Копеечная свобода

В присутствии высокопоставленных чиновников на съезде Ассоциации российских банков главы кредитных организаций фактически объявили курс России на избавление от долларовой зависимости. Глава ВТБ Андрей Костин предложил перевести расчеты по экспортным поставкам отечественных товаров в российские рубли. Банкир не стал скрывать, что эта мера предлагается в качестве ответа нашей страны на американские санкции, касающиеся долларовых операций, которые Андрей Костин назвал финансовым «ядерным оружием». И этот ответ может быть достаточно эффективным.

Кроме того, на съезде было объявлено, в дальнейшем от выдачи кредитов, номинированных в иностранной валюте, полностью отказывается Сбербанк. Ранее руководство банка «Россия» уже сообщало о своем решении работать только на внутреннем российском рынке и только в рублях. Причина понятна — перед лицом западных санкций отечественное банковское сообщество осознало, что «у системы есть и политический риск, и к этому риску система готова мало», отметил Костин. Ведь Америка совершенно неожиданно ввела санкции против КБ «Россия», который никак не участвовал в операциях на территории США или в событиях вокруг Крыма. Поэтому сегодня речь должна идти о масштабной дедолларизации всей страны, заявил глава ВТБ. Иначе финансовая и банковская системы России останутся чрезмерно подвержены внешним политическим рискам.

Конечно, формально банковские структуры не определяют экономическую или валютную политику страны, однако маловероятно, что подобные в унисон сделанные в присутствии третьего по статусу должностного лица государства, главы Совета Федерации Валентины Матвиенко, громкие заявления не были согласованы заблаговременно с политическим руководством страны. К тому же, озвучили тезис о дедолларизации России главы крупнейших банковских организаций с государственным участием. Так что их речи можно рассматривать как объявление новой политики России в отношении доллара и евро.

Андрей Костин пояснил, что расчеты в рублях впредь должны проводиться со всеми торговыми партнерами, начиная со стран Таможенного союза и заканчивая Китаем и Западной Европой. На долю Соединенных Штатов приходится всего лишь 2% внешнего товарооборота России, пояснил банкир. А в торговых операциях с другими странами доллар использовать не обязательно. Руководство Газпрома, Роснефти и Рособоронэкспорта «вовсе не против начать поставки в рублях, надо лишь дать механизм это решение воплотить в действие». На долю этих компаний приходятся поставки на 230 миллиардов долларов в год, что составляет 44% всего экспорта России. Поскольку от покупки наших энергоносителей зарубежные партнеры фактически не могут отказаться, то в этом секторе они, скорее всего, пойдут на уступки, отметил эксперт. Однако амбиции инициаторов простираются далеко за пределы нефтянки и торговли оружием — новый национальный стандарт планируется постепенно распространить на все статьи российского экспорта.

Естественнее всего начать эту работу в рамках Таможенного союза, и это проще, чем создавать новую валюту стран-участниц ЕврАЗЭС. И, конечно, эта работа должна сочетаться с запуском национальной платежной системы, чтобы VISA или Mastercard не могли блокировать клиентские операции в наших банках. Таковы основные тезисы по отказу от доллара, прозвучавшие на съезде АРБ.

Но насколько далеко может зайти Россия сегодня в своем порыве освободиться от финансовых пут Евросоюза и Америки? Что может быть сделано реально? Может ли Москва навязать мировым финансовым рынкам свои правила игры? И насколько это в действительности обеспечит самостоятельность страны в валютном отношении?

— Есть очень хорошие возможности уйти от использования иностранных валют в кредитовании на внутреннем рынке. Банковский рынок сегодня достаточно конкурентен, достаточно регулятору изменить правила работы, добившись общего повышения ставок по валютным кредитам, и такие займы сразу окажутся невостребованными. Вводить административный запрет на выдачу валютных кредитов может быть хуже с точки зрения давления на рубль, поскольку в этом случае будет искусственно подогреваться дефицит и спрос на валюту, — отметила главный экономист «Альфа-банка» Наталья Орлова.

— Осуществить переход на внешнеторговые операции в рублях будет куда сложнее, добавила она. Ведь все мировые котировки на нефть привязаны к доллару, к нему привязаны все долгосрочные контракты. Чтобы перевести какую-то часть мировой торговли на рубли, необходимо инвестировать серьезные средства в изменение логистики международных рынков, нужно создать новые элементы их инфраструктуры. Россия должна разработать технологии поставки рублей на мировой рынок, правила их продажи, методы котировки рублевых контрактов на нефть. Абсолютно никто в мире, кроме нас, вообще не заинтересован заниматься решением этих вопросов. Это достаточно дорого и сложно, и от начала до конца это придется сделать нам, а сначала все-таки нужно оценить стоимость этой работы. Да и очень тяжело изменить устройство рынков в одностороннем порядке, придется убеждать в необходимости этого наших торговых партнеров, одного за другим.

Поэтому, если говорить об экспортных поставках, то я бы сказала, что их гораздо легче перевести на рубли в сегменте продовольственных товаров, торговля которыми фактически представляет собой разовые контракты двух контрагентов. И наши поставщики могут вполне забивать в условия контракта рублевую сумму, государству достаточно лишь обязать их это делать. Это просто сделать, для этого не нужно создавать новую инфраструктуру на мировых рынках.

С этим утверждением согласен председатель Экспертного совета «Опоры России», доктор экономических наук, профессор Никита Кричевский:

— Можно перевести на рубль разовые контракты, фиксированные на небольшой срок, например, на полгода. В основном это касается продовольственных товаров и различного ширпотреба. То же самое касается торговли оружием. Такая мера косвенно работала бы на стабилизацию розничных цен.

Сегодня риск изменения валютного курса, например, при поставке телевизоров закладывается как импортером, так и оптовым торговым звеном, а затем еще и розничным. То есть возможность потерь на изменение курсов на нашем внутреннем рынке закладывается несколько раз. Разумеется, все это сказывается на конечной цене. Если на входе в страну сразу переводить все контракты по товарам широкого потребления в рубли, то дальше валютные риски учитываться не будут, они не будут влиять ни на балансы оптовой торговли, ни на розницу. Таким образом, можно получить снижение или удержание цен в этих сегментах.

Что касается нашего экспорта нефти и металлов, то я не вижу никакой перспективы их перевода на рублевые цены. По общепринятым нормам, весь мир торгует этими товарами в долларах, контракты зачастую заключены на очень длительный период времени, и никто их задним числом пересматривать не будет.

Например, сейчас у «Газпрома» зависли переговоры, связанные с пресловутым третьим энергопакетом Евросоюза. Стоит там поднять вопрос об изменении одного пункта из согласованных, как мгновенно предложат пересмотреть кучу других пунктов, с огромным трудом уже взаимно одобренных за долгое время. То же самое с Китаем, там контракт на поставку нефти заключен на 25 лет, его уже начали выполнять, вот как сейчас задним числом поднимать вопрос о его изменении? Его придется выполнять, как он есть, и Китай никогда не согласится на то, чтобы его переписывать заново. Это прекрасно понимают наши люди, которые сидят на управлении реальным сектором, там не профаны работают.

«СП»: — То есть, перспективы внедрения рублевых контрактов во внешней торговли довольно ограничены?

— Есть еще одна очевидная для меня сфера для перевода в рубли, о которой Костин не упомянул. Сегодня 77% прямых иностранных инвестиций в российскую экономику осуществляется из иностранных оффшоров. В основном эти вложения не касаются производства нефти и газа. Можно установить для таких инвесторов обязанность изначально вкладывать рубли, а не доллары. Это снизит нашу зависимость от оффшорных капиталов и защитит от пересчета реальных инвестиций в зависимости от валютного курса. Потому что каждый раз при его изменении в каждом таком проекте приходится пересчитывать и прибыльность, и обязательства по платежам. Уход от валютных расчетов снизит ненужные расходы для экономики, связанные с изменением курса рубля.

Например, инвестор вкладывает в проект миллион долларов на год, а сегодня доллар стоит 33 рубля, так через год надо вернуть этот миллион по курсу 36. Вот так на ровном месте растут обязательства предприятия и топят его финансовую эффективность. Чтобы избежать потерь, руководству приходится все эти издержки закладывать в цену. Таким образом раскручивается рост промежуточной потребительской инфляции. Вообще снижение инфляции стало бы одним из самых весомых достижений от внедрения предложений Костина, и, с точки зрения макроэкономики, он прав.

Платежи и комиссии банков в результате также вырастут, увеличится ликвидность у кредитных организаций, поэтому, с точки зрения интересов самих банков, Костин также прав.

«СП»: — Что станет с курсом рубля при переходе на новую систему расчетов во внешней торговле?

— А вот влияние этих намерений на курс рубля пока просчитать не возможно. Понятно, что реализация подобного пакета мер будет играть на укрепление российской валюты и на рост предложения долларов и евро. Однако пока мы имеем дело с призывами, а не нормативными актами, и потому масштаб этих изменения оценить не получится. Ведь на обменный курс одновременно влияет много факторов, и объемы предложения валюты — не самый главный из них.

Тем не менее, благодаря санкционным мерам мы вспомнили, что Россия живет все-таки с рублем, а не с долларом. Пока рубль обращается на внутреннем потребительском рынке, а вот все взаиморасчеты с нашими внешнеторговыми компаниями идут в долларах. И это явный перекос, который не допустим в современном Китае или Индии. Избавление от этого перекоса давно назрело, просто у государства руки не доходили.

И вот этот перевод всей национальной экономики на рублевые рельсы — и есть главная задача, на фоне которой освобождение от долларовой зависимости — лишь побочный, сопутствующий эффект. Потому что, будут в будущем действовать в отношении нас какие-то санкции или нет, рубль все равно останется рублем. Санкции не влияют на внутренние взаиморасчеты.

Впрочем, директор Института проблем глобализации и социальных движений Борис Кагарлицкий полагает, что ключевой вопрос сегодня не в том, что реально сможет сделать наше государство, сколько в том, насколько сильно его руководители захотят сделать эту работу.

— Ведь нужны не только политическая воля или декларации, но и реальная готовность менять приоритеты и принципы всей экономической политики в России. Необходима ориентация на другие институты, замечает эксперт.

А сегодняшняя кредитная политика не будет способствовать переходу на рубли. Потому что с таким процентами по займам рублевый рынок может существовать лишь как дополнение к долларовому рынку. Чтобы изменить ситуацию, надо внутри страны выстраивать совсем другой финансовый рынок, на котором для предприятий и населения будет доступно все то же самое, что и на мировом рынке. Только тогда рубль будет конкурировать с долларом как валюта.

Что можно сделать реально? Можно расширить рублевый рынок, и достаточно динамично. Рост объемов рынка будет автоматически происходить при резком снижении стоимости кредитов. Для этого нужно отказаться от ростовщических процентов по ссудам, которые требуют сегодня российские банки. Чтобы рубль был востребован, необходимо, чтобы ставки на внутреннем рынке были существенно ниже, чем на мировых рынках. Пока же отечественным предприятиям намного выгоднее занимать в долларах за рубежом, чем в рублях в России.

Но далеко не каждое предприятие имеет возможность выйти на зарубежные рынки заимствований, и потому они лишены возможности брать кредиты на развитие. Чтобы это изменить, надо менять всю финансово-кредитную политику в стране, коренным образом изменить отношения между банками и предприятиями, а также между банками и частными лицами. Для нормальной работы кредитного рынка, необходимо, чтобы те же рублевые ставки по ипотечным займам были в три с лишним раза меньше, чем сегодня.

Для всего этого нужная более глубокая реформа, нежели простой пересчет контрактов в рублевое исчисление. Только тогда Россия перейдет к индустриальной экспансии за счет общественного сектора. Пока же мы имеем лишь публичный распил общественных денег. Это не создает ни общественного производства, ни спроса, ни рабочих мест, ни повышения заработных плат.

Фото: ИТАР-ТАСС/ Эмиль Матвеев