Во многих регионах идет как сокращение работников, так и массовое снижение заработных плат.

Большую роль в обеднении населения играет быстрый рост тарифов на ЖКХ, общий рост цен на потребительские товары. Вымывают деньги из домохозяйств и неолиберальные реформы, подразумевающие коммерциализацию общественной сферы — все больше денег у населения начинает реально уходить на пользование образовательными и медицинскими услугами. Все это означает ухудшение жизни.

«СП»: — Некоторые эксперты утверждали, что в последние годы быстрый рост средней заработной платы в стране не был не подкреплен ростом производительности труда, а потому не обоснован. Может ли в этом быть причина застывшего уровня заработных плат?

— Этот тезис появился году в 2000 и был выдвинут нашим правительством как обоснование для сдерживания зарплат. Я с ним не согласен, ведь на самом деле шло восстановление уровня зарплат с чрезвычайно низких кризисных показателей 1999 года. Также и в 2010—2012 годах шло восстановление зарплат после резкого падения в кризис 2008—2009 годов. Однако сегодня сжатие внутреннего спроса заставляет предприятия сокращать зарплаты на 15−20%, в некоторых случаях — до 50%. Я думаю, к следующей весне нас ждет серьезный провал на рынке труда, связанный и с увольнениями, и в еще большей степени — со снижением среднего уровня заработных плат.

Если в 1999 году государство вело себя как Рузвельт в начале Великой Депрессии, который печатал деньги и раздавал их населению, то теперь процесс обратный — государство организует отток средств из домохозяйств в рамках политики жесткой экономии бюджетных расходов, точно так же, как это происходит и в руководимом либералами ЕС.

Щедро субсидируя крупнейшие банки и ведущие монополии, в первую очередь в нефтегазовой сфере, ради стабильности в этих отраслях, наше правительство организует перераспределение денег в их пользу от средних предприятий и компаний, усиливая депрессию в других сегментах. Благополучие банков покупается за счет производящих компаний и населения.

Возможно, нас ждет и девальвационное снижение затрат на оплату труда. Это вопрос политический, невозможно точно рассчитать, что и когда произойдет, но, возможно, обесценивание рубля будет избрано нашим правительством для сведения своего финансового баланса. Однако будет ли продолжена политика жесткой бюджетной экономии, или проведена девальвация — последствия одинаковы. Просто в последнем случае хвост кошке отрубят одним махом, а не по частям.