В гостях у дракона

Попытки Запада «кошмарить» Россию экономическими и политическими санкциями за позицию по Украине подталкивают российское руководство к активному геополитическому «импортозамещению». Во вторник, 15 апреля, в КНР отправится глава российского внешнеполитического ведомства. Сергей Лавров обсудит с председателем КНР Си Цзиньпином и министром иностранных дел Ван И подготовку визита президента России Владимира Путина, который запланирован на май. По словам Лаврова, в ходе предстоящей серии встреч стороны уделят особое внимание ситуации на Украине. «Как известно, Китай в своих подходах придерживается взвешенной и объективной позиции, демонстрируя понимание всей совокупности факторов, в том числе исторических, приведших к новым реалиям в данном регионе», — отмечает руководитель МИД РФ.

В свете растущей конфронтации с США и ЕС Москва последовательно выстраивает отношения с альтернативным полюсом силы в лице Китая. Стоит напомнить, что на прошлой неделе здесь высадился «переговорный десант» во главе с вице-премьером правительства РФ Аркадием Дворковичем.

Москва хочет ускорить подготовку пакета соглашений в энергетике, которые окончательно превращают угрозы США и их европейских союзников в разряд экономического блефа. В российскую делегацию вошли министры из профильных ведомств, а также представители крупнейших компаний, таких как «Газпром», «Роснефть», НОВАТЭК, «Русал».

В последние годы главной интригой любых встреч российского и китайского руководства было продвижение в деле подготовки контракта между «Газпромом» и Китайской национальной нефтегазовой корпорацией. В случае его успешной реализации Москва сможет практически не обращать внимания на «игры с вентилем» «самостийных властей».

По словам Дворковича, стороны «обсудили весь спектр сотрудничества в энергетической сфере». Глава «Газпрома» Алексей Миллер сообщил о том, что «контракт вступит в силу до конца 2014 года, а следующий раунд переговоров пройдет в Москве в конце апреля». Напомним, главным «камнем преткновения» на долгой дистанции переговорного марафона, который длится аж с 2004 года, остается «цена вопроса».

Для экономического роста КНР нужно дополнительно импортировать 80 млрд куб.м. газа. Китайцы хотели бы его покупать по цене $250 за 1 тыс. кубов. Европа приобретает наш газ в среднем по $450 за тысячу кубов. В настоящее время стороны торгуются на отметке около $350.

Помимо трубопроводного газа российская делегация обсудила контракт по проекту «Ямал СПГ» компании НОВАТЭК. А «Роснефть» вышла с предложением увеличить поставки нефти в Китай на несколько миллионов тонн в год морским путем. В планах также совместная разработка ряда месторождений на Сахалине и в Восточной Сибири.

Впрочем, России есть что предложить Китаю и помимо сырьевой повестки. В конце марта ЗАО «Гражданские самолеты Сухого» подписало меморандум с пулом китайских инвесторов о строительстве предприятия для сборки среднемагистрального лайнера Суперджет-100 в городе Чжэнчжоу провинции Хэнань. В случае положительного исхода российский бюджет пополнится на $3,45 млрд.

Угроза властей США заблокировать операции по картам Visa и MasterCard для клиентов российских банков сделала актуальным взаимодействие и в сфере создания суверенных платежных систем. В этом плане для РФ представляет интерес китайский опыт, где уже есть собственная UnionPay. В связи с чем, президент-председатель правления ВТБ Андрей Костин выступил с предложением объединить «для признания за рубежом» российскую национальную платежную систему с уже существующей китайской.

По мнению руководителя Российско-китайского научного финансово-экономического центра при Финансовой академии при Правительстве РФ, профессора Николая Котлярова, переориентация вектора внешнеэкономической активности Москвы на Китай это давний процесс:

— Считаю, что наращивание нашего взаимодействия с КНР, если и связано с последними событиями, то весьма опосредованно. Пекин всегда был заинтересован в диверсификации поставок энергоресурсов. То же самое касается Москвы, но уже в плане сбыта. Подтверждением серьезности намерений двух сторон стало строительство ВСТО и переговоры по газопроводу, которые имеют долгую историю.

Китай уже давно пытается ослабить зависимость от поставщиков из зоны Персидского залива. Это объясняется высокой вероятностью политического шантажа со стороны союзников США в этом регионе. Что касается России, то мы также искали возможность выйти на китайский рынок. В октябре прошлого года в ходе визита Дмитрия Медведева стороны достигли договоренности по формуле цены на газ — она будет привязана к контрактной цене на нефть. Такой подход соответствует российским интересам. Окончательную цену согласовать пока не удалось. Ожидается, это произойдет в мае. «Цена вопроса» (расхождение в оценках стоимости) составляет примерно $100−120.

«СП»: — Это дельта между стоимостью поставок в Европу и предложением Китая?

— Трудно сказать однозначно. Чтобы определить уровень мировых цен, изучают все рынки. Единого мирового рынка газа вообще нет. Есть спотовый рынок США, есть наши контрактные поставки в Европу, а самый дорогой это азиатский рынок сжиженного газа. Например, Япония покупает газ по цене около $500. В этом плане российское предложение по цене очень выгодно. В то же время газ из Туркмении обходится Китаю в $260 за тысячу кубов. Соответственно, к этой цене и была основная привязка. Россия настаивает на том, чтобы Китай платил на $100−120 больше. Думаю, какой-то компромисс будет найден. Тем более, что Россия в этих условиях заинтересована форсировать диверсификацию своих поставок.

«СП»: — Что особенно актуально в свете возможного блокирования транзита газа через Украину?

— В свете новых проблем на какие-то уступки нам, конечно, придется пойти. Учитывая, что газовый вопрос уже давно занимает российскую и китайскую сторону, определенные шаги они наверняка уже проработали. Впрочем, гораздо важнее не то, что мы продаем в Китай, а на что следует тратить валютную выручку. На мой взгляд, она должна в первую очередь идти на развитие производства в регионах Сибири и Дальнего Востока.

«СП»: — Чтобы устранить разность экономических потенциалов по обе стороны российско-китайской границы?

— Абсолютно верно. Все-таки экономический и демографический «центр тяжести» пока находится на Европейской части России. Если мы хотим выстраивать равноправные отношения с Китаем, нам нужны колоссальные инвестиции в нашу Сибирь и Дальний Восток. Это наш шанс, наконец, модернизировать эти регионы и предотвратить их дальнейшую социально-экономическую деградацию. Тем более, что промышленный потенциал здесь имеется. В советское время тут были приличный ВПК и машиностроение. Другое дело, что эти секторы могут развиваться только при поддержке со стороны федерального центра как единый территориально-производственный комплекс.

«СП»: — Как избавиться от сырьевого перекоса в структуре товарооборота между Россией и Китаем?

— Такая проблема действительно существует. Доля продукции современных отраслей обрабатывающей промышленности в структуре нашего экспорта неуклонно снижается. Те меры по исправлению ситуации (создание совместных с КНР и другими странами Юго-Восточной Азии технопарков, промышленно-инновационных кластеров), которые принимает федеральный центр, явно недостаточны. Ситуация вокруг Украины может придать определенный импульс в этом направлении.

«СП»: — Может ли Россия через Китай получить доступ к западным технологиям в том случае, если против нас в будущем применят жесткие санкции? Учитывая, что КНР их активно добывает у того же Запада?

-Если речь идет о нелицензионных соглашениях, я не думаю, что китайцы будут с нами делиться своими «успехами». Более того, я не уверен, что все это у них есть. Другое дело, лицензии, которыми китайцы вполне могут «поделиться» за вознаграждение.

«СП»: — Вряд ли это будет техника «последнего поколения»…

— Так Запад нам и сегодня ее не продает. В этом плане я как раз усматриваю потенциал для дальнейшего развития двухстороннего научно-технического сотрудничества. Общий потенциал у нас выше, чем у китайцев. Россия по-прежнему, имеет хороший задел в фундаментальных и прикладных науках.

«СП»: — Не хватает только платежеспособного спроса, который есть в Китае?

— Именно так. Впрочем, полностью экономически «убежать в Китай» не получится. Да и нет такой тенденции, чтобы попытаться одним прыжком перескочить на Восток. Но диверсифицировать внешнеэкономические связи обязательно нужно. И сейчас это происходит.

Карта экономической многовекторности, которую демонстративно разыгрывает российское руководство, это всего лишь жупел для США и ЕС, считает военный китаевед, заместитель директора Института российско-китайского стратегического взаимодействия Андрей Девятов.

— Начнем с того, что красивые слова по этому поводу наши руководители говорят уже давно. Но вот реальных дел в российско-китайских отношениях мало. Еще пару лет назад Владимир Путин в интервью СМИ (включая китайские) посетовал, что объем китайских инвестиций в российскую экономику на фоне суммарных зарубежных инвестиций КНР составляет менее 1%. Путин посетовал, а китайцы подсчитали, что объем поставок углеводородного сырья (нефть, газ, уголь) в Китай также составляет примерно 1% от того, что РФ поставляет на внешний рынок. Вот настоящий уровень нашего «стратегического партнерства и взаимодействия».

«СП»: — По данным ФТС, Китай в прошлом году стал самым крупным торговым партнером России.

— Все правильно. Но здесь нужно учитывать ряд обстоятельств. Во-первых, мы торгуем друг с другом за доллары. В выигрыше оказываются США, которые производят эмиссию главной резервной валюты мира. При этом обе стороны уже давно говорят, пора переходить на расчеты в рублях и юанях во взаимной торговле. Об этом говорится уже лет 10, а воз и ныне там.

Теперь давайте посмотрим, что такое прошлогодний товарооборот с Китаем на $89 млрд, учитывая, что доллары дешевеют. Реального увеличения товарооборота практически не наблюдается. Сегодня один доллар стоит почти 36 рублей, а раньше стоил 25 рублей. Вот вам и рост. А объем торговли между Китаем и США составляет $500 млрд.

«СП»: — Это доказывает, что экономика США гораздо больше российской…

— Но они ведь при этом не торгуют с Китаем нефтью, газом, коксующимся углем и металлами. А мы гоним в Поднебесную 15 миллионов тонн «черного золота» по трубе и еще 3 миллиона по железной дороге. Как выясняется, этого мало. А китайцы продают нам товары с высокой добавленной стоимостью.

«СП»: — То есть роль сырьевого придатка Китая может оказаться еще более неблагодарной, чем энергетического донора ЕС?

— Сегодня власти предпочитают говорить не о «придатке», а об «энергетической сверхдержаве». В 2006 году Владимир Путин подписал с китайцами соглашение о строительстве двух газопроводов. Прошло уже восемь лет, а еще никто и лопату в землю не воткнул, чтобы копать траншею. А что РУСАЛ сделал в Китае? А где нефтеперерабатывающий завод, который должен был быть построен в КНР? При этом с Америкой у китайцев новый тип отношений. Но торговля еще не дает гарантию мира или дружбы.

Если не убеждает пример отношений между Китаем и США, можно посмотреть, как торгует КНР с Анголой. Если брать нефть, то Ангола поставляет ее в Китай больше, чем Россия. Повторюсь, слов у российских властей много, а дел не очень. И китайцы аккуратно ведут реестр наших невыполненных обязательств.

«СП»: — Это очень по-русски — долго запрягать…

— Только быстро поехать вряд ли получится. Просто потому, что торговать особо нечем. Допустим, мы планируем наращивать поставки нефти. Но как ее доставить в Китай? ВСТО уже полностью заполнен и больше пропустить не может. Более того, у нас даже чисто физически нет излишков, чтобы перенаправить нефть на китайский рынок. Когда Си Цзиньпин приезжал в последний раз, речь шла о военно-техническом сотрудничестве. Но ситуация в нашем ВПК складывается отнюдь не просто. У нас так и не появилось ни своей элементной базы, ни современных средств ведения кибервойны. Зато есть гаубица М-39, которая мало кому нужна.

«СП»: — Почему же, новейшая разработка — истребитель пятого поколения Т-50, очень даже востребован, в том числе китайской стороной.

— Интересно было бы увидеть эту машину в серийном производстве. Или возьмем распиаренный гражданский «Суперджет-100». Наверное, замечательный самолет, но очень интересно узнать, почему его не покупают «Аэрофлот» или «Трансаэро». Еще один вопрос, почему понадобилось производить «Суперджет» в Китае? Китайцы уже давно отказались от российских самолетов. И даже «древний» договор по Ту-204 был закрыт. Потому что не нужен, не выдерживает конкуренции по соотношению «цена-качество».

А подписанный меморандум по «Суперджет», это всего лишь меморандум — чтобы стороны не забыли. Это же не согласованный контракт. А мы «великая энергетическая сверхдержава» даже элементную базу покупаем у Китая. Просто так вкладывать свои инвестиции в российские венчурные проекты китайцы не будут. Нам сообщали, что в Роснано изготовили российский гаджет типа айфон. Года три назад его держал в руках президент Медведев. Ну, и где этот айфон сегодня?

Вице-президент Академии геополитических проблем Константин Соколов настроен более оптимистично.

— Демонстрация возможностей российско-китайского партнерства в торгово-экономической сфере напрямую связана с крупнейшими геополитическими событиями, которые происходят в мире. В том числе на Украине.

«СП»: — Перспективы экономического «дуэта» Москва-Пекин могут сыграть роль сдерживающего фактора для США и Запада в целом?

— Безусловно. Особое значение, на мой взгляд, имеет создание платежной системы, независимой от Запада. Аналогичные переговоры идут по линии БРИКС. Попросту говоря, это демонстрация возможности альтернативного существования значительной части мира в отрыве от Запада.

«СП»: — Альтернатива действительно существует?

— С одной стороны, такая альтернатива есть. С другой, в политике необходимо регулярно демонстрировать силу. В-третьих, нужно понимать еще одну принципиально важную вещь. Хрупкий баланс сил, который еще существует в мире, долго не продержится. По глобальному сценарию в кризис ввергнут весь мир. А для того, чтобы установить новую транснациональную власть, мировым финансовым элитам необходимо дезорганизовать жизнь государств на всей планете. Но при этом, сохранив некий потенциал на Западе.

«СП»: — Тем не менее, наши китайские партнеры пока не спешат нарушать правила геополитической игры, в которую играет Запад.

—  В политике демонстрируют не принципы, а только возможное действие. Китай пока полностью зависит от западных рынков. Естественно, он не может одномоментно решить все свои проблемы. В то время как он демонстрирует внешнюю лояльность системе, происходит подспудное, скрытое изменение соотношения сил. Приведу такой пример. Когда Красная армия освобождала от фашистов Киев, никто не думал, как она будет брать Берлин. Хотя было понятно, что процесс пошел… Все должно происходить поэтапно.

Если бы китайцы выбросили все свои доллары на рынок и обрушили мировую валютно-финансовую систему, наступил бы тот хаос, о котором мечтают американцы.

«СП»: — Не получится ли так, что Китай руками России проложит себе дорогу к мировому доминированию? Что может быть чревато для РФ, учитывая демографическую и экономическую мощь этого нового центра силы.

— Еще 10 лет назад, находясь на симпозиуме ШОС в Пекине, я предупреждал китайских коллег: «изучайте опыт нашего разгрома в 1991 году — вас будут бить точно так же». Сегодня мы видим процессы внутреннего разложения социализма в Китае, аналогичные тем, которые происходили в позднем СССР. Нам нужно бояться не сильного Китая, а его падения и превращения в контролируемую Западом территорию. Это самая страшная угроза.

«СП»: — Разве в Китае уже появился свой Горбачев?

— В китайском руководстве сегодня такая же ситуация, как в советской партноменклатуре в конце 1980-х гг. Тогда наверху находились представители теневого капитала, которые мечтали сбросить с себя оковы социалистического образа жизни и растащить по частным карманам общенародную собственность. Идеологический стержень в китайской компартии утрачен. Потому что в ее рядах слишком много миллионеров и даже миллиардеров, которые стремятся легитимировать свои богатства. Когда Си Цзиньпин пришел к власти в ноябре 2012 года, я специально прослушал его «инаугурационную» речь. Честно говоря, там были до боли знакомые вещи. Вроде «горбачевских» тезисов про «больше демократии», «расширение сферы частной инициативы». Нам в «перестройку» тоже твердили про «больше демократии, больше социализма с человеческим лицом».

А 31 января этого года в Китае активизировалась «борьба с коррупцией»…

«СП»: — В России о проведении аналогичной кампании в брутальном китайском исполнении и мечтать не приходится.

— Лозунги могут быть любыми, а фактически речь идет о борьбе политических группировок. Просто одна команда должна зачистить власть от другой. Сегодня в схватке сошлись представители новой китайской буржуазной номенклатуры и старые партийные кадры, которые ориентируются на построение социалистического общества с элементами рынка. Что касается китайской угрозы, то в условиях, когда доминирующей силой остается Запад, нужно рассуждать так, как Сталин.

Напомню, он помогал народно-освободительным силам Китая и содействовал созданию КНР. Несмотря на политическую конфронтацию и даже пограничные столкновения между СССР и Китаем. Сталин хорошо понимал, что для нас лучше сильный Китай, чем прозападная марионетка.